Энид Блайтон - Тайна пропавшего ожерелья
Вдруг мистер Гун насторожился, завидя, как старик прошаркал к своей скамейке. Ларри тоже следил за стариком. Он-то знал, конечно, что это Фатти, но мистер Гун – нет. Ларри восхитило то, как Фатти медленно опустился на скамью – именно так, как садятся сгорбленные старики. Войдя в свою роль, Фатти никогда не ошибается!
Фатти вытащил трубку и принялся её набивать. Затем он закашлялся. Этот сильный глухой кашель едва не сгибал его пополам. Ларри улыбнулся. Кашель был чем-то новеньким. Наверно, предположил Ларри, Фатти слышал, как кашляет старик, и отрепетировал этот кашель до совершенства.
Старик отложил трубку, так и не закурив ее. Он явно опасался, что от табачного дыма кашель его совсем доконает! Ларри повернулся к мистеру Гуну:
– Вот тот самый старик, к которому вы нас вчера водили, мистер Гун. Забавный чудак, верно? А вы выяснили все, что хотели?
В ответ мистер Гун сердито зашелестел газетой. Ларри подмигнул кондитерше.
– Простудился, наверно, – сказал он. – Совсем оглох!
– Эй, ты! – Мистер Гун побагровел и поднялся. – Если ты не…
Но в этот момент появились двое мужчин, они остановились у скамейки и уселись на нее. Мистер Гун сразу затих и сосредоточенно стал наблюдать на ними. Ларри тоже наблюдал. Передадут ли они записку Фатти?
У мужчин были газеты. Развернув их, они принялись что-то обсуждать. Один из мужчин закурил трубку. На скамейке они пробыли довольно долго, но ни Гун, ни Ларри не заметили, чтобы они что-то передали старику или получили от него.
Старик на другом конце скамьи так и сидел, опершись на палку и время от времени покачивая головой.
Затем он разогнулся, громко чихнул и вытер нос тыльной стороной ладони. Ларри позабавило, когда он увидел, как двое мужчин с отвращением посмотрели на старика. Они сложили газеты, встали и, продолжая разговаривать, удалились.
Гун откинулся в кресле и сделал какие-то записи. Ларри старался угадать, не считает ли Гун этих мужчин членами шайки. Сам он был уверен, что они к ней непричастны. Хотя бы уже потому, что в одном из них он узнал приятеля своего отца.
Ларри становилось скучно. Он уже допил свой лимонад, брать вторую порцию ему не хотелось, как совсем не хотелось мороженого. К нему подошла кондитерша.
– Что-нибудь еще, сэр? – спросила она. Ларри поблагодарил и отказался.
– Тогда ступай-ка ты отсюда, – раздался голос мистера Гуна. – Нечего тебе ошиваться здесь, раз ты наконец допил свой любимый лимонад, ясно?
Складывалась неловкая ситуация, ведь Ларри полагалось наблюдать за скамейкой и Фатти до появления его друзей, и он не мог просто так покинуть свой пост. Но тут как раз и подоспели все остальные – ввалились в кондитерскую, оживленно болтая. Ларри сразу встал.
– Привет, ребята! Рад, что вы зашли за мной. Пип, наверное, захочет остаться и по обыкновению выпить лимонаду. Что ж, девочки, пойдем отсюда, и пусть он накачивается своим лимонадом!
Как ни странно, но даже Бетси поняла, что Ларри хочет, чтобы в кондитерской остался кто-то один из них. Так что девочки ушли вместе с Ларри, а Пип устроился за столиком у окна, пожираемый злобными взглядами мистера Гуна; неужели он никогда не избавится от этих детей?
Ларри увел девочек за угол и, когда Гун наверняка уже не мог их видеть, рассказал им, как Гун велел ему убираться.
– Вот я и подумал, что лучше оставить в кондитерской только Пипа, – сказал Ларри. – Тогда из нас еще двое смогут по одиночке смениться в кондитерской, попивая там лимонад или лакомясь мороженым. По-моему, Гун начинает нас подозревать!
– Ларри! Мы очень интересно провели время в том магазине, где продаются клаксоны, – сказала Бетси. – Ты только послушай!
И девочка рассказала Ларри, как она, Пип и Дэйзи зашли в магазин, торгующий велосипедами, шинами, насосами, звонками, клаксонами, светильниками, игрушками, детскими колясками и многим другим. Обслуживал покупателей развязного вида мальчишка.
– Привет! – сказал он при виде вошедшей троицы. – Чем могу служить? Не хотите ли детскую коляску?
Бетси хихикнула,
– Нет, – ответила она. – Нам нужен клаксон. Мой велосипедный звонок барахлит, и я подумала, может, клаксон будет намного лучше.
– Что ж, вам повезло, – ответил мальчик, доставая с полки резиновую «грушу». – Мы только на прошлой неделе их получили. Впервые за много месяцев!
Друзья проверили ее. Звук у нее был отменным. «Ду-ду! Би-бип!»
– Быстро они расходятся? – спросил Пип, пока девочки кружили по магазину, делая вид, будто все разглядывают.
– На этой неделе продали только три, – сказал мальчик.
– Все велосипедистам? – спросил Пип.
– Откуда мне знать? Покупатели не вводят свои велосипеды в магазин!
Пип не очень-то представлял, о чем говорить дальше. Он присоединился к девочкам, и они все вместе стали разглядывать весьма любопытный товар магазина.
– Сколько ж у вас тут всего! – сказала Дэйзи. – И ты помнишь все цены и все остальное?
– Разумеется, У меня хорошая память, – ответил мальчишка. – К концу дня я помню все до единой проданные вещи!
– Потрясающе, – восхитилась Дэйзи. – Но уж всех покупателей ты, конечно, не помнишь!
– Вот и нет! – гордо ответил мальчишка. – Я всегда все помню, вот так-то!
– Что ж… Тогда поспорить готова, что ты не помнишь, кто до нас покупал клаксон! – мгновенно выпалила Дэйзи. Какая же она сообразительная, подумали Бетси и Пип.
– Конечно, помню, – сказал мальчишка. – Первую купил мужик, что живет дальше по этой улице, в доме Кози-Кот. Вторую купил мужчина с разноцветными глазами – один у него голубой, другой карий, – имени его я не знаю и никогда прежде его не видел. Но узнать его снова – всегда узнаю. А третью купил толстый мальчишка, вроде как спешивший.
«Фатти», – подумали все трое Тайноискателей. Дэйзи улыбнулась юному продавцу.
– Какая у тебя память! Ты просто чудо! Что ж, мы должны идти. Купила ты себе клаксон, Бетси? Тогда пойдем.
И, обрадованные, они поспешно покинули магазин. Мужчина из «Кози-Кот» и мужчина с разноцветными глазами! Это вполне может стать хорошей зацепкой!
В ПОИСКАХ ДАЛЬНЕЙШИХ СЛЕДОВ
Пип в кондитерской отчаянно скучал. Смотреть было не на что, кроме как на старика, сидящего на скамейке, к которому и близко никто не подходил. За спиной Пипа тяжело пыхтел мистер Гун – кондитерская явно была для него слишком жарким местом в этот знойный день. Пип как только мог тянул время, попивая лимонад, а затем, к явному неудовольствию мистера Гуна, заказал мороженое.
– Вы, дети, здесь словно поселились, – не выдержал мистер Гун.
– Да и вы как будто тоже, – парировал Пип. – Славная кондитерская, верно?
Мистер Гун так вовсе не считал. Кондитерская ему осточертела – но это было, несомненно, лучшее место для наблюдения за стариком!
– Вы запарились, – с сочувствием сказал Пип. – Почему бы вам не прокатиться на лодке? На реке будет прохладней. Просто жалко смотреть, как вы просиживаете здесь весь свой отпуск.
Мистер Гун фыркнул. Он не был в отпуске. Он расследовал дело, наиважнейшее дело. И по известным ему соображениям должен был ходить в штатском. Но не мог же он объяснять все это докучливому мальчишке. Мистеру Гуну хотелось, чтобы Пип был комаром. Тогда бы он его прихлопнул – и все!
Пипа сменила Бетси, приходу которой Пип очень обрадовался.
– Зашла съесть мороженое? – спросил он. – Прости, Бетси, но не могу тебя дожидаться. До скорого!
Он вышел, и, к досаде мистера Гуна, еще одна из этой компашки, Бетси, уселась теперь за столиком у окна с явным намерением провести здесь какое-то время. Бетси боялась полицейского, потому и села к нему спиной и ни словечка не вымолвила, но зорко следила за стариком на скамье. Как же несчастный Фатти, должно быть, там томится, – подумала она.
Фатти закашлялся, и Бетси с тревогой на него посмотрела. Кашель был таким естественным, что у нее не возникло и тени сомнения, что бедняжка Фатти жестоко простудился.
Затем Фатти расчихался, обшарил все свои карманы в поисках носового платка и наконец вытащил его – ужасающе красного цвета. Потом он встал и, словно засидевшись, немного потоптался вокруг скамьи. Никому и в голову бы не пришло, что это вовсе не бедный, разминающий косточки старик.
Бетси от души наслаждалась спектаклем. Она понимала, что Фатти разыгрывает его ради нее. Фатти нравилось, как восхищалась им маленькая Бетси, и он сейчас подумывал, а не закурить ли ему и в самом деле набитую им трубку. Это окончательно сразит Бетси!
Но все-таки он не рискнул. Однажды он уже попробовал, но его сильно замутило. Поэтому он ограничился тем, что взял в рот нераскуренную трубку.
Все Тайноискатели обрадовались, когда закончился день. И в самом деле, чертовски скучно сидеть по очереди у окна кондитерской и ждать чего-то, что не наступает. Что касается Фатти, то он совсем извелся.
– Завтра я прихвачу с собой побольше газет, чтоб читать, – сказал он. – Не могу я проводить целые часы, только и делая, что набивая трубки, кашляя и чихая. И все впустую к тому же. Ни одна живая душа ко мне не подошла – передать записку или еще за чем-нибудь.
