Валерий Гусев - Великий жулик Большой папа
После этого мы засунули его в шкаф, привалили двумя пыльными матрацами и плотно прикрыли дверцы.
– Одним меньше, – произнес Юрий Иванович.
Управились мы вовремя. В коридоре опять послышался шум, и в купе дернулась дверь.
– Не понял, – услышали мы за дверью голос Котяры. – Шурик! Отворяй! Свои!
Алешка чуть слышно хихикнул в кулак. Ручка дверцы задергалась.
– Шурик! – заорали за дверью. – Открывай! Уснул, зараза?
В дверь стали стучать, наверное, прикладом автомата. Но дверь была крепкая – из отечественного армированного пластика.
– Жорик! – опять заорал за дверью Котяра. – Марш на крышу! В окошко загляни!
– Я что, дурак? По крышам лазить? – И совершенно другим тоном, виноватым и заискивающим: – Иду, иду, шеф. Я пошутил. – Наверно, Котяра ему оружием пригрозил.
Алешка живо задернул шторку на окошке. Но это, как очень скоро выяснилось, не понадобилось.
Этот Жорик в самом деле оказался дураком. Он, вероятно, так старался заглянуть с крыши вагона в наше окно, что… перестарался. Послышались короткий вопль и глухой шмяк об землю.
– Двумя меньше, – удовлетворенно подсчитал Юрий Иванович.
– Жорик! Жорик! – вопил Котяра. – Ну что там? Что видно?
За окном сначала все молчало, а потом Жорик глухо произнес:
– Что видно? Видно, меня контузило. Окажите мне первую помощь.
– Тебя еще в детстве контузило! – выругался Котяра. – Я тебе щас последнюю помощь окажу.
– Ну вас на фиг! – отозвался Жорик с какой-то ноющей, протяжной интонацией. – Я домой пошел.
Мы выглянули в окно. Жорик, в самом деле, прихрамывая и волоча за собой автомат, медленно пошел от поезда и скоро затерялся в густых и высоких степных травах.
– Пятеро осталось, – подытожил Юрий Иванович. – Не считая вертушки Лельки. Справимся.
А Котяра тем временем, потеряв терпение, начал биться в нашу дверь всем телом.
– Мощно бьет, – Юрий Иванович покачал головой. – Приготовились, ребята. Атас! – И он отщелкнул дверной запор.
С треском распахнулась дверь. И грузно ввалился в купе Котяра, грохнувшись на пол. Из руки его вылетел пистолет и остановился у моих ног. Я подхватил его и вылетел из купе следом за Алешкой и Юрием Ивановичем.
Мы захлопнули дверь и заперли ее аварийным ключом.
– Давненько я не воевал! – начальник поезда, а теперь командир нашего маленького отряда, вытер лоб. – Дуйте, ребятки, в свое купе, а я пойду вашего батю отбивать.
Мы беспрекословно подчинились. Во-первых, это уже не шуточки, а во-вторых, надо было успокоить маму.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я Алешку, когда мы пробирались в свой вагон.
– А чего тут не понять-то? – небрежно отмахнулся он. Но объяснять не стал – не в его правилах. Если ты умный – догадайся сам. А если дурак, то зачем тебе объяснения? Умнее от этого все равно не станешь.
– Что маме скажем? – спросил я, когда мы добрались до нашего вагона.
– Соврем.
Ну, это ясно.
– А чего соврем?
– Чего-нибудь, – отмахнулся Алешка.
Еще яснее.
Глава VIII
ПИКНИК С ТЕРРОРИСТАМИ
– Папа не пришел? – ляпнул я, когда мы вошли в свое купе. Да, если бы Алешка и в школе отличался такой же сообразительностью и мгновенной реакцией, то он давно бы стал ее гордостью.
– Он улетел, – ляпнул Алешка. – Ты разве не знаешь? – и удивленно хлопнул глазами.
– Куда улетел? – мама тоже захлопала глазами – даже ресницы залязгали.
Алешка небрежно пожал плечами и полез на свою полку:
– Куда, куда? На работу. Мне Юрий Иванович сказал.
– Ничего не понимаю, – призналась мама. – Ну-ка, Алексей, – поподробнее.
– Его на работу отозвали. Вертолет за ним прислали. Потому и поезд остановился. Он даже попрощаться не успел.
– Поезд? – удивилась мама. – С кем?
– Папа, – уточнил Алешка. – С нами.
Папу из каждого отпуска срочно (обычно на второй день) отзывают на работу. Поэтому мама не очень удивилась, но очень расстроилась.
– Ну вот… Опять… А мы как же?
– А мы дальше поедем, – весело и бодро отозвался Алешка. – Папа просил передать, чтобы мы не унывали. В Светлорецке он нас встретит.
Врать Алешка умел. Но его иногда нахальство подводило. Вот и сейчас он начал путаться. К счастью, мама отвлеклась:
– Что это у тебя, Дима? – спросила она. Со страхом.
Я, как дурак, промолчал и только переводил взгляд с маминого испуганного лица на пистолет, который до сих пор держал в руке и с которым, оказывается, так и шел по всему составу.
– Это папин, – снова выручил меня Алешка. Не моргнув глазом. – Он просил его в чемодан спрятать.
Тут мама немножко пришла в себя.
– Я его сама спрячу. И запру на ключ.
И она двумя пальцами взяла у меня пистолет.
– Предохранитель проверь, – небрежно посоветовал Алешка. И так же небрежно добавил: – А то как ахнет!
Мама в страхе, как гадюку, отбросила пистолет на одеяло.
Я подобрал его, поставил на предохранитель и сунул в чемодан. И мама заперла его на ключ. А ключ положила на столик. И, немного осмелев, скомандовала:
– Дима, чемодан – на самый верх! И не смейте к нему подходить!
– А то как взорвется! – захохотал Алешка.
Так, с одной задачей мы справились. Теперь нужно разгромить захватчиков поезда.
Ну, это уже пустяки. Алешка наверняка что-то уже придумал.
А поезд все стоял. Задумчиво так. Вокруг него колыхались травы, над ним парили степные орлы.
Вдруг зашуршала трансляция:
– Всех пассажиров, – промяукало радио, – просят выйти из вагонов. На пикник. – Выбрался Котяра, значит.
Мама взяла свою сумочку и стала красить глаза. Мы переглянулись. Этого нельзя допустить.
– Я не пойду, – сказал Алешка. – Чего я там не видел? Я лучше с кактусом посижу. А то вдруг без нас расцветет?
– Э нет! – спохватилась мама. – Я тебе не доверяю. Я сама с ним посижу. Чего я там не видела? А вы мне потом расскажете.
– Обязательно! – пообещал Алешка, спрыгивая с полки. – Два раза.
Когда я вышел из вагона (Алешка почему-то немного отстал), меня охватило степное очарование. Прямо над степью высоко в небе сияло яркое солнце. И красиво освещало могучие степные травы. Вблизи они все будто светились зеленым, прямо-таки изумрудным светом, а подальше от нас и поближе к горизонту отливали стальной синевой. Набегавший иногда ветерок мягко их колыхал, и они начинали ходить ленивыми волнами – будто дышало до самой дали необыкновенное море.
Но самое главное – это запах. Густой, разнообразный, я бы сказал, смешанный, как в аптеке, где продают всякие сушеные травы. И все время слышался мягкий шелест. И скользили иногда над травами тени легко парящих в небе больших, с распластанными крыльями, хищных птиц…
Рядом с нашим вагоном волновалась кучка пассажиров. Они уже почувствовали что-то неладное, и их не обмануло приглашение на пикник. Только один беззаботный дядька в широкополой соломенной шляпе и с пустым чайным стаканом в руке сновал от группки к группке и суетливо расспрашивал:
– А че за пикник-то, а? С шашлычком, да? Спиртные напитки будут?
Никто ему не отвечал. Над толпой сгустилось и повисло, как грозовая туча, тревожное ожидание.
Наши люди, как говорит мама, уже не ждут ничего хорошего от всяких сообщений. Даже если им обещают пикник и «райское наслаждение».
Тут в дверях одного вагона появились по очереди два парня с автоматами, спустились на насыпь и, протянув вверх руки, почтительно помогли спуститься нашему знакомцу и знатоку кактусов – Котяре. За ним из вагона вышли еще двое.
Котяра потер шишку на лбу, выдвинулся вперед и, требуя тишины, поднял пухлую волосатую лапу. Четверо стали за его спиной. Мы с Алешкой, чтобы не привлекать внимания, ввинтились поглубже в толпу. Хотя во время схватки в купе начальника поезда Котяра, конечно же, нас не мог заметить: он, как влетел, так и грохнулся – лбом в пол.
– Ты где был? – спросил я брата.
– Мамину безопасность обеспечивал.
Запер он ее, что ли? Но я не успел спросить – Котяра начал свою речь, открывая «пикник».
– Граждане пассажиры, дорогие мои! Начальник нашего поезда самовольно его покинул и скрылся в неизвестном направлении. Он сделал правильно. Все равно состав по решению Министерства путей сообщения поступает в мое распоряжение. Прошу не волноваться и следовать моим указаниям. – При этих его словах все четверо парней, как по команде, потрясли своими автоматами. – Наша вынужденная остановка скоро закончится. Сейчас мы отцепим электровоз, прицепим к нему вагон со стратегическим грузом и доставим его по назначению. А затем вернемся за вами. Или пришлем другой локомотив…
По толпе прошел возмущенный гул, и началось волнение.
– Безобразие! – раздались не очень уверенные выкрики. – И так уже задержались!
– Я цветы везу на выставку! Опаздываю! Кто мне оплатит убытки?
– А где шашлык? Где спиртные напитки?
– А у меня торт прокис. Теща не простит!
– Так ей и надо! – отмахнулся Котяра. – Небось старая ведьма…
