Лемони Сникет - Кровожадный Карнавал
— Леди и джентльмены, мальчики и девочки, уроды и нормальные люди! Карнавал Калигари с гордостью объявляет о прибытии свирепых львов, которые примут участие в новом аттракционе.
— Это хорошая новость, — сказал кто-то в толпе, — а то сувениры в подарочном фургоне довольно паршивые.
— Да, новость хорошая, — со злобой прорычал Олаф и обернулся к Бодлерам. Глаза у него ярко блестели, и под его пристальным взглядом дети задрожали в своих маскарадных костюмах. — Потом он перевел взгляд на собирающуюся толпу и продолжал: — Теперь тут все пойдет гораздо веселее.
И бодлеровские сироты поняли, что его обещание — чистейший обман.
Глава пятая
Когда происходящее кажется чем-то на удивление знакомым, словно это уже происходило с вами ранее, такое ощущение французы называют «deja vu » ( Уже виденное (фр.) ) . Подобно многим французским выражениям (как, например, «ennui» — жеманное словечко вместо «невыносимая скучища», или «la petite mort», передающее ощущение, будто что-то в вас умерло), выражение «deja vu» относится к чему-то не слишком приятному, поскольку от ощущения, будто вы уже слышали или видели нечто подобное, становится как-то не по себе. Так же и бодлеровским сиротам было не очень приятно стоять около фургона для уродов, слушать Графа Олафа и испытывать тошнотворное чувство, определяемое словами «deja vu».
— Львы станут самым волнующим аттракционом на Карнавале Калигари! — объявил Олаф, между тем как любопытные, заслышав шум и рев, все прибывали. — Если только вы не полные идиоты, то вам известно: даже упрямый мул двинется в требуемом направлении, если держать перед ним морковку, а позади палку. Он хочет получить в награду морковку и не хочет, чтобы его больно наказали. Так же будут вести себя и львы.
— Что происходит? — спросил у детей Хьюго, выходя из фургона. За ним пока-зались Колетт и Кевин.
— «deja vu», — с горечью проговорила Солнышко.
Даже младшая из Бодлеров помнила жестокую историю про упрямого мула с той поры, как они жили у Олафа. Тогда злодей рассказывал про упрямого мула, чтобы вынудить Вайолет выйти за него замуж, но, к счастью, тогда план его в последнюю минуту сорвался. Сейчас та же история служила ему для того, чтобы привести в исполнение какой-то новый замысел, и дети, наблюдая, как он это делает, испытывали тошноту.
— Эти львы сделают то, что я им велю, — продолжал Граф Олаф, — так как хотят избежать наказания кнутом! — Он снова замахнулся и хлестнул по львам через прутья. Львы съежились. Кое-кто из зрителей зааплодировал.
— Если кнут — палка, то что будет морковкой? — спросил лысый.
— Морковкой? — повторил Олаф и рассмеялся особенно гадким смехом. — Наградой послушным львам будет вкуснейшая еда. Львы — плотоядные, то есть они питаются мясом. И здесь, на Карнавале Калигари, они получат мясо самого лучшего качества. — Он повернулся и ткнул хлыстом в сторону фургона уродов, где у входа стояли Бодлеры и их товарищи по работе. — Уроды, которых вы видите перед собой, не являются нормальными людьми, они ведут никчемную жизнь. Поэтому они будут счастливы развлечь публику.
— Конечно, — отозвалась Колетт. — Мы каждый день так и делаем.
— В таком случае вы не откажетесь сыграть главную роль в львином шоу, — продолжал Олаф. — Мы не станем кормить львов в их привычные часы, поэтому к началу представления они очень, очень проголодаются. Ежедневно вместо представления в Шатре Уродов мы будем наугад выбирать одного из уродов и смотреть, как его пожирают львы.
Все опять захлопали — все, кроме Хьюго, Колетт, Кевина и троих детей, застывших от ужаса.
— Вот потеха будет! — выкрикнул прыщавый. — Представляете, агрессивность и неряшливая манера есть одновременно! Зрелище получится роскошное!
— Целиком с вами согласна! — подхватила стоявшая рядом женщина. — Умора была глядеть, когда двухголовый урод ел кукурузу, но еще занятнее, когда будут есть его самого!
— Нет, а я бы предпочел полюбоваться, как будут есть горбатого, — возразил кто-то из толпы, — он такой потешный! И спина не такая, как у всех!
— Веселье начнется завтра днем! — возвестил Граф Олаф. — До завтра!
— Прямо не знаю, как и дождусь, — проговорила женщина, когда толпа начала рассасываться, что означает здесь «зрители отправились покупать сувениры или стали расходиться по домам». — Сразу всем знакомым расскажу.
— А я пойду позвоню той репортерше из «Дейли пунктилио», — сказал прыщавый мужчина, направляясь к телефонной будке. — Карнавал станет теперь очень популярным, может и в газете про него напишут.
— Вы были правы, босс, — сказал крюкастый. — Теперь дела тут пойдут на лад.
— Конечно, он прав, пожалуйста, — подтвердила Мадам Лулу. — Он блестящий, храбрый и щедрый мужчина. Он блестяще придумал представление со львами, пожалуйста. Он храбро бьет львов хлыстом, пожалуйста. И он щедрый — подарил Лулу львов.
— Он тебе их подарил?! — раздалось вдруг где-то поблизости. В голосе слышалась угроза. — Так львы — подарок?!
Большинство зрителей отправилось восвояси, и Бодлерам стала видна Эсме Скволор, которая, оказывается, стояла у входа в соседний фургон и теперь направилась к Графу Олафу и Мадам Лулу. Проходя мимо прицепа со львами, она провела своими длиннющими ногтями по прутьям клетки, и львы в страхе заскулили.
— Так, значит, ты подарил Мадам Лулу львов? А мне что ты привез?
Граф Олаф со смущенным видом почесал голову костлявой рукой.
— Ничего, — признался он. — Но если хочешь, пользуйся моим хлыстом.
Мадам Лулу чмокнула Олафа в щеку.
— Он подарил мне львов, пожалуйста, за то, что я сделала такое прекрасное гаданье.
— Да, надо было это видеть, Эсме, — подтвердил Олаф. — Мы с Лулу вошли в Гадальный Шатер, выключили свет, и тогда хрустальный шар начал издавать магическое гудение. Затем над головой у нас сверкнула магическая молния, Мадам Лулу велела мне как следует сосредоточиться, я закрыл глаза, а она посмотрела в хрустальный шар и сказала, что кто-то из бодлеровских родителей жив и скрывается в Мертвых Горах. И за это я ей подарил львов.
— Выходит, Мадам Лулу получила свою морковку? — фыркнул крюкастый.
— Завтра прямо с утра, — продолжал Олаф, — Мадам Лулу еще раз задаст вопрос шару и скажет мне, где именно находится этот старший Бодлер.
Эсме бросила злобный взгляд на Лулу.
— И что тогда ты еще ей подаришь, Олаф?
— Будь благоразумна, мое сокровище, — попытался урезонить свою подружку Граф Олаф. — Львы сделают Карнавал Калигари популярным, так что Мадам Лулу сможет больше времени посвящать гаданию и обеспечит нас сведениями, с помощью которых мы наконец приберем к рукам бодлеровское наследство.
— Мне неловко вносить поправки, — робко заметил Хьюго, — но нельзя ли сделать Карнавал популярным, не скармливая нас львам? Признаюсь, эта перспектива меня как-то волнует.
— Слыхал, как публика приняла мое сообщение о новом аттракционе? — спросил Граф Олаф. — Они ждут не дождутся, когда львы сожрут уродов. А ведь каждый из нас должен выполнить свою роль, чтобы дать людям то, что они хотят. Ваше дело — вернуться сейчас же в свой фургон и оставаться там до завтрашнего утра. Остальные займутся своим делом — будут копать яму.
— Яму? — удивилась одна из женщин с напудренным лицом. — Зачем нам яма?
— Мы будем держать там львов, — ответил Олаф, — чтобы они съедали только того из уродов, который туда спрыгнет. Копать будем около американских гор.
— Отличная идея, босс, — одобрил лысый.
— Лопаты в фургоне, там инструменты, — сказала Лулу. — Я покажу, пожалуйста.
— Я не собираюсь копать, — заявила Эсме, когда остальные приготовились идти. — Еще ноготь сломаю. И потом, мне надо поговорить с Графом Олафом. Наедине.
— Ну, хорошо, хорошо, — согласился Граф Олаф. — Пойдем в гостевой фургон, там никто не помешает.
Олаф с Эсме удалились в одну сторону, а Мадам Лулу повела олафовских приспешников в другую. Дети и их товарищи по несчастью остались одни.
— Что ж, пошли в фургон, — заметила Колетт. — Может, сумеем придумать, как не быть съеденными.
— Ох нет, не будем думать об этих страшных тварях. — Хьюго вздрогнул. — Давайте лучше поиграем в домино.
— Мы с моей второй головой и с Чабо сейчас придем, — сказала Вайолет. — Только допьем горячий шоколад.
— Желаю получить удовольствие, — мрачно отозвался Кевин, скрываясь вслед за Хьюго и Колетт в фургоне уродов. — Может, пьем его в последний раз.
Кевин обеими руками закрыл дверь, а Бодлеры отошли в сторонку, чтобы их никто не подслушал.
— Добавить корицу в шоколад была замечательная идея, Солнышко, — проговорила Вайолет. — Только что-то мне мешает получать от него удовольствие.
— Ификат, — ответила Солнышко, что означало «Мне тоже».
