Валерий Гусев - Доктор воровских наук
С горя забрал он эти пельмени – не уходить же с пустыми руками, примета плохая – и поехал домой. А утром вспомнил, что с расстройства ничего не купил себе на завтрак. Взял и открыл одну пачку. Но никаких пельменей там не было…
Там были… двадцать пять тысяч долларов. Жулик настолько обалдел, что тут же открыл вторую пачку. Ну и в ней оказалось столько же баксов. И ни одной штучки пельменей…
– А дальше? – спросил Алешка.
– А дальше он побежал от радости в ресторан и так повеселился, что проснулся утром в милиции. Тут его удача и кончилась.
– Поучительная история, – сказала мама. – Я тоже один раз залезла в старый чемодан на антресолях, зонтик искала. А там!.. Знаете, чего нашла?
– Чего? – Алешка в ожидании так вытаращил глаза, что даже в темноте они заблестели.
– Твой дневник с двойками. Который ты туда спрятал.
Алешка хихикнул, а папа серьезно сказал:
– Вообще-то я считаю: гораздо лучше, когда мои дети дневники прячут, а не деньги.
Тут над самой головой изо всех сил трахнул гром, и мы не смогли оценить папину мысль по достоинству. Похвалил он нас или на что-то намекнул?
Мы быстренько собрали вещи, покидали их в палатку, загасили костер. И разбежались по своим спальным местам.
Гром больше не гремел, тишина настала, только дождик зашуршал. А в машине запиликал папин телефон. И хотя он (папа) говорил очень тихо, мы с Алешкой поняли, что это звонит неугомонный Семенов и передает сведения о капитане ГАИ Чашкине.
И по папиным ответам мы однозначно поняли, что никакого маленького капитана Чашкина в местной ГАИ нет и никогда не было…
Глава XII
НАХОДКА В МОНАСТЫРЕ
Утром мы незаметно забросили в кусты самую большую монтировку и самый большой молоток, стянув их из багажника.
Тихо-мирно забрали удочки и пошли на пруд:
– После ночного дождя очень хороший клев.
Папа посмотрел нам вслед и сказал:
– Постарайтесь севрюжки наловить. Желательно горячего копчения.
– А я бы ветчинке обрадовалась, – добавила мама.
– Тогда уж и по паре пивка, – попросил дядя Федор.
Будто мы не на пруд, а в гастроном пошли. Шутники!
Мы разыскали в кустах свои инструменты, воткнули, как обычно, удочки на берегу и дунули в монастырь. Алешке не терпелось раньше архитектора найти проход в нижний ярус подвалов и раскрыть какую-нибудь тайну.
После ночного дождя вся природа кругом еще больше ожила и посвежела. Даже развалины выглядели такими чистенькими, что так и хотелось заняться их реставрацией.
В ворота башни мы уже вошли как в родной дом. Быстренько отыскали откопанную дверь и остановились перед ней. Было, конечно, страшновато. Вчера мы спускались в подземелье со взрослым и знающим человеком, а сегодня одни. И никто, кстати, не знает, куда мы пошли. И где нас искать, если мы вдруг исчезнем.
У Алешки, правда, подобных сомнений не было. Он деловито проверил фонарик, показал мне фляжку с водой и плитку шоколада и объяснил:
– Чтобы не умереть от голода и жажды, когда заблудимся.
Еще чего! Заблудимся! Тут я категорически против. Если такое случится – попадет в основном мне. Как старшему. А Лешке только сочувствие достанется, без всякой меры.
– Я еще и компас взял, – похвалился Алешка.
Я чуть не расхохотался. Компас нам, конечно, в подвале больше всего нужен. Чтобы, умирая от голода и жажды, знать при этом, где север, а где юг.
Забегая вперед, скажу, что этот компас нам все-таки сослужил свою службу. Правда, не совсем такую, на которую он рассчитан.
– Вперед! – сказал решительно Алешка и включил фонарик.
Точнее, не вперед, а вниз.
…Знакомый участок подвала мы прошли быстро и без приключений. Только время от времени вздрагивали, когда с шумом, вызывая вдали неясное эхо, осыпется какой-нибудь камень или метнется по стене моя и Алешкина неузнаваемая, диковатая, зловещая тень.
Вот и груда камней. Молоток мы, пожалуй, зря взяли – камни разбивать нам не придется, они мелкие, рассыпчатые. Впрочем, вполне возможно, что молоток нам пригодится для других целей.
– Мало ли какие подземные чудища на нас нападут, – шепнул мне Алешка. – Или лешаки с ведьмаками.
Да, молоток против неизвестных подземных чудищ – очень грозное оружие.
Алешка вручил мне монтировку, а сам с молотком стал на страже и светил фонариком. Камни разгребались легко. Было похоже, что их совсем недавно здесь навалили. Они не слежались в плотные кучи и легко отлетали в стороны, будто им самим надоело валяться без дела.
Довольно скоро монтировка глухо стукнулась обо что-то, похожее на дерево.
– Может, еще и клад разроем, – помечтал Алешка. – Наверное, это сундук с древними сокровищами. Монахи запрятали. Копай скорей.
Ага, копай… Очень ему сокровищ захотелось. А вдруг это ящик с гранатами! Будут нам тогда сокровища, мало не покажется.
Я отложил монтировку и стал осторожно разгребать камни руками. И вскоре, к Алешкиному восторгу, обнажился какой-то деревянный щит, вроде крышки ящика. Я снова взял монтировку и поддел ею край щита, приподнял. Алешка мне помог, и мы эту крышку откинули в сторону.
Никакого ящика там не было. Ни с сокровищами, ни с гранатами. А была черная дыра, из которой дохнуло на нас холодом и какой-то болотной гнилью.
Алешка посветил в дыру – круто вниз уходили каменные ступени.
– Открытие сделали! – восторженно выдохнул мне в ухо Алешка. – Там небось скелетов!..
«Тебе это надо?» – подумал я. И малодушно стал искать в голове серьезную причину, чтобы не спускаться по этим грязным ступеням в эту черную дыру. И еще я подумал, что эту дыру кто-то нашел раньше нас, не так давно. И зачем-то снова закрыл щитом и замаскировал камнями.
Но Алешку никакая опасность не остановит. Он вооружил меня молотком и сказал:
– Если кто-нибудь нападет, я буду светить, а ты их по башке!
После такого решительного приказа оставалось только, тяжело вздохнув, ступить на скользкие ступени. По которым, возможно, сотни лет не шагала человеческая нога.
В общем, я готов был ко всяким ужасам, от скелетов до «подземных чудищ». А больше всего я был готов при малейшей опасности схватить Алешку за шиворот и вытащить его из этого мрачного подвала на прекрасный, теплый и мирный, белый свет.
Да разве его оттащишь от опасностей?
А они уже начались с первых шагов по ступеням. Они оказались покрытыми какой-то липкой и скользкой слизью, и спускаться по ним было очень трудно. Того и гляди – скатишься вниз на заднем месте.
Мы осторожно спустились до самого низа и остановились на последней ступеньке. Луч фонарика скользил по черной поверхности пола. Но это был не пол. Это была какая-то грязь, пахнущая тиной. Ил какой-то. И я вспомнил, как архитектор говорил, что в подвалы был когда-то въезд со стороны оврага. Теперь этот овраг зарос и заболотился. И, наверное, сюда просочилась и скопилась здесь болотная жижа.
Алешка подобрал камешек и бросил его в ил. Он булькнул и утонул, пустив короткие, быстро загасшие круги.
– Пошли дальше? – спросил Алешка.
– По этой грязи? – спросил я.
– По доскам. Не видишь, что ли?
И правда – я сразу и не разглядел – от лестницы к противоположной стене были проложены толстые доски. Это здорово, конечно. Но кто их проложил?
Мы пошли по ним. Под досками хлюпало и пузырилось, и болотная вонь становилась еще сильнее. Я уже в который раз пожалел, что мы сюда забрались.
Доски кончились у другой лестницы. Такой же каменной и скользкой. Алешка посветил вверх, и мы увидели там еще одну дверь. Тоже в глубоком проеме, тоже дубовую и с мощным ржавым засовом.
– Дим! – шепнул Алешка, когда мы поднялись по ступеням и остановились у двери. – Странно. Мы шли по доскам все время на юг, я по компасу смотрел, а пришли на север. Почему так получилось?
Я оглянулся во тьму. Хотя прекрасно знал, что мы шли все время в одном направлении, никуда не сворачивая. Что за шуточки?
Я взял у Алешки фонарик и компас, вернулся к исходной точке. А потом пошел назад, не сводя глаз со стрелки компаса. И она стала поворачиваться. И ее северный конец уперся в дверь.
И тут меня осенило. Вспомнил уроки географии и физики. И сказал Алешке:
– Все ясно. За этой дверью что-то большое и железное. Оно и притягивает стрелку. Понял?
– Конечно. Там склад оружия военных лет. Может, даже настоящие танки стоят. И мы с тобой с одного танка себе пулеметик снимем. Пригодится. Открывай дверь.
Ну что с ним поделаешь? Теперь ему уже сокровища и скелеты не нужны. Ему пулеметик с танка захотелось.
Я подцепил монтировкой ушко засова и выдвинул его из скобок. Он коротко взвизгнул, но дверь не открылась. Я толкнул ее посильнее – никак. Пригляделся, осветив фонариком. Дверь была забита. Но гвозди были совсем не такие старинные, кованые, какие показывал нам архитектор. Они были совсем новые и блестели своими шляпками в луче фонарика.
Ну не останавливаться же на полпути из-за такой ерунды!
