Евгений НЕКРАСОВ - Блин – сокрушитель террористов
Само собой, Блинков-младший не стал ей говорить, что мама с Василенко устроили засаду в его квартире. Но нельзя было и соврать, что, мол, ничего особенного не случилось: родители уехали и оставили его Ивану Сергеевичу. Если все так просто, то почему он не ходит в школу? Тут нужна была полуправда. Такая, чтобы и не сказать лишнего, и, с другой стороны, чтобы Кусачая княжна поняла всю опасность Митькиной тайны и не разболтала ее посторонним.
Пока она отцепляла со штанины Бантика, Блинков-младший сообразил, что сказать. Не дожидаясь расспросов, он стал выкладывать свою историю.
За основу он решил взять дезинформацию, придуманную офицерами для Санта Барбары. Но пришлось еще сказать про покушение на маму и Василенко.
– Наезжают, – с пониманием кивнула Лялька. Рассказ про выстрел из гранатомета не произвел на нее особого впечатления. – У нас в позапрошлом году закидали один киоск бутылками с бензином. Пожарники потом написали «неисправность электропроводки»… Теперь понятно, почему тебя прячут.
– Да, – подтвердила Ирка, – Митькина мама очень за него боится. Ты не проболтаешься?
– Дура я, что ли? – изумилась Кусачая княжна. Она сидела на краю ванны, в которой отливали водой ее Бантика, и болтала ногами. Питбуля в полотенце Лялька держала на коленях. – А куда ее ранили?
Блинков-младший понял, что подсунутая Санта Барбаре «деза» уже гуляет по двору в сильно разукрашенном виде.
– Маму не ранили. Она просто ногу подвернула. Но растяжение серьезное, пришлось лечь в госпиталь.
– А наша-то бабка всем рассказывает! «Сквозной прострел пятки»! – хихикнула Лялька. – Говорит, вынесли ее, сердешную, на носилках…
– Носилки были в санитарной машине, а дошла она сама, – восстановил истину Блинков-младший.
Кусачая княжна махнула рукой, мол, я и так бабке не верила.
– Блинок, а что ж тебя папа не взял с собой за границу?
Ага, обрадовался Блинков-младший, и «заграница» сработала. Тут он вовремя вспомнил про подаренный папой тибетский эдельвейс и вдохновенно соврал:
– Так он же полетел в недоступные горы Тибета. Простому человеку там не выжить. Одни монахи сидят в монастырях и медитируют, потому что им есть нечего.
– Это как? – заинтересовалась Лялька.
– Ну, думают о чем-нибудь хорошем до полной отключки, – объяснил Блинков-младший. – А как отключатся, на них ничего не действует – ни голод, ни холод. Хоть на медленном огне их поджаривай.
– А как же твой папа? – Кусачая княжна уже слушала с разинутым ртом. Ее тоже можно было поджаривать на медленном огне – она бы и не заметила.
– А он умеет медитировать.
– Ну?!!
– И я умею, и ты, только неглубоко. С тобой разве не бывало – сидишь на уроке, ни с кем не болтаешь и вроде слушаешь. Потом училка тебе: «Голенищева! О чем я рассказываю?», а ты понятия не имеешь. Задумалась.
– Сколько раз бывало! – согласилась Кусачая княжна. – Только я не знала, что медитирую.
– Это еще не совсем медитация. Настоящей медитации всю жизнь учатся. Зато кто научился, тому больше ничего не надо. Они лежат, как бревна, эти монахи. Какой-нибудь уже десять лет не ел и не пил. На нем и одежда сгнила! – Блинков-младший уже не различал, что рассказывает со слов папы, а что выдумывает на ходу. Его самого потрясла эта идея. – А он лежит и не стареет, и плевать ему на всех террористов и даже на компьютер. Потому что его дух витает в Астрале и может видеть любое место на Земле и разговаривать со всеми, кто жил раньше, и даже с теми, кто еще не успел родиться!
Блинков-младший замолчал. И все молчали. На коленях у Кусачей княжны завозился Бантик. Он обсох и просился на пол.
– В недоступных горах Тибета! – выдохнула Лялька. – Везет же тебе, Блинок! А твой папа там не останется насовсем? Медитировать?
– Нет. Во-первых, он любит нас с мамой, а во-вторых пока что не умеет выходить в Астрал. Он просто медитирует, а это не так интересно, – авторитетно сообщил Блинков-младший.
– А что такое Астрал?
– Что-то связанное со звездами. Американские астронавты знаешь, как переводятся? «Звездоплаватели».
– Его дух витает в Астрале и может видеть любое место на Земле и разговаривать со всеми, кто жил раньше, и даже с теми, кто еще не успел родиться, – Лялька зажмурилась, как будто ела что-то непередаваемо сладкое. Блинков-младший с удивлением отметил, что Кусачая княжна повторяет его слово в слово. Он сам уже не смог бы повторить все так же точно, как она. – А у меня никакого Астрала, Блинок. Три раза была в Турции, а что я там видела? Туда с долларами на пузе, а обратно с кожанками на тележке.
И Лялька добавила безмятежным тоном:
– Ничего интересного в жизни. Только и развлечений, что Юрку украли.
– Тебе его не жалко? – удивилась Ирка.
– Да мне жалко тех, кто его украл! Вы ж его знаете.
Кусачая княжна просидела с ними до вечера. Она рассказывала о своей скучной коммерческой жизни и время от времени вздыхала, бросая на Блинкова-младшего зачарованные взгляды. Митек понял, что Лялька в него влюбляется. Похоже, он казался ей героем из-за папиного путешествия на Тибет (которое было на самом деле, только еще до Митькиного рождения).
Между прочим княжна сообщила:
– Как Юрка пропал, у нас продавцы начали разбегаться. Думают, раз был наезд, то и дальше пойдет по полной программе: или обнесут, или подожгут. А кому охота за чужой товар отвечать?… Завтра после школы сама сяду в киоск торговать.
– Не боишься? – удивилась Ирка.
– А чего боятся? Это кто не знает, боится. Допустим, подходит ко мне «бык». Плечищи во, головка во. – Плечищи Лялька показала раздвинутыми руками, а головку – на кончике пальца. – «Ну что, красавица, будем крышу ставить?». И так ненароком скидывает с прилавка что-нибудь рублей на пятьдесят. А я сразу перевожу стрелку: «Спасибо, – говорю, – у нас есть один «кровельщик», Паштетом зовут. Знаете такого?». Он бледнеет и начинает трястись. А я выбиваю ему чек и говорю: «С вас полсотни, можете добавить мне на жвачку».
– А если он скажет «не знаю»? – спросила Ирка.
– Тогда оставлю ему телефон Паштета.
– У вас есть телефон преступника?
– На стенке написан, фломастером… Рэкет – это охрана, ни больше ни меньше. Только никто не платит государству налогов, и разбираются они с другими уголовниками покруче, чем любая охрана.
Лялька не видела в такой «охране» ничего особенного. Рэкетиры дарили ей шоколадки, которые у нее же и покупали. А когда Ирка напомнила Кусачей княжне, что ведь и ее могут украсть, как брата, она невозмутимо парировала:
– Зачем им двое? Юрку-то уже украли. И у меня Бантик. – Она чмокнула своего питбуля в мокрый нос. – Кому охота от укусов лечиться? Сорок уколов в живот от бешенства, да еще от столбняка не помню сколько.
Бантик в подтверждение своих бойцовских качеств улыбался во всю крокодилью пасть.
Блинков-младший лишний раз убедился, что если человек добрый, то для него все добрые. Если верить Ляльке, то рэкетиры – милые домашние люди, шоколадки дарят и уколов боятся.
Но ее брата они похитили. Пускай это сделал и не княжеский «кровельщик» Паштет, а другая шайка – неважно. Все они одинаковые.
Если Князь знает их в лицо (а он, скорее всего, знает), эти милые-домашние могут и убить его, чтобы похищенный не выдал их милиции.
– Приходите ко мне в киоск, – вдруг предложила Кусачая княжна. – Только по одному, а то втроем тесно будет. Видик посмотрим, жвачки пожуем. Самый кайф – жевать за раз десять пластинок разных сортов. Больше у меня в рот не влезает.
– Я не смогу, – отклонил это лестное предложение Блинков-младший. – Как я уйду, если вечером Иван Сергеевич будет дома? И потом, я же скрываюсь.
– Кто тебя узнает в темноте? Ночью все кошки серы, – философски заметила Кусачая княжна. – Дядя Ваня – это, конечно, серьезнее… – Для Ляльки все старшие были «дядями» и «тетями». – Как хочешь, Блинок, мое дело предложить. Может, он задержится на работе, или мало ли чего еще.
Княжну выпроводили, когда уже начало смеркаться. Через полчаса приехал со службы Иван Сергеевич, и его, понятно, стали расспрашивать, как продвигается следствие по делу Князя. Полковник ничего не скрывал. Потому что скрывать ему было нечего.
– Никак, – ответил он. – Пока что мы послали налогового инспектора на фирму, которую подозревает старший князь.
– На фирму? – удивилась Ирка. – А я думала, его уголовники похитили.
– Похоже, что эта фирма открыта на деньги уголовников, – сказал Иван Сергеевич и начал объяснять: – Допустим, есть преступная группа рэкетиров. Приходят они к старшему князю, к другому коммерсанту и навязчиво предлагают «охрану»: плати, а то сожжем твою палатку. Коммерсант пугается и начинает платить.
– А почему он в милицию не жалуется?
– Жалуются, и часто. Но только не те, у кого рыльце в пушку. Как он пойдет жаловаться, если сам боится милиции? Вот старший князь не платил налоги и боялся пожаловаться. А потом прибежал: «Иван Сергеевич, у меня сына украли!». Теперь он и налоги заплатит, и штраф. И то, что заплатил своему Паштету, конечно, не вернет.
