Вадим Селин - Страхи из новой коллекции
— А погибнуть в зубах существ не боишься? Сам посуди: если они нас схватят, мы точно умрем, а мост — шанс выжить. Женька, идем. Они уже близко. Руки потирают… Слюни капают… — припрыгивая на месте, взмолился я.
Я приблизился к мосту. Взялся за веревки-перила правой и левой рукой. Со стороны казалось, что мост, может, и выдержал бы воробья, но на деле оказалось все гораздо, гораздо хуже! Трухлявые дощечки-перекладины под ногами скрипели, прогибались, руки, державшиеся за «перила», тряслись, и из-за этого весь мост ходил ходуном. Ветер его раскачивал, как качели. В ушах свистело, было холодно. Я посмотрел вниз. Темнота. Густая темнота. Как хорошо, что все в глазах сливалось и я не видел пропасть в подробностях… Но все равно мне не было так страшно, как в закрытых помещениях, тут, наоборот, все открыто, даже слишком…
— Женька, идем!
— Я не могу, — решительно покачал он головой. — Боюсь. Видишь, как руки трясутся? Мне страшно, Владик, страшно, — чуть не плакал друг.
Я его прекрасно понимал, я сам знал, как это — бояться.
Он стоял у моста и смотрел на медленно надвигающихся существ. Они словно играли с нами в кошки-мышки, им было ясно, что мы никуда не денемся и непременно окажемся в их желудках…
Недолго думая, я вернулся обратно, с силой взял Женьку за руку и потащил его за собой. От моего напора он немножко растерялся, а собрался, когда мы уже сделали несколько шагов по мосту.
Качался он страшно. Ветер поднялся еще сильнее. Даже в темноте было видно, как Женька побледнел.
— Что ты сделал? — просипел он, хватаясь за «перила» так сильно, что костяшки его пальцев побелели, а ногти вонзились в ладонь. — Я же боюсь… Боюсь! До смерти боюсь!
— Женя, умоляю тебя, только не смотри вниз! Главное, не смотри вниз, и все будет хорошо! — пытался я перекричать ветер. — Здесь нет пропасти! Это твердая земля, и совсем тут не высоко!
Существа тоже добрались до моста и сделали первый шаг. Женька, увидев наших «дружков» и ощутив их вонь, которую не разгонял даже ветер, словно очнулся, вынырнул из пучины своего страха и рванул вперед, подталкивая меня в спину, и мне ничего не оставалось, как бегом преодолеть расстояние до конца моста.
Я ощущал, как шатался мост теперь уже под десятками ног, я слышал их жуткий громкий лепет, чувствовал, что подо мной находится пустота, пропасть, и от этого мне становилось так страшно, что дух захватывало, внутри все будто сжалось, похолодело…
— Быстрее! — пришедший в себя Женька орал как оглашенный. — Чего ты стоишь! Они близко!
Я наконец сделал последние шаги и прыгнул на землю куда-то в кусты. Дощечки под ногами разломались и полетели вниз. Никакого стука о землю я не услышал… Пропасть, значит, была ОЧЕНЬ глубокая.
Через секунду Женька упал в «мои» кусты.
— Они близко! — прокричал Женька мне в ухо. — Бежим!
Я ринулся за ним, подгоняемый страхом, но внезапно остановился.
— Женька! Идем обратно!
— Ты дурак?!
— Нет! У меня идея!
Я подскочил к мосту (существам приходилось теперь перебираться не по доскам, так как после Женьки многих недоставало, а по веревкам, как в цирке шагающим по канатам акробатам), схватился за «перила» и принялся их раскачивать из стороны в сторону. Существа возмущенно завизжали и стали падать в пропасть.
Женька понял мою мысль и тоже начал трясти мост.
Существа падали, но многие были сильны и выдерживали колебания моста. Кроме того, они все прибывали, шли толпой из леса на той стороне пропасти. Их была целая армия…
Долго так продолжаться не могло, надо было придумать что-то умнее. И мы придумали. То есть не мы, а Женька.
— Влад! — воскликнул он. — У меня идея!
Не успел я спросить, что за идея, как он достал из кармана зажигалку, подмигнул мне и поднес пламя к «перилам». Огонь мгновенно взялся за сухие веревки. Сильный ветер раздувал пламя.
Женька нагнулся и поджег остатки «перекладин».
Не успели мы и глазом моргнуть, как огонь побежал в сторону существ. Они визжали и пытались повернуть обратно, но из леса выходили еще ничего не знающие об огне существа и шли на мост… Образовался затор.
Огонь охватил мост целиком.
Он сжег много существ, сжег и мост. Горящий мост рухнул вниз. В пропасть. Вместе с существами.
Часть из них осталась на той стороне пропасти. Но, как стадо, они шли и шли из леса и падали в бездну.
Мне вдруг вспомнился рассказ учительницы биологии.
По заснеженным просторам (высота снежного покрова была несколько метров) шло стадо бизонов. Вожак впереди, за ним шествовало все стадо. За ничего не подозревающими бизонами кралось хитрое семейство волков. Волкам самим было не пробраться сквозь толщи снега, бизоны прокладывали им путь. Волки, изнывающие от голода, не трогали бизонов. Тут вожак бизоньего стада увидел перед собой пропасть и остановился, но бредущие сзади животные не притормозили, а продолжили по инерции идти. Вожак, подталкиваемый бизонами, упал в пропасть, за ним отправилось все стадо. А волки успели остановиться. Когда последний бизон упал в бездну, волки осторожно подкрались к краю. Мертвые бизоны завалили своими телами пропасть, по ним можно было перейти на другую сторону и идти дальше. Внизу голодных волков ждало пиршество. Вот так развито у бизонов стадное чувство…
И у существ, по-видимому, тоже.
— Вот что значит сжечь за собой все мосты! — победно воскликнул Женька, глядя на догорающие остатки моста и падающих в пропасть существ, которые, как то стадо бизонов, шли по инерции.
— Да, но как мы вернемся обратно?
— А надо ли туда возвращаться? Что, если на этой стороне существа не живут, и мы найдем какой-нибудь населенный пункт?
— Будем надеяться… — мечтательно сказал я.
Внезапно небо посветлело, луна превратилась в солнце, звезды исчезли.
— Что ты на это скажешь? — устало вздохнул Женька.
— Давай я лучше не буду говорить «не знаю»? — с улыбкой ответил я, вспомнив нашу драку, которая сняла напряжение последних дней.
Женька рассмеялся.
И в этот момент ударила молния, и мы с Женькой отключились.
Часть третья. Сырая история
Глава I
— А-а-бл-люх! — чуть не захлебнулся я.
Я вскочил на ноги и уставился на лагерных ребят.
— Ну слава богу, очнулся! — облегченно вздохнула Настя и повертела в руках стакан. — Всегда знала, что холодная вода способна на многое. С тобой все в порядке?
Я не ответил, а лишь смахнул с лица капли воды и недоверчиво огляделся вокруг, словно проверяя мир на реальность. Ткнул пальцем в дерево, постучал ногой по земле, наклонился к воде, попробовал ее. Мокрая. Холодная. Водопад падал вниз с высоты десяти метров и, разбиваясь, создавал вокруг себя облако брызг.
Только сейчас я заметил, что неподалеку от меня, под деревом, лежал Женька.
— Что с ним?! — закричал я и подбежал к нему. — Его существа убили?!
— Какие сусества? — фыркнула Люба, набирая в ладони воду. — Говорила зе: надевайте панамку, не то голову напесет, и вот вам, позалуйста, напекло. Узе какие-то сусества мересятся. Кстати говоря, панамки носить совсем не стыдно, сейсяс осень много современных фасонов, а одназды мне тетя рассказывала, сто…
— Люба, замолчи, а? — с чувством попросил я. — Что с Женькой?
Я уселся у ног друга.
— Сто, сто, солнесный удар полусил, вот сто, — пробурчала Люба и от души вылила на его лицо воду. Женька никак не отреагировал. — Настя, помоги!
Прибежала вожатая и стала возиться с Женькой.
— Вот черт, аптечку не взяли, — сетовала девушка. — Да и кто знал, что вы в обморок попадаете один за другим?
— Ой, сто и говорить! — махнула Люба рукой и поправила очки. — Сейсас музики такие посли, не то сто раньсе. Мне бабуска рассказывала, сто в ее молодости все было по-другому. Мальчики с сести лет весь день по полям быков гоняли, пахали, как взрослые… А сейсас… Эх… Повымирали музики.
— А твоя бабушка не говорила, что девчонки с пяти лет могли борщ варить и кашу, чтобы этих самых «музиков» накормить? — не удержался я и передразнил ее. Люба порозовела. — И что хорошего в том, что у детей детства не было, что с шести лет в поле как проклятые пахали… Не от хорошей жизни это было!
— Так, хватит! — прекратила перебранку Настя. — Нашли время! Что с Женей такое? Влад, ты, кажется, с ним дружишь, да?
— Ну?
— Он когда-нибудь при тебе в обморок падал?
— Нет, не падал, — покачал я головой, и меня озарило спросить: — Настя, а сколько мы без сознания были?
— Ты — минуту от силы, — влезла Люба, — а Зенька узе пять минут вот «загорает»…
В моей голове зазвенело, и я в полной прострации отошел от Женьки и девчонок, которые с ним возились. Я не понимал, что случилось… мы же заблудились и несколько дней провели в лесу. Вот, у меня даже рана на руке — это я порезался, когда делал топор из камня…
