Валерий Роньшин - Белоснежка идет по следу
Ладно, — сказал Брыкин. — Сейчас я тебя так разозлю, что ты меня всего изобьешь. — И, глядя девочке прямо в глаза, Стас раздельно произнес: — Твой обожаемый Бетховен — придурок! А вся его музыка — дрянь!..
Юлька ка-а-к врезала Стасу по носу!
Ой! — сразу же испуганно вскрикнула она. — Прости, Стасик, я не хотела.
Классный удар! — Брыкин почувствовал, как у него из носа потекла кровь. — Быстро давай бумагу и какую-нибудь щепку.
Бумаги было сколько угодно — на полу валялись старые газеты, а вместо щепки Юлька протянула Стасу заколку, которую она вытащила из волос.
Это пойдет?
Пойдет!
Схватив заколку, Брыкин написал на газетном клочке своей кровью: «Мы в опасности! Помогите! Стас».
Сложив записку в несколько раз, он сунул ее собаке в зубы.
— Действуй, Белоснежка!
И Белоснежка побежала действовать.
Глава ХIII ЛАВОЧКА У ТУРГЕНЕВА
С первыми лучами солнца на первой электричке в Дворкино примчались Саша Чайников и Калерия Ивановна. Их привела Белоснежка.
Саша открыл дверь (курсантов следственной школы учат, как открывать двери без ключей), а Калерия Ивановна достала из сумки двухлитровый термос с горячим какао и бутерброды с сыром. Она как чувствовала, что все это пригодится.
И действительно пригодилось.
Стас и Юлька после ночных приключений с большим удовольствием выпили по две чашки ароматного какао и съели по три бутерброда с сыром.
И, конечно же, все наперебой восхищались Белоснежкой.
Чудо-собака, — говорила Калерия Ивановна.
Собака-феномен, — говорила Юлька.
Классная собака, — говорил Стас.
Таких собак поискать, — говорил Чайников.
А Белоснежка смотрела на них умненькими глазами и хранила загадочное молчание.
Ну а потом ребята рассказали все, что им удалось выяснить в заброшенном доме.
Будем брать, — выслушав рассказ, решительно произнес Саша. — Я закажу группу захвата. И лично приму участие в операции.
Только не простудись, Зайчик, — попросила его Калерия Ивановна. — Сегодня такой ветреный день.
Интересно, о каком это папе они говорили? — сказала Юлька.
Я думаю, речь шла о «крестном отце» петербургской мафии, — со знанием дела ответил Чайников.
Саша был взволнован. Еще бы! Напасть на след «крестного отца» питерской братвы. Да это даже Супероперу не удавалось. А вот ему, Саше Чайникову, удалось!.. «Ай да Чайников! Ай да молодец!..» — мысленно похвалил себя Саша. Теперь главное: не потерять этот след. Сегодня — арестовать Картошку с надзирателем. Завтра, допросив их, — выйти на Цыгана. А послезавтра, глядишь, на Сашину удочку и самая крупная рыба попадется: «акула» питерского преступного мира — «крестный отец»!
И тогда Григорий Молодцов, вернувшись с Камчатки, дружески хлопнет Чайникова по плечу и скажет: «Молоток, Шура!»
Саша тряхнул головой, отгоняя от себя сладостные мечты. Рано, рано мечтать. Сейчас надо действовать!
И он деловито спросил у ребят:
Бандиты не упоминали киллера по кличке Ствол?
Нет, — сказал Стае. — Да, Юлька?
Да, — сказала Юлька.
Так «да» или «нет»? — запутался Чайников.
Нет, — одновременно ответили ребята.
Ладненько. А про то, что в футлярчике лежит, они не говорили?
Стае и Юлька помотали головами:
— Нет, не говорили.
— Ясненько. Во всяком случае, мы теперь знаем, что «унитаз» — это футлярчик. Остается выяснить, что лежит в этом футлярчике. — Саша одним глотком допил свое какао. — Едем в Питер!
И они поехали в Питер.
По приезде в Петербург Калерия Ивановна отправилась домой готовить обед. Чайников поспешил в угрозыск заказывать группу захвата. Ну а ребята пошли к себе на Фурштатскую. Спать. Ведь они в эту ночь глаз не сомкнули. А Стас к тому же и в прошлую ночь глаз не смыкал.
Но не успел Брыкин досмотреть свой первый сон, как раздался звонок в дверь.
Стас пошел открывать.
На пороге стояла Машенька. Сияющая, словно летнее солнышко.
— Ой, Стасик! — захлебывалась она от восторга. — Мы с дедушкой в цирке были!.. Я клоуна видела!.. Он на воздушном шарике летал!..
Брыкин протяжно зевнул:
— Мышка, я еще сплю. Потом про клоуна расскажешь.
Девочка захихикала:
Ну, ты и соня.
Я не соня. Просто я всю ночь не спал.
А почему не спал?
На Марс пришлось срочно лететь.
Да-а? — Машенька была заинтригована. — Ты летал на Марс?
Представь себе.
И настоящих марсиан видел?
Прямо как тебя.
А какие они?
Высплюсь — расскажу. — Стас собрался захлопнуть дверь.
Стасик, а можно я с Белоснежкой во дворе погуляю?
Это ты у нее спроси.
Белоснежка! — позвала Машенька.
Тяв! — откликнулась собака.
Ты не против со мной прогуляться?
Белоснежка была не против. Они ушли.
А Стас бухнулся спать.
Однако через час его вновь разбудил звонок. На сей раз телефонный. Звонила Юлька.
Стас, ты еще спишь?
Уже нет, — ответил Брыкин, потягиваясь.
Слушай, тут ко мне Сонечка пришла…
Какая Сонечка? — Стас спросонья не сразу сообразил, что речь идет о Софье Николаевне Оладушкиной, его учительнице по русскому и литературе.
Моя старшая сестра.
Ах, Сонечка…
Да. Она такой красивый альбом купила. «Виды Петербурга» называется. Фотки просто обалденные. Приходи смотреть.
Брыкин глянул на часы. Половина третьего. Эх, сейчас бы не фотки идти смотреть, а ехать бандитов брать. Но Чайников строго настрого запретил Стасу появляться в книжной лавке «У Тургенева».
Думаю, будет перестрелка, — сурово сказал Саша. — Так что тебе лучше туда не соваться.
Вам, значит, можно, а мне нельзя, — обиделся Стас.
Это моя работа, парень. А ты еще в школе учишься.
Но у меня же каникулы.
Вот и отдыхай, раз каникулы.
Поэтому-то Брыкин и пошел к Юльке смотреть фотоальбом.
Альбом и впрямь был красивый. С видами Эрмитажа, Казанского собора, Русского музея… Софья Николаевна увлеченно рассказывала, когда все это было построено, в каком стиле, кто архитектор… Стас вежливо кивал, делая вид, что слушает, а сам думал: «Группа захвата, наверное, уже окружила лавку «У Тургенева».
— …Тургенева, — повторила вслух Сонечка.
Брыкин даже вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что Софья Николаевна прочла его мысли.
Но Сонечка прочла не мысли Стаса, а надпись под снимком в альбоме: «Могила Тургенева». И принялась рассказывать о Волновом кладбище, где был похоронен великий русский писатель:
— Это одно из старейших кладбищ Петербурга, — говорила Софья Николаевна. — Оно основано в 1756 году. А в 30-х годах нашего столетия на территории кладбища был открыт музей-некрополь, получивший название «Литераторские мостки». Там похоронены Гончаров, Куприн, Блок, ну и, конечно же, Тургенев… — показала Сонечка на фото. — Иван Сергеевич — мой любимый писатель. Я часто хожу на его могилу. Приду, сяду на лавочку и думаю о русской литературе…
На лавочку, — машинально повторил Брыкин. — А что, там лавочка есть?
Да, есть. Вот она на фотографии.
Стае посмотрел на снимок. Рядом с могилой Тургенева стояла лавочка. И тут до Брыкина дошло.
Юлька! — заорал он так громко и так неожиданно, что Софья Николаевна чуть альбом из рук не выронила. — Цыган говорил Картошке не про книжную лавочку, а про лавочку у могилы Тургенева. — Стас ткнул пальцем в фото. — Вот про эту скамейку!
Ты думаешь?
Чего тут думать?! Это и дураку ясно!
Дураку, возможно, и было ясно, а вот Софья Николаевна ровным счетом ничего не понимала.
Какой цыган?.. Какая картошка?..
А Стас продолжал возбужденно:
Картошка с надзирателем на кладбище.
Надо в милицию звонить! — Юлька схватила телефонную трубку.
Да пока ты будешь объяснять… — Брыкин кинул взгляд на часы. — А уже полчетвертого!
Что же делать?!
Стас на пару секунд задумался.
Ты беги к книжной лавке, предупреди Чайникова. А я погнал на кладбище. Может, мне удастся что-нибудь подслушать. Поняла?
Поняла!
Ребята ринулись в прихожую.
Юля, Стас! — Сонечка вконец запуталась. — Куда же вы?! Объясните, в чем дело?!
Потом, Софья Николаевна! — крикнул учительнице Брыкин.
Потом, Соня! — крикнула сестре Юлька.
И, выскочив на улицу, они разбежались в разные стороны.
Юлька помчалась на трамвай, а Стас — на метро.
Глава XIV РАЗОРВАННАЯ ЗАПИСКА
Брыкин сбежал вниз по эскалатору, влетел в вагон, доехал до «Владимирской», перебежал на «Достоевскую», опять влетел в вагон, доехал до «Литовской», взбежал вверх по эскалатору, выскочил на улицу, вскочил в троллейбус, доехал до Расстанной и помчался на Волково кладбище.
На кладбище Стас примчался весь в мыле. Ну, то есть потный. На часах было без трех минут четыре.
