Р. Стайн - Нашествие упырей
Я жалобно взвыл.
Коробка затряслась, когда он поддал ее ногой. Я завалился на бок.
— Не плачь, кисонька, — бросил он на прощание. — Ты хотел как лучше. Ан нет, не вышло.
Я стоял в коробке, вслушиваясь в шаги поднимавшегося по лестнице упыря. Хлопнула дверь подвала.
«Еще не все потеряно!» — сказал я себе.
Я принялся царапать стенку коробки.
Я попытался ее прогрызть.
Потом снова драл когтями, драл, пока они не заныли от боли.
Это не поможет.
Я посмотрел на крышку.
Я попробовал продавить стенку головой.
Мне не вырваться, понял я. Я слишком мал. Силенок не хватит.
Я понурил голову.
И почувствовал, как что-то упало мне на спину.
Оно покалывало мою кожу, пробираясь через густой мех.
— О-о-о-о-о-о, — в ужасе застонал я.
Мне не нужно было видеть, кто это там ползет. Я и так это знал.
Паук.
13
Я поднял лапу и стряхнул паука с шерсти. Он приземлился на дно коробки у меня перед носом.
Его ножки скребли по картону, отчего меня мороз продирал по спине.
«Ради Бога! — подумал я. — Мало мне того, что оказался в западне — так еще и с пауком впридачу!»
Он неуклонно подползал.
Ближе… ближе…
«Я… я этого не вынесу», — подумал я.
Я поднял лапу.
Я сделал глубокий вдох и начал опускать ее на паука.
Раздавлю его, решил я. Придется его раздавить.
Моя лапа была уже почти у цели, как вдруг что-то заставило меня остановиться.
Идея. Озарение!
«Эге! Хорошо, что я его не прикончил, — сказал я себе. — Паук — мой путь на волю!»
Я осторожно, легонечко, поставил лапу пауку на спинку. И сконцентрировался… сконцентрировался…
Я почувствовал, что плыву во тьму. Плыву в тесноту и мрак.
Да.
Теперь я в пауке.
Я опробовал свои ноги. Сделал несколько вдохов паучьими легкими. Я чувствовал легкость. Чувствовал силу.
«Больше никогда не буду бояться пауков, — решил я. — После того, как сам побывал одним из них!»
Я выскользнул через трещину в картоне и пустился в долгое-предолгое путешествие через подвал.
* * *Как долго я добирался до комнаты брата?
Не знаю, но мне показалось, что путешествие заняло целую вечность.
К тому времени, как я пополз через комнату Джейсона, все мое тело пульсировало от изнеможения. Хотелось сплести паутину, завалиться туда и хорошенько вздремнуть.
Но я заставил себя проползти через комнату. Собрав последние крохи сил, я дотащился по одеялу до плеча брата.
Джейсон крепко спал на боку, рот слегка приоткрыт, вьющиеся темные волосы растрепались.
— Прости, Джейсон, — беззвучно промолвил я. — Но мне необходимо твое тело. Я бы никогда не поступил так с родным братом, но это необходимо.
Я пробежал по его щеке. Она была мягкой и теплой под моим волосатым паучьим телом.
Я прижался к его коже и сконцентрировался… сконцентрировался…
Спустя несколько секунд я почувствовал, что скольжу вниз, вниз, в темноту.
Джейсон не шевелился.
Он даже не проснулся.
«Я верну тебе твое тело, — мысленно пообещал я. — Как только заполучу назад свое».
Я сел. Пригладил кудрявые темные волосы. Открыл глаза Джейсона.
— Вау, — произнес я. Человеческое слово. Голосом Джейсона. — Я снова человек!
Я вскочил с постели — и чуть не врезался в стену.
Тело Джейсона оказалось тяжеленным!
Будь осторожнее, Спенсер, предостерег я себя. Ты был крошечным паучишкой. Не торопись. Привыкни к этому большому, человеческому телу.
Но какой там!
Нет времени привыкать — я это понимал. Упырь обещал подыскать себе новое тело — а мое уничтожить!
Вполне возможно, я УЖЕ опоздал.
Я выскочил из комнаты и помчался по коридору, вопя:
— Мама! Папа! Помогите мне! Мама! Папа!
Я остановился на полпути, когда из кухни донесся вопль ужаса.
24
Я заковылял вниз по лестнице, спотыкаясь и раскачиваясь, будто куль с мукой. В дверях кухни я остановился.
Мама и папа стояли в квадрате света из распахнутого холодильника.
Их лица исказились от ужаса и потрясения. С отвисшими челюстями взирали они на разбросанные объедки, битое стекло, пустые бутылки и банки.
— О, вау, — пробормотал я.
Мама повернулась ко мне:
— Джейсон, это кто сделал?
— Я вам должен сказать… — начал было я.
— Кто это сделал? Кто?! Ты видел Спенсера? — вопрошала мама.
— Я и есть Спенсер! — заявил я. — Я одолжил тело Джейсона.
— Джейсон, сейчас не до шуток! — рявкнул папа. — Посмотри на этот жуткий бардак!
— Я не шучу, — настаивал я. — Вы должны меня выслушать! Я — Спенсер. Мое тело похитил упырь. И мне пришлось одолжить тело у Джейсона. Я…
— Не сейчас, Джейсон! — одернула меня мама. Она повернулась к папе: — Сто раз говорила Спенсеру, чтобы больше не давал ему смотреть фильмы про монстров.
— Вы обязаны меня выслушать! — заорал я во всю мощь джейсоновых легких. — Я должен заполучить свое тело назад, пока упырь его не уничтожил! Мне нужна ваша помощь!
— Иди в свою комнату, — отрезал папа. Он махнул рукой в сторону лестницы. — Иди. Сейчас же. Поговорим позже. Нам с мамой предстоит большая уборка. В дом, видно, кто-то вломился.
— Но… но… но… — пролепетал я.
Мне стало ясно, что слушать они не станут. Так что я отвернулся и взбежал вверх по лестнице.
Я натянул джинсы и толстовку. Потом схватил теплую курточку Джейсона и выскочил на улицу с парадного входа.
«Должен же кто-нибудь меня выслушать! — говорил я себе. — Должен же кто-нибудь что-нибудь сделать!»
* * *Я добежал до угла и остановился, потрясенно ахнув. Под ногами захрустело битое стекло.
Стекла двух автомобилей, припаркованных у обочины, были выбиты. Багажники и капоты смяты и искорежены, словно кто-то поработал над ними кувалдой.
Я поспешил дальше, глядя на горящие дома и гаражи. Из окон автомобиля, стоявшего на одной из подъездных дорожек, вырывалось пламя. Мусорные баки валялись перевернутые.
Дверь ближайшего дома была распахнута настежь. Я слышал, как внутри надрывается младенец.
Окно на фасаде следующего дома было разнесено вдребезги. Ярко-оранжевое пламя лизало занавески.
Из почтового ящика на углу тоже вырывалось пламя. Еще две машины стояли покореженные, их ветровые стекла были разбиты в мелкое крошево.
По улице разносились гневные крики и душераздирающий визг. Воздух звенел от панических воплей. Я видел спасающихся бегством людей в пижамах и халатах.
В конце квартала деревья стояли в огне. Я увидел опрокинутый на бок микроавтобус с изрезанными шинами. Черный тяжелый дым душил, жег глаза.
Щурясь сквозь дым, я увидел упыря. Темная фигура двигалась сквозь огонь, от дома к дому, сокрушая все на своем пути.
Откуда-то издалека донесся вой сирен. Вскоре сирены надрывались уже со всех сторон. Пожарные сирены… полицейские сирены…
«Это все — моя вина, — с ужасом думал я. — Это все — моя вина. Это я сбил то раздвоенное надгробье. Это я позволил ему вырваться с кладбища».
Упырь устремился на другую сторону улицы. Он принялся раскачивать автомобиль, пока тот не грохнулся набок. Визгливый хохот заглушил отчаянные вопли людей в горящих домах.
Это все — моя вина… Это все — моя вина…
Эти слова стучали у меня в голове.
А потом я увидел, как я — мое тело! — бросилось на пожарника, сражавшегося с огнем. Упырь протянул руку и вырвал у него пожарный топор.
— Эй! А ну верни! — Пожарник бросился на упыря.
Но упырь бешено замахнулся топором. Пожарник отпрянул.
Упырь вновь выскочил на тротуар и хватил топором по ближайшему почтовому ящику.
Ящик развалился пополам. Столбик рухнул и откатился в сторону.
Упырь бросился к гаражу и принялся остервенело крушить его дверь.
Дверь раскололась. Упырь занес топор для еще одного удара…
И тут я услышал гневный окрик:
— Бросай топор!
Обернувшись, я увидел двух полицейских в темной униформе — на их лицах застыло суровое выражение, а в глазах мерцали отблески пожара, охватившего соседний дом.
— Бросай топор! — повторил один из офицеров. Он положил руку на кобуру револьвера.
Упырь в моем теле круто развернулся. Черные глаза-омуты уставились на полицейских с нечеловеческой злобой. Он занес топор, метя офицеру в голову.
— Бросай — или будем стрелять! — прогремел офицер.
— Нет! — крикнул я, бросаясь к ним. — Нет! Не стреляйте! Это мое тело!
— А ну брысь, пацан! — проорал офицер.
Упырь вновь замахнулся топором.
— Не стреляйте в него! — вопил я.
— У нас нет выбора! — крикнул полицейский.
Я застыл в ужасе, когда они вскинули револьверы.
25
— Не-е-е-ет! — взвыл я. Это мое тело! Это же мое тело! Не убивайте его!
