Алексей Биргер - Тайна волжской Атлантиды
— Говорят, народ в Мологе был зажиточный, — ввернул Алик. — Вот, наверно, и жаль было оставлять насиженные места.
Серега рассмеялся и махнул рукой.
— Да какой там зажиточный! Всех зажиточных ещё до войны раскулачили или как «белую косточку» загребли. Нет, привыкли люди, вот в чем дело. Как тот старик, о котором рассказывают…
— Что за старик? — живо спросили телевизионщики.
— Да, вроде, был такой, который так и не смирился с потерей родного дома, — сообщил Колька. — Каждый день на берег приходил и на море глядел. Его сын с невесткой уже за его рассудок волноваться стали, внучка приставили, чтобы тот за дедом следил. Только не уследил внучок. Однажды, как он то ли зазевался, то ли с ребятами купаться побежал, а дед прыгнул с высокого берега и поплыл. Плыл и плыл, пока не утонул. Тело его так и не нашли. А когда мы мальчишками были, нас рассказами пугали, что этот старик так и живет в своем подводном доме. Вернулся он, мол, туда, и иногда его в воде разглядеть можно, а иногда он над водой показывается, будто парит. Только лучше его не видеть. Все, кто его видели, погибали очень быстро, буквально в несколько дней.
— Так, выходит, он к смерти появляется? — нахмурился Павел.
— Вот-вот, к смерти. Вроде как, выбирает тех, чья жизнь уже измерена и кто все равно, что покойник, и дает им это понять. Я говорю, ни один из тех, кто его видел, и недели потом не прожил. Но рассказать успевали. Худой такой старик, говорят, в черном.
— И не известно, в каком именно доме он в Мологе проживал? поинтересовался Сергей.
— Нет, — ответил рыбак Серега. — Если и было известно, то давно забыто… Да случаев тут много бывало… Вон, только недавно вспоминали, как мертвый священник вертухая чуть не утянул, — он обвел притихших слушателей взглядом. — История такая вышла. Был один священник, в местной маленькой церковке, и был крупный вертухай, чуть ли не начальник одной из зон. У этого вертухая со священником были давние счеты. Это он его тряс в свое время, чтобы, значит, церковные ценности сдавал, и он же его под расстрел оформлял.
— То есть, выходит, он тогда следователем был, а не вертухаем, ввернул Павел.
— Выходит, так, — кивнул Серега. — И вот, значит, слух был, что многие ценности удалось священнику утаить. Особенно какой-то драгоценный крест искали. То есть, никто не знал, были на самом деле эти ценности или нет, но очень это вертухая мучило, мысль вот эта, что, возможно, священник над ним верх взял. А священника, значит, дозволили схоронить прямо в его церковке, в склепе таком. Под алтарем, что ли. В общем, в самом основании. Или, может, никто дозволения и не спрашивал, потому что священника прямо во дворе церкви шлепнули, и там бросили, а прихожане, значит, подобрали и схоронили, как вся эта выездная команда в город назад укатила. Не упомню уже. И вот, значит, много лет прошло, уже и море давно существовало, а вертухай уже на пенсию готовился. И пенсию ему приличную положили, за все его заслуги, и все такое, и перебирал он старые дела, и вдруг его как стукнуло. Не зря священника под церковью схоронили! Там, под его могилой, и есть все ценности, и крест этот обалденный, и все такое. И, очень возможно, схоронили его там те, с кем он в сговоре был, какие-нибудь дьячки там, или кто ещё был в его приходе особо религиозный и кому он мог довериться. Вертухай прямо застонал, что раньше не догадался! И вот, значит, велит он подать машину, берет трех помощников, ребят покрепче, и мчится к этой церкви. А церковь, значит, как море образовалось, стоит в низине, у самого моря. Это раньше она вроде как над берегом реки куполок задирала. И вот, значит, приезжают они туда, церковь стоит запертая и заброшенная. Замки сломали, входят, и вертухай командует: вздымайте, давайте, плиты пола, вот здесь, где обозначение, что священник схоронен. Развалили они пол, по узкой лесенке спустились в склеп. Вертухай и командует своим добрым молодцам: раскапывайте могилу! Ну, те стали рыть, докопались до гроба. Крышку гроба сняли — а священник целехонький лежит, будто тление его не коснулось! Они прямо обалдели. А на груди у священника большой крест на цепи — почернелый крест, но видно, что из металла. Ага, соображает вертухай, это тот самый крест и есть, а почернили его специально, чтобы не было видно, что он из золота с драгоценными камнями! Хитро придумали, гады! Вот он протянул руку да и рванул этот крест. И представляете, только рванул — весь священник в прах рассыпался, в пыль. Оказывается, его сохранность только видимостью была. Ну, только кости и оставались. А кости рук, значит, в рукавах истлевшей рясы, которая тоже вся расползаться начала, взметнулись от сотрясения и вроде как вертухая за плечи схватили. Вертухай заорал от ужаса — и оступился. Прямо в могилу шмякнулся, и тут что-то треснуло, гроб встал стоймя, и будто вниз пошел, с вертухаем вместе. Сперва никто ничего не понял, даже когда черная жижа снизу пошла. Потом-то сообразили, что, значит, когда уровень воды чуть ли не выше уровня церкви поднялся, вода стала и под церковь просачиваться, и образовалось там нечто вроде плавуна или подземного болота. Верхний слой земли, на котором гроб покоился, как бы окостенел, твердой такой коркой стал. А как вертухай всей тяжестью шлепнулся, так, значит, корка земли не выдержала, треснула и разломилась, и это подземное болото поперло, чтобы и гроб, и вертухая засосать. Ну, помощнички ухватились, тянут его, а он, хоть и орет от испуга, но крест не выпускает. А может, как раз с испугу намертво в крест вцепился, сам не соображая, что делает. В общем, вытащили его в итоге, вместе с крестом, который соскочил со священника — и давай деру из церкви. Понимали, что раз плавун пошел, так вся церковь обвалиться может и заживо под обломками похоронить. Еле вылезли… А самое смешное, что, когда в городе крест толком рассмотрели — он чугунным все-таки оказался, никакого там тебе золота и драгоценностей! А вертухай так после этого в себя и не пришел, скоро помер. Вот такая была история.
— А церковь эта — где? Сохранилась? — с интересом спросил Павел.
— Практически, нет. Вон там, — Серега как-то неопределенно махнул рукой, — в той стороне, можно на её развалины посмотреть. Все-таки подсела она и рухнула одним боком, из-за этой подземной воды. Слухи ходили, что её восстанавливать хотят, и даже сбор пожертвований затеют, да разве сейчас, при нашем-то нищем народе, пожертвования соберешь? А раз церковь на отшибе, то и «новым русским» она неинтересна.
— А как, вообще, тут «новые русские»? Ну есть ли крупные предприниматели, есть ли крупные бандиты? — спросил Алик.
— Да, наверно, так же, как и всюду, — развел руками Колька. — Где ж без них? Но у нас тут места спокойные. К нам местные братки как-то не доплывают, чтобы шашлык на берегу организовать. Вот там, где они заземляться любят — там только держись! Ходили слухи, что и до смертоубийства доходило, и до всякого, но нам на такие компании нарываться не доводилось. Да и не интересны мы никому. Вот вам, с вашей яхтой и всякими съемочными причиндалами, стоит осторожничать. Народ у нас совсем шалый стал. То ли лето такое тяжелое, то ли что, но, говорят, нехорошие люди стали шастать больше, чем прежде.
— Нехорошие — в смысле, такие, которые ограбить могут?
— Да если б ограбить… А то так… позабавиться. У нас такое бывало, — ответил Серега.
— Опять-таки, по слухам? — спросил Павел.
— Ну… — Серега покосился на бутылку, давая понять, что слишком уж затянулся разговор «всухую». — Есть слухи, которым лучше верить…
Алик взялся за бутыль и глянул на нас.
— Ребята, шли бы вы спать.
Нам, конечно, интересно было бы подольше посидеть, но у нас глаза слипались. И потом, Ванька стал корчить мне и Фантику страшные рожи. Мы поняли: им овладела какая-то идея, и чем скорее мы выступим громоотводами этой идеи, тем лучше. И мы, поколебавшись немного (Серега как раз начал повествовать о здешних «разборках» и выходках «крутых ребят»), отправились на яхту. Алик перевез нас и, прихватив видеокамеру, вернулся к костру. Видно, он рассчитывал убедить новых знакомых, чтобы они согласились быть заснятыми Сергеем, со всеми их местными рассказами. Ну и славно, подумал я, потом, на пленке, мы увидим и услышим все байки, которые сейчас пропустим.
— Ребята, вы поняли!?.. — напустился на нас мой братец, едва Алик с видеокамерой отчалил назад к берегу.
— Что мы должны были понять? — спросил я.
— Эта черная тень, которую мы видели — это старик, который к чьей-то смерти появляется, факт! Сами посудите, под водой, похоже на человека, но не человек!..
— Да брось ты! — сказал я. — Лучше было посидеть у костра и послушать истории о правдивых, настоящих происшествиях, которые к тому же случаются в наше время, а не о всяких, случившихся тьму-тьмущую лет назад! Вот это было бы дело, и о здешней жизни узнали бы побольше! Будем надеяться, телевизионщики заснимут рассказы рыбаков на видео, и мы не много потеряем…
