Валерий Роньшин - Кошмары станции «Мартышкино»
А в спальне его поджидала убийца — Анна Павловна Птичкина. Она выстрелила три раза, и все три пули угодили Тимычу прямо в сердце. Тимыч рухнул на пол.
— Учиться надо было лучше, Кувшинов, — сказала учительница, склонясь над безжизненным телом своего ученика.
Потом, будто заправский киллер, Аннапална произвела контрольный выстрел Тимычу в голову и покинула квартиру.
Глава XIII
НОЖ В СЕРДЦЕ
…И Аннапална меня убила, — закончил Тимыч свой рассказ.
Обломно, — сказала Любка Крутая, жуя жвачку. — А после что было?
Не помню.
Ребята сидели в квартире дяди Феди и обсуждали очередной Тимычев глюк.
— Ну вот что это такое?! — нервно спрашивал Тимыч у Любки. — Что?!
Крутая только плечами пожимала.
Если б ты был пьяница — можно было бы сказать, что это белая горячка.
Но я же не пьяница и не наркоман.
И не шизик, — добавляла Любка, — тест на нормальность прошел.
Вот именно! — подтверждал Тимыч.
И на оккультную атаку не похоже, — продолжала Крутая. — Темные силы по-другому атакуют… Может, все-таки сны?
Какие сны?! Я же отлично помню, как дядю Федю в милиции допрашивали и как мы с тобой на Том Свете побывали…
— Но я-то этого не помню, — отвечала Любка.
А как мы с тобой на кладбище ездили — помнишь?
Не-а.
— А как я тебе свидетельство о своей смерти показывал?
Крутая качала головой.
Блин! — горячился Тимыч. — Если это было не во сне и не наяву, то где же это было?
Давай рассуждать логически, — предложила Крутая. — Все твои воспоминания заканчивались чьей-то смертью — твоей, твоих родителей или друзей. Так?
— Так.
Но ты ведь жив и родители твои живы, и Димыч твой живой. Верно?
Верно.
Значит, у тебя ложные воспоминания, — сделала вывод Крутая. — Ты помнишь то, чего с тобой не было. По-научному это называется: синдром ложной памяти. — И Любка начала шпарить как по-писаному: — Синдром ложной памяти связан не столько с душевным расстройством, сколько с самовнушением. Мнительный человек может легко внушить себе то, чего на самом деле с ним не было, и поверить в собственную выдумку, смешав ее с реальностью.
Откуда ты знаешь про этот синдром? — с уважением спросил Тимыч.
Книжки надо читать, — снисходительно ответила Крутая. — А не в коми с утра до вечера пялиться.
Упоминание о компьютере навели Тимыча на мысли о Ля.
Неужели и Ля — мое ложное воспоминание?
Естественно, — без тени сомнения ответила Любка.
Тимыч украдкой вздохнул. Прощай, Ля… Прощай, первая любовь…
Ну а свидетельство о смерти? — вдруг вспомнил он.
Что — свидетельство о смерти?
Оно же у меня есть!
— Покажи! — потребовала Крутая.
Тимыч полез в карман. Пусто. Полез в другой. И там — ни фига.
Куда ж оно подевалось? — озабоченно пробормотал Тимыч.
Никуда не подевалось, — сказала Любка. — Его никогда не было.
— Да было, было! — упорствовал Тимыч. — Я точно помню! Может, выронил случайно?
И он принялся искать, сдвигая с места стулья, кресла, диваны и даже шкаф.
— Да не ищи ты, — советовала Крутая. — Нельзя найти то, чего нет.
Но кто ищет — тот всегда найдет. И Тимыч тоже нашел. Правда, не свидетельство о смерти, а — стреляную гильзу.
Да уж, эта находка была покруче, чем свидетельство. Гильза означала, что Аннапална на самом деле была в квартире и на самом деле стреляла.
Тимыч и Любка поняли это даже без слов.
— Наверное, она давно здесь валяется, — все же высказал сомнение Тимыч.
Крутая понюхала гильзу.
— Нет, свежая. Порохом пахнет.
Ребята, не сговариваясь, опустились на четвереньки и стали искать оставшиеся три гильзы. И нашли.
Убойно, — сказал Тимыч.
Улетно, — сказала Любка. Конечно же, ни о каком синдроме ложной памяти теперь не могло быть и речи. Вот они, реальные гильзы. Мало того — в мусорном ведре нашелся и пистолет.
Ситуация складывалась прямо-таки абсурдная: есть стреляные гильзы, есть пистолет, из которого стреляли в Тимыча, и есть сам Тимыч — живой и невредимый.
А вдруг ты зомби? — сказала Любка, окинув Тимыча с головы до ног пристальным взглядом.
Кто-о?
Зомби — оживший мертвец.
— Сама ты — оживший мертвец, — насупился Тимыч.
Крутая достала блок жвачки.
Придется допинг принять, — кинула она в рот сразу пять подушечек. — Будешь?.. — предложила и Тимычу.
Не хочу, — отказался Тимыч, все еще дуясь на Любку за «зомби».
Ну и зря. Жвачка стимулирует работу мозга. — Крутая принялась усердно жевать и соображать.
Прошла минута… две… Любка все так же усиленно жевала и соображала. А Тимыч неприкаянно слонялся по квартире. Он уже был не в состоянии ни о чем думать.
— Ша шо шашаша, — наконец сказала Любка Крутая. — Шы ше шишашек.
— Чего-чего? — спросил Тимыч.
Крутая выплюнула ком жвачки и повторила:
Я все поняла. Ты не человек. Тимыч кисло усмехнулся.
А кто я? Инопланетянин, что ли?
И не инопланетянин… Помнишь мы с тобой в компе видели папки твоего дяди: «Клонирование», «Биороботы», «Генная инженерия»…
Ну?
Так вот, ты — биоробот!
— Ха-ха, — угрюмо сказал Тимыч. — Очень смешно.
— Сейчас ты в этом сам убедишься.
Любка Крутая быстренько врубила коми и открыла папку «Биороботы». И сразу же на экран выскочил файл под названием: «Искусственный разум: миф или реальность?».
Видишь?! — обернулась Крутая к Тимычу.
Пока еще ничего не вижу, — ответил Тимыч.
Смотрим дальше, — щелкнула Любка мышкой.
А дальше открылась статья, в которой был сплошной научный жаргон. Вроде бы по-русски читаешь, а ничего не понятно: какие-то факоцитрозы, эритогены… какой-то трансплантогенез…
— Вырубай эту фигню, — сказал Тимыч и сам уже хотел выключить компьютер.
— Подожди, подожди, — остановила его Крутая и нажала на ярлык фотопрограммки.
И вот уже на экране замелькали фотки Тимыча. Но какие!.. Голова — отдельно, руки-ноги — отдельно… И под каждым снимком стояла странная надпись: КУ-13-Т.
Любка торжествующе произнесла:
— Что и требовалась доказать!
Тимыч, выпучив глаза, смотрел на свою расчлененку.
— Это какой-то прикол, — неуверенно пробормотал он.
Никаких приколов! — уверенно заявила Крутая. — Прикинь, Аннапална четыре раза в тебя стреляла, так?
Ну так.
А в тебе ни одного пулевого отверстия.
И что это значит?
А то и значит, что вместо кожи у тебя самосрастающийся материал. Короче, ты — биоробот.
Он, Тимыч — биоробот? Нет, это просто не укладывалось у Тимыча в голове.
— Да ну, фигня! Вон у меня как сердце бьется. Послушай!
Крутая послушала.
Не бьется.
Как — не бьется?! — на мгновение растерялся Тимыч и тут же сообразил, что Любка не с той стороны слушает.
Ты что, не знаешь где сердце расположено? — ядовито осведомился он.
Тьфу ты, блин, перепутала! — Любка приложила ухо к левой стороне Тимычевой груди.
Стучит?! — требовательно спросил Тимыч.
Да вроде стучит.
Вот видишь! Значит, я человек!
Ничего это не значит. Может, у тебя вместо сердца счетчик стоит.
Какой еще счетчик?
Откуда я знаю. Это надо у твоего дяди спросить.
При чем тут дядя?! — горячился Тимыч. — Ты сама-то прикинь, я же ем, пью, сплю и… и все остальное.
Ну и что? Мы же не знаем, с какой целью тебя сделали.
Тимыча покоробили Любкины слова.
«Сделали», — передразнил он. — Никто меня не делал, понятно?! Меня мама родила.
Пф-ф, — фыркнула в ответ Крутая.
Да, мама! — с жаром повторил Тимыч.
Твоя мама — профессор Федякин.
А вот и нет!
А вот и да!
Да ничего подобного!
— Ну давай проведем эксперимент, — предложила Любка.
Какой еще эксперимент?
Я тебе выстрелю в сердце — и посмотрим, что будет.
Тимыч был так огорошен этим диким предложением, что некоторое время даже не знал, что и сказать. А потом вскипел:
Да ты просто чокнутая! — покрутил он пальцем у виска.
Чего ты раскалился, как утюг? — недоумевала Крутая. — Аннапална четыре раза в тебя стреляла, а я всего-навсего разок стрельну. В конце-концов, чем мы рискуем?
Ты-то ничем не рискуешь! А я — своей жизнью!
Да какой жизнью?! Ты же биоробот!
Ну это еще бабушка надвое сказала.
Я не знаю, что там бабушка сказала, но в компе ясно написано: «КУ-13-Т».
А что это?
А ты разве не врубился? «КУ» — значит Кувшинов, «13» — твой возраст, а «Т» — Тима. Так что не бойся… — И Любка взвела курок.
Нет, ты точно рехнулась! — Тимыч вырвал у нее пистолет.
Ну давай хоть палец тебе отрубим, — не унималась Крутая. — Посмотрим, пойдет кровь или нет.
