Р. Стайн - Вторжение Человекосжималок. Часть первая
Я показал ему черную коробочку:
— Я… я нашел это, — выдавил я. — То есть, я взял ее по ошибке, я не хотел ее брать, но…
Он махнул рукой: мол, ничего страшного.
Я протянул ему коробочку. Я ожидал, что голоса попытаются меня остановить.
Но мистер Флешман с легкостью забрал коробочку из моих дрожащих рук.
— Нашел мой пейджер? — спросил он, повертев ее между пальцами. — Это замечательно. А то я его обыскался. — Он засунул странный предмет в карман брюк.
— Пейджер?! — воскликнул я. — Нет! Это не пейджер. То есть…
Он снова достал коробочку из кармана.
— Да, это пейджер, — сказал он, настороженно глядя на меня. — Я купил его, чтобы киностудия могла связаться со мной, когда я не дома.
— Но я слышал голоса… — начал я.
Он прищурил свои жуткие хромовые глаза:
— Голоса?
— Да. Чудные голоса.
Он поднес ее к уху.
— Голоса? — засмеялся он. — Ты не мог слышать в этой штучке голоса, Джек. Она пищит, когда я получаю сообщение — и только.
Я уставился на него — вглядываясь в его глаза, изучая его лицо. Неужели он говорит правду? На вид он был совершенно серьезен.
Но что же это значит? Неужели у меня и впрямь поехала крыша? Неужели я действительно схожу с ума?
Мистер Флешман распахнул сетчатую дверь:
— Заходи, Джек. Я покажу тебе, над чем сейчас работаю. Уверен, тебе понравится.
— Э… нет, — сказал я, отступая на шаг. — Я не смогу. Я…
— Это модель двухголовой акулы, — не сдавался мистер Флешман. — Головы могут двигаться. И каждую пасть можно заставить открываться и закрываться с разных пультов. А вот с телом беда. Я начинил его кучей электроники. И оно стало слишком толстым. Но…
— Я правда сейчас не могу, — прервал его я. — Спасибо. Но мне нужно домой. Я просто хотел вернуть… пейджер.
Он кивнул.
— Ладно. Как-нибудь в другой раз. Увидимся, Джек. — И ушел в дом.
Я тоже пошел домой. Голова гудела, словно в ней роились тысячи пчел. Я был ужасно растерян, встревожен и раздосадован.
Мне нужно время, чтобы все обдумать, решил я. Я не могу просто вернуться домой. Может быть, я возьму велик и прокачусь. Попытаюсь сообразить, что же со мной творится. Или, может, просто пройдусь пешком.
Я свернул с подъездной дорожки мистера Флешмана и направился в сторону улицы. Неподалеку я заметил Забияку — тот трусил домой, по-прежнему сжимая в зубах оранжевый мячик.
Я взглянул на свой дом. В окне на фасаде свет не горел. Наверное, мама, папа и Белл все еще сидели в столовой.
Они считают меня сумасшедшим, горестно подумал я.
И теперь я знал, что они, возможно, правы.
Пейджер. Это был всего-навсего дурацкий пейджер.
Я поддал ногой валяющийся на дороге кусок асфальта. Тот отлетел через дорогу.
Мне хотелось пинать ногами все вокруг. Мне хотелось орать в голос, и раздавать удары направо и налево. Мне хотелось разинуть рот — и зареветь в голос, и так, ревя, мчаться через лужайки, подобно дикому зверю.
Но вместо этого я лишь подошел к куску асфальта и снова поддал его ногой. На этот раз он развалился пополам. Повесив голову, я поплелся дальше, усиленно обдумывая случившееся.
Именно поэтому я поначалу не обратил внимания на пронзительный свист над головой. Я слышал его смутно, где-то на периферии сознания.
Но свист нарастал, и вскоре сделался таким громким, что я больше не мог его игнорировать.
Я поднял глаза…
И увидел полыхающий в вечернем небе огненный шар.
Шар?!
Ослепительно красный, он стремительно несся вниз, вращаясь и рассыпая вокруг себя снопы искр.
Как фейерверк, подумалось мне.
Впрочем, времени на раздумья не оставалось.
Потому что гигантский огненный шар несся прямо на меня.
Его свет — такой ослепительно белый… такой ослепительно яркий — окутал меня. Поглотил меня. И я умер, крича.
Крича.
Крича.
18
Оглушительный грохот заглушил мои крики.
А потом была тишина.
Я открыл глаза и обнаружил, что стою на коленях в траве.
Живой.
Я все-таки уцелел!
Мерцающее сияние угасало. Я стоял под мягким светом уличного фонаря.
Горло саднило от крика. Сердце отчаянно колотилось.
Я глубоко вздохнул. Воздух внезапно наполнился солоноватым ароматом. Словно я находился на берегу океана.
Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел вокруг дюжины мерцающих точек, похожих на светлячков. Прищурившись, я разглядел, что это были угольки. Горящие кусочки камня, из-за которых казалось, что проезжая часть и тротуар подмигивают сотнями огоньков.
Невероятно.
Я стоял, не веря глазам своим, и смотрел, как угли догорают, шипя и дымясь, пока они не рассыпались в прах.
И тут я увидел оранжевый шар. Он тускло светился. Огненный шар, свалившийся с неба.
Он приземлился у основания подъездной дорожки мистера Флешмана.
Я вдруг понял, что он приземлился совсем рядом со мной.
Я задрожал. Зубы застучали.
Я попытался подняться на ноги. Но уж слишком меня трясло.
Глядя на шар, я ждал, когда успокоится сердце. Затем, очень медленно, но все же смог подняться на ноги.
Я подошел к светящемуся оранжевому шару.
Метеорит!
— Поверить не могу! — пробормотал я вслух.
Я видел падение настоящего метеорита! Он чуть не грохнулся на меня!
Невероятно! Нереально!
Потрясающе!
Я лишился дара речи. Я не знал, что и сказать. Что думать!
И вот я стоял над ним, смотрел на него, и никак не мог унять дрожь. От страха? От восторга?
Идеально круглый каменный шар. Из далекого космоса!
Сколько миллионов километров оставил он позади, прежде чем достичь Земли? Миллионы и миллионы миль, и все ради того, чтобы приземлиться точнехонько рядом со мной!
Я склонился над ним, упершись руками в колени. Воздух вокруг шара был горячим. И специфический рыбный запашок стал сильнее.
Пока я смотрел на него, оранжевое свечение тускнело… тускнело… и, наконец, угасло совсем.
Интересно, он сильно горячий?
Смогу ли я его взять?
Размером он был примерно с шар для крокета. Приблизив к нему лицо, я обнаружил, что он не идеально гладкий: его поверхность была испещрена крошечными кратерами.
Поверить не могу, что смотрю на настоящий шар из космоса!
Я не мог удержаться. Я должен был его потрогать.
Но что если он все еще раскален?
Я осмотрел землю вокруг и подобрал длинную ветку. Рука дрожала — пришлось перехватить запястье второй рукой. Я прижал кончик ветки к метеориту.
Ни дыма, ни шипения.
Я потрогал кончик ветки. Теплый, но не горячий. Я отбросил ветку. И опустился на колени возле камня.
Смогу ли я коснуться его? Осмелюсь ли?
Придется.
Я вытянул указательный палец. Опускал… опускал…
И легонько, буквально на долю секунды, коснулся метеорита.
Я тут же отдернул руку, ожидая ожога.
Ничего.
Я снова вытянул палец. И прижал его к круглой поверхности камня. На этот раз я продержал его там секунд пять или шесть.
Метеорит был теплым, но не горячим.
От волнения я начал задыхаться. Откашливаясь и тяжело дыша, я пытался взять себя в руки.
Но как тут успокоишься? Только что я дотронулся до камня из космоса!
— Надо показать его маме и папе! — сказал я вслух.
Удастся ли мне его поднять?
Он, конечно, уже остыл. Но кто знает, сколько он весит?
Я вытер вспотевшие руки о штанины джинсов. После чего нагнулся, чтобы поднять метеорит.
Ого. Тяжелее, чем я ожидал.
Но я схватил его обеими руками и начал поднимать с земли.
И тут тоненький голосок пропищал:
— Положи меня обратно!
19
— А?!
Я уронил метеорит. Он тяжело бухнулся в траву, но не откатился.
Я нагнулся было за ним, как вдруг услышал за спиной пронзительное хихиканье.
Я обернулся.
— Белл! Это была ты? Это ты сказала?
— Да. Конечно я. А кто же еще? — Она вышла на свет. Ее глаза радостно блестели.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Увидела тебя из окна, — ответила она. — Напугала?
— Возможно, — буркнул я. — Из-за тебя я уронил…
— На что тебе этот мяч? — спросила она, взглянув на камень.
— Это не мяч, — ответил я. — Это метеорит из космоса. Как по телику рассказывали.
Она расхохоталась:
— Ну и бред.
— Нет, правда! — возразил я. — Он выпал из гигантского огненного шара. А свет был такой яркий, что я ничего не видел.
— То-о-оска-а-а, — протянула Белл, закатив глаза.
— Выслушай меня! — взмолился я. — Я услышал свист. Он так быстро несся вниз — я уж думал, мне крышка.
— То-о-оска-а-а, — повторила Белл. — Джек, это дурацкий мяч. Зачем ты сочиняешь всякий вздор? Ребята над тобой смеяться будут…
— Это правда! — закричал я. — Он свалился с неба!
— Ладно, Тарелочник, — ответила она.
