Алексей Биргер - Дело антикварной мафии
— Тогда и я с тобой! — сказал Лешка.
Перебраться с крыши на подоконник, а с подоконника соскочить вовнутрь оказалось не так сложно. Страшно немного, потому что все это приходилось проделывать на высоте трех этажей, но мы справились за две минуты.
Внутри беспорядок показался еще большим, чем выглядел снаружи.
— Да… — покачал головой Лешка. — Такой человек и толковый бизнес не сможет организовать, и иконы продаст задешево… А рисует он, кстати, здорово. Красивые пейзажи.
— Да, — согласился я. — Красивые.
Пейзажи Буркалова и впрямь были классными: тихими и спокойными. Рисовал он в стиле Левитана. Одна тема повторялась у него вновь и вновь, в разных вариациях: где над хмурым волжским разливом, на холме, рубленая церквушка стоит. Еще он довольно много рисовал весенний лес, когда на деревьях только-только листва появляется, и несколько картин было у него с кустами цветущей сирени. Я в искусстве не силен, хотя нам уже преподавали историю искусства и учили в нем разбираться, но и мне было видно, что эти картины действительно здорово нарисованы.
— Да, при всей безалаберности, к живописи он относится серьезно, — сказал Лешка. — Ну, что, пойдем на кухню? Если Буркалов все-таки участвует в подделке икон, то в духовке наверняка должны оставаться какие-то следы их «старения». Проверим все до конца, раз мы здесь.
— Да, конечно, — ответил я. Хоть и было практически ясно, что Буркалов — ложный след, и что надо сосредоточиться на Васьковых, но не мешало снять все подозрения. И духовка должна была дать ответ на все остающиеся вопросы.
Мы прошли на кухню.
— Надо еще и планировку запоминать на всякий случай, — сказал Лешка. — Ведь все мастерские строились одновременно, и планировка у них стандартная. Знание планировки нам может потом помочь… Ага, вот здесь ванная, вот туалет, здесь, налево, кухня, а направо — еще одна комнатка, вроде комнаты отдыха… Все ясно.
На кухне беспорядка было поменьше. Только в мойке лежали две тарелки и сковородка, да ведро с мусором было переполнено так, что крышка приподнималась.
— Да… — сказал я. — Не вынести мусор, уезжая на несколько дней?!
— Ну, мы с тобой уже представляем, что за человек Буркалов, — ответил Лешка. — Вонь, однако, от этого мусора…
— Может, окно открыть? — предложил я.
— Нет, — вздохнул Лешка. — Нельзя. Придется работать в отравленной атмосфере. Давай, побыстрее заглянем в духовку — и смоемся.
Мы открыли духовку, стали выдвигать находившиеся в ней противни, тщательно осматривая каждый.
— В этой духовке какие-то крошки и несколько пятен жира, — сказал Лешка. — Но вот насчет того, чтобы в ней иконы запекали… Ни кусочка отшелушившейся краски, ни единой деревянной щепочки, ни пятнышка почерневшего лака… Похоже, надо переключаться на Васьковых.
— Погоди секунду… — меня что-то насторожило, а вот что, я пока и сам не мог понять.
Я еще раз открыл духовку и заглянул в нее.
— Странно, — пробормотал я. — Да, странно…
— Что странно? — спросил Лешка, приседая на корточки и тоже приглядываясь.
— Смотри! — На поддоне валялось несколько обгорелых спичек. — Похоже, с духовкой у него были какие-то проблемы, не сразу зажечь удалось.
— Ну и что? — отозвался Лешка. — Если он зажигал ее, когда был не в лучшем виде… ну, выпивший… то, естественно, что с первого раза он мог ее и не зажечь. Небось, качало его, и спички гасли.
— А мог и тягу проверять, — сказал я. — Но зачем ему проверять тягу, если… И потом, когда человек набрался, он вряд ли станет готовить себе еду в духовке. Скорее всего просто спать завалится.
— Кто знает, что ему в голову могло прийти? — возразил Лешка. — Пошли скорее отсюда, здесь такая вонища!
— Да, вонища… — Я подскочил и стал оглядывать кухню.
— Ты чего? — удивился Лешка.
— Ищу старую газету.
— Газету? Зачем она тебе?
— Вывалить на нее мусор из ведра!
— Мусор из ведра?… Ты что, спятил?
— Вовсе нет! Но сначала… — я взялся за вентиль на трубе, закрывающий и открывающий подачу газа в плиту. — Будь внимателен. И принюхивайся.
— Да тут невозможно принюхаться! — возмутился Алешка.
— Вот именно! В том-то все и дело! Но ты постарайся!
— Погоди… — Лешка недоверчиво посмотрел на спички. — Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что с плитой может быть что-то не так! Человек, который не удосуживается мусор вынести, возится с духовкой, то ли тягу проверяя, то ли еще что, и после этого тщательно закрывает газовый кран! Причем от мусора идет такая вонь, что, даже если где-то в плите есть утечка газа, ее очень трудно почувствовать!
— Ты хочешь сказать, с плитой мог возиться не он? Но у человека бывают самые дикие идеи, когда он не трезвый…
— Ага, вот старые газеты… Давай-ка их расстелим, — перебил я, — я открываю газ, и мы ворошим мусор, и при этом стараемся принюхиваться.
И без лишних слов я повернул газовый кран, расстелил на полу несколько газет и вывалил на них содержимое мусорного ведра.
— Вот оно — что так воняло! — воскликнул я.
Среди мусора лежала вскрытая упаковка селедки — практически не тронутая, будто кто-то нарочно вскрыл ее и выбросил всю в мусор. Если до того противный запах был вполне терпимым, и за пределы кухни не просачивался, то теперь вонь стала такая, что у нас в глазах потемнело. Алешка подскочил к окну и попытался его открыть. Но шпингалет оказался старым и его заклинило, будто окно сто лет не открывали.
— Ну, значит, селедку он взял просроченную, несвежую, вот и все, — сказал Лешка, отчаянно возясь со шпингалетом.
— И не сообразил, что, если ее просто выкинуть в ведро, а не уложить в отдельный пакет и не забрать с собой, то за несколько дней в жаре и духоте эта селедка разложится так, что весь воздух отравит?
— Да послушай ты, если он был под градусом, то мог как угодно чудить…
— Ты думаешь так, как все… И даже так, как сам Буркалов подумал бы, вернувшись домой.
Он бы удивился и вони, и селедке в ведре, и тому, что газовый вентиль закрыт, но решил бы, что он просто забыл, как покупал селедку, как выкидывал ее потом и как перекрывал вентиль…
— А у тебя есть другая идея? — напрягся Лешка.
— Да. Кроме селедки, в ведре ничего вонючего нет. Картонные упаковки из-под пиццы, пластиковые коробки из-под творога, майонеза и сметаны, испачканные краской тряпки… Все то, что может лежать сколько угодно, и не может протухнуть. В духовке мы нашли следы жира — такие, которые остаются, когда, например, куриные окорочка жарят. Так где кости и прочие ошметки от съеденных окорочков?
Нет! Каков бы он ни был, но он собрал все пищевые отходы — все, что может протухнуть и унес, чтобы выкинуть по пути! Видно, лень ему было выносить мусор лишний раз. Ведь ведро надо было не просто вынести, а еще и вернуть его на место. А может, он на электричку спешил. У него дом на Оке, сказал охранник. Это значит, довольно далеко от Москвы. А на дальние расстояния электрички сейчас ходят редко: одну пропустишь, следующую будешь ждать часа два или три! На посуду он рукой махнул — это в его характере. Про селедку он точно решил бы, что это он в пьяном помутнении запустил ее не в пищевые отходы, а в общий мусор…
А между тем… — я аккуратно расправил упаковку, — расфасована селедка четвертого мая, двух недель не прошло, и срок годности у нее три месяца. Не могла она быть порченой… И… И… Принюхайся хорошенько, поближе к плите.
Лешка осторожно принюхался.
— И правда, — сказал он. — Не уверен, но, похоже, еще и запах газа появился.
Я быстро закрыл вентиль.
Итак, что мы имеем? — сказал я. — Окно, закрытое так, что его не откроешь, чтобы проветрить кухню; невесть откуда взявшаяся селедка, запах которой к возвращению Буркалова будет еще долго забивать все другие запахи; и утечка газа где-то на подводе к плите. Причем эту утечку из-за запаха селедки нельзя будет сразу обнаружить и, скорее всего, попытка зажечь спичку, чтобы согреть чайник, приведет к убойному взрыву.
— Ты хочешь сказать… — Лешка помедлил, обдумывая каждое слово. — Ты хочешь сказать, все это может быть сделано специально? Что кому-то нужно устранить Буркалова?
Я кивнул:
— Да.
Глава шестая
Кому это выгодно?
— Только давай теперь уйдем с кухни, — предложил Алешка.
Я согласился, и мы вернулись в мастерскую, плотно закрыв за собой дверь.
— Хорошо, допустим, все это не твои фантазии, — сказал Алешка, подходя к открытому окну мастерской и переводя дух. — Но кому может мешать Буркалов?
— Откуда мне знать? — ответил я. — Единственное объяснение, которое приходит в голову: это как-то связано с теми иконами, которые он привез и продал какому-то антикварному дельцу. В любом случае надо выяснить все до конца. И тут мы сами не справимся. Нам нужны люди, соображающие в газовом оборудовании. Вот теперь нам надо звонить директору и советоваться с ним. Он сообразит, кого прислать, чтобы разобраться, правильные у меня подозрения или на пустом месте возникли. Так что, давай вылезать отсюда, искать таксофон…
