KnigaRead.com/

Владимир Казаков - Голубые капитаны

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Владимир Казаков - Голубые капитаны". Жанр: Детские остросюжетные издательство -, год -.
Перейти на страницу:

— Бери!

— Может, вы сами, командир?

— А самолет сажать будешь ты? — Воеводин выдернул чехол из трубы и заложил под себя вместо парашюта. Взглянул на техника, уже готового к прыжку.

— Пошел!

— Поторопитесь, баки полупустые, могут взорваться.

— Сяду. Давай! Да не так, к струе спиной надо, а то зашибешь мальчугана!

Еще один купол расцвел над поселком. Снижаясь к реке, Воеводин провожал его глазами. Нажал кнопку передатчика:

— Земля, приказ выполнил! На борту один. Принял решение садиться.

Небо молчало. Десятки, а может быть, и сотни пилотов слышали голос с горящего самолета. Он раскатился на многие километры и по земле. Но помочь никто не мог. И все молчали, ожидая…

Вот и река, гладкая, как бетонка, — начало и край земли для всех пилотов. Полностью выпустив тормозные щитки и предкрылки, самолет терял высоту над водой, поджидая кусочек реки попрямее. За ним ползла жирная полоса дыма, окутывая берега, путаясь в кронах низкорослых кривых деревьев.

В метре от крыла промелькнул утес.

Ровная переливчатая гладь впереди. Она сумеречно колышется перед стеклом кабины. Штурвал чуть-чуть на себя. Это уже посадочное положение.

— Повезло! — во весь голос закричал по радио Воеводин. И наверное, легко вздохнули все, кто был в воздухе и у динамиков на земле. Он даже успел получить «Я поздравляю тебя!» — по-английски с неба над океаном.

Сейчас закопченное брюхо самолета коснется воды. Небо прекрасно, а земля все ж милей для пилота. Только Иван Воеводин не достиг ее. Оставались сантиметры, когда на левом крыле вспух огненный полушар и тысячи капель горящего керосина из порванных баков опутали самолет.

Долина реки тяжело ухнула. Вода на миг прогнулась…

Глава шестая

XXV

…Лехнова исчезла из Нме. На другой же день, как только в ОСА прибыли штурман с бортмехаником и рассказали о трагическом происшествии над Большим Енисеем.

Ее искали везде. Даже в озере. Подключили милицию. По трем деталям сделали предположение, что она уехала.

Во-первых, старушки из гостиницы якобы видели ее с чемоданом.

Незадолго до этого ей передали ручной хронометр Ивана. Она ходила к часовщику на дом и просила починить часы. «Оплавлены. Памятники не ремонтирую», — отказался мастер. «Найду другого», — сказала Лехнова.

Рано утром из Нме в Город ушел автопоезд геологической партии. На борту одного вездехода видели женщину, похожую на Лехнову.

Михаил Михайлович Горюнов замкнулся, в поиске участия не принимал. На это обратил внимание Донсков. «Михаил знает, где она, чертова баба! — думал он. — Сколько неприятностей за короткий срок. А если год-другой поработать «воспитателем»? Терпи, комиссар, твори добро. Забудь о своих нуждишках. А они у тебя есть, проклятые. Квартиру надо? Ладно, потерплю. В спасательный полет все не берут? Обидно, Не соколом в небе, а петухом с насеста на трибуну и обратно летаю! Рефлекс какой-то вырабатывается: вдохновлять, мирить, защищать, разбираться, — не просят, сам уже бегу…

Куда же умчалась премудрая Галина? Дезертировала?..»

XXVI

В кабинете Горюнова собрался «совет старейшин» — пожилые, опытные работники Спасательной эскадрильи. Далеко не все занимали руководящие посты, зато все были выбраны волей людей, как самые авторитетные и уважаемые.

На улице подвывал ранний студенец, высасывая из туч редкие мокрые хлопья снега. В церкви пахло сыростью. Тускло светился разноцветный витраж длинноовального окна за спиной Горюнова. Комэск поднял голову, посмотрел на хоры, обвел взглядом потолочные своды с облезлыми физиономиями святых. Лоскутами слезала кожа с темно-серого коня Георгия Победоносца. Копье в руке «победителя» съела плесень, и казалось, будто он замахнулся и сейчас бросит камень. Горюнов металлическим колпачком самописки ударил по звонкому боку пустого графина, и звук необычно быстро угас.

— Через неделю переберемся в новостройку. Готовы ли отделы штаба к эвакуации? — спросил Горюнов. — Здесь останутся только радисты и рында. Может быть, колокол заменим ревуном? Современно и громко.

— Пусть погорланит колокольчик. К душе он! — Пожилой вислоусый шофер с бензозаправщика громко высморкался в обширный платок.

— Не часто ли поминаем душу? Обвинял же нас Гладиков, что, используя атрибуты старины — церковь, колокол, мы скатываемся ко вздохам и мистике.

— Душа — понятие философское.

— Ты прав, Владимир Максимович, в бога давно никто не верит, а черта все-таки отпугивают! Талисманы, амулеты висят в кабинах. Перед полетом безбородые далеко не все бреются. Луговую, кроме тебя и Батурина, за штурвал никто сажать не желает.

— Старое поверье. Море всегда хочет взять себе женщину взамен той русалки, которую, по преданию, древний ирландский рыбак убил, не вняв ее мольбам о милосердии.

— Богунец с моим Павлом за убийство альбатроса отмутузили моториста с прибрежной метеостанции.

— Слегка, Михаил Михалыч. В альбатросе находят приют души погибших мореплавателей.

— Вот, товарищи, вы слышите объяснения замполита! Каково? Значит, прав Гладиков?

— Можно, стихотворение продекламирую? — спросил инженер-синоптик.

— Чье?

— Дело не в авторе.

— Давай. В ожидании прибытия Батурина я не начинаю деловую часть. Так что давай твой стишок, инженер!

Я увидел на айсберге птицу —

Грациозна, искриста, легка.

Старый боцман сказал:   «Тебе снится,

То искрится душа моряка!»

Вот над клотиком вальсы танцует

Альбатрос, задевая за стяг.

Старый боцман сказал:   «Репетует.

Где-то снова родился моряк!»

Дальше там про «черную пятницу», про швабру, упавшую за борт, и так далее. И вот, когда боцман надоел молодому матросу, тот восклицает:

— Твое море — соленая лужа! —

Я завыл старикану назло.

И вдруг вижу… не парус, натужась,

Барк несет… а живое крыло!

— Ну и в чем ты убедил нас?

— Не я вас, а боцман салаку!

— Молодой матрос оказался, слава богу, с воображением! — сказал, улыбнувшись, Донсков.

— Слышите? Слава богу! Замполит — и воздает славу всевышнему. Нужно прекращать!

— Не надо!

— Почему же, замполит? — прищурился Горюнов.

— Из маленьких традиционных игрушек создается большая романтика. Старые поверья отомрут, появятся новые, и ничего с этим не поделаешь. В городе свадебные кортежи видели? Автомобили заменили коней. Молодые обязательно кладут цветы к подножию статуи Ленина. Память о великом человеке? Да, но есть нюанс: новобрачные верят, что подобный ритуал, именно у памятника Ленину, поможет им сохранить любовь, создать крепкую семью. Чтобы жить, во что-то надо обязательно верить. Ведь о глупых мы до сих пор говорим: «без царя в голове!». Обычаи и суеверия, порою странные до нелепости, отомрут! Из добрых старых обычаев вытекут новые…

— Ладно, уговорили!.. Слышу, Павел подъехал. Наверное, Батурина привез… Синоптик, какую планируешь погоду?

— Разномастную, Михаил Михалыч. На Северном побережье уже есть «сморчки» — отдельные ледовые припаи. На плато Росвумчорр свирепеет минус. У нас завтра погостит погода ясная и довольно теплая. Недолго, конечно. Заметелит с насморком.

— В море?

— Сами понимаете.

— Будет работа аварийно-спасательной службе, — Горюнов вытянул руку в сторону открывшего дверь Батурина… — Опаздываешь! Докладывай коротко и побыстрее.

— Был. Разговаривал. Супруге Воеводина все равно, где его захоронят.

— Неужели? — взмахнул руками Ожников.

— Прошу встать и помолчать минуту!.. Садитесь… Как увековечим память погибшего товарища? — спросил Горюнов.

Высказывались сумбурно. Из коридора на порог заступил Галыга. Дальше идти не решался.

— Чего тебе, Степан Федорович? — спросил Донсков.

— У нас с Богунцом предложение насчет памятника.

— Подслушивал, что ли? — хмуро сказал Горюнов. — Не вижу Богунца.

— Ждет снаружи. Можно его позвать?

— Только быстро! — согласился Горюнов.

Через полминуты Галыга вернулся с Богунцом и начал торопясь, будто опасаясь, что его остановят:

— Средства, отпущенные профкомом, — капелешные! А нужен стоящий, каменный. Поручите нам с Антошей. Сработаем в лучшем виде. Только Николай Петрович поможет.

— Степан Федорович, вам известно, сколько городские скульпторы требуют за памятник?

— Об этом и говорю! Плевать на них. Мы осилим втроем. Николай Петрович нарисует. Камень привезем с Хибин. Мои руки еще способны погрохать молотком и зубилом.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*