Андреас Штайнхёфель - Рико, Оскар и тени темнее темного
— Я никогда еще не был на крыше, — сказал он жалобно. — И теперь знаю почему.
Я показал на перила со стороны Диффе.
— Ты даже не подходил к краю. Тут ведь можно держаться за перила.
— Я и плавать умею, — простонал он, — но все-таки не стану прыгать в бассейн с пираньями.
— Что такое пираньи?
— Хищные рыбы с очень острыми зубами из семейства харациновых. Они живут в тропических пресных водоемах Южной Америки. Раненое животное или человека разрывают за несколько секунд на малюсенькие кусочки.
Ну хорошо. Если мне однажды встретится кто-нибудь из этого семейства, я буду знать, чего от них ждать. И все-таки…
— А что, ты всегда чего-нибудь трусишь? — спросил я.
— Это не трусость. Это осторожность.
Надо было взять с собой колу или лимонад, тогда, может быть, Оскар чувствовал бы себя здесь лучше. Но бежать за колой вниз, на третий, я не хотел, а холодильник РБ, в который я однажды после их отъезда совершенно случайно заглянул, был пуст. Абсолютно пуст. Вот ведь жадины!
— Простая осторожность, — снова пробормотал Оскар. — Инстинкт самосохранения.
Я беспомощно рассматривал его. Я ведь привел его сюда не без причины, хотя начал уже потихоньку подозревать, что моя замечательная идея его вряд ли воодушевит. Но раз уж мы пришли сюда наверх, можно было хотя бы попробовать.
Я показал на перегородку из толстых, плотно сплетенных ветвей, которая отделяет сад Рунге-Блавецки от соседнего.
— Хочешь посмотреть через эти ветки? Они из мустанга.
— Это называется ротанг.
— Я знаю. Просто хотел тебя немножко проверить.
Слава богу, Оскар не смотрел на меня, иначе сразу бы заметил, что я покраснел до ушей. Больше всего мне сейчас хотелось нахлобучить на голову его шлем.
РОТАНГ
Его легко перепутать с дикой американской лошадью. Это самое длинное в мире растение — лазающая лиана из Индонезии. Мама читала в газете, что из ротанга скоро научатся делать искусственные кости. А что, если они в человеке тоже так и будут расти дальше и дальше?
— А что там за перегородкой? — сказал Оскар.
— Сад Маррака.
— Кто это?
— Один из трех мужчин, которых мы только что видели в подъезде. В красном комбинезоне с вышитым золотым сейфом. У него собственная фирма.
Я незаметно набрал побольше воздуха.
— Обеспечение безопасности с упором на контроль за установкой и функционированием сложных замков и ключей.
Я сказал эту фразу как можно небрежнее, как будто мимоходом собираю ромашки на лугу. На самом-то деле я чуть не упал в обморок, и теперь меня просто распирало от гордости, потому что я не сделал ни одной ошибки. Маррак однажды подарил мне визитную карточку своей фирмы. Я изучал ее целую неделю, каждый день минимум десять раз, и выучил наизусть всю эту трескотню про замки и ключи, чтобы когда-нибудь на кого-нибудь произвести впечатление. То, что это будет именно умный-преумный Оскар, я тогда и мечтать не мог.
На Оскара, стоявшего рядом со мной, все это не произвело никакого впечатления:
— Понятно.
По-моему, он замечательно умеет портить по-настоящему хорошее настроение. Хотя, с другой стороны, я мог бы сообразить, что для необычайно одаренного ребенка длинные сложные выражения — просто семечки. И как только у них получается знать так много и сразу запоминать новые вещи? И чего они не знают?
— Далеко от Земли до Луны? — спросил я.
— Почти четыреста тысяч километров.
Вот, пожалуйста! Хоть он и выпалил ответ, как из пистолета, но это «почти»! «Почти попал» — это все равно что «промахнулся», раз-два-три — и ты уже опускаешься не на Луну, а на Марс, Юпитер или Уран.
УРАН
На фотографиях он такого же сияющего синего цвета, как Оскаров мотоциклетный шлем. Я написал Ура!н, но исправлялка ошибок, похоже, все-таки работает.
— Точное среднее расстояние, — медленно сказал Оскар рядом со мной, — составляет триста восемьдесят четыре тысячи четыреста один километр.
Ладно, выиграл! Но совсем сдаваться я пока не собирался.
— Тебе ведь пришлось сначала подумать, правда?
— Я решил, что тебе хочется знать, на каком расстоянии Луна находится от Земли сегодня. Но для этого надо было бы определить суточный параллакс, а это возможно, только если…
— Да ладно.
Теперь уж я сдался.
— В общем, хочешь теперь посмотреть другой сад на крыше или нет?
— Зачем?
— Потому что я хочу его тебе показать. Это совсем-совсем не опасно! — быстро добавил я, прежде чем Оскар снова включил свою сирену.
— Только нам надо немножко понаблюдать, Маррак ведь только что пришел домой. Может, при такой хорошей погоде он сразу выйдет на крышу, чтобы погреться на солнце.
Наконец-то, хотя и медленно, Оскар отлепился от двери террасы. Если немного раздвинуть ветки перегородки, можно отлично рассмотреть, что делается на другой стороне. Сад Маррака гораздо больше, чем у РБ. У него больше растений, более элегантная мебель, и пол не из красно-коричневого кафеля, а из толстых, красиво покрашенных деревянных брусьев.
— Красота, — прошептал Оскар.
Он стоял совсем рядом со мной и помогал раздвигать ветки. Пальцы у него были короткие, а ногти крохотные и обгрызенные. На них не уместилась бы даже самая маленькая мамина наклейка для ногтей.
— Что это там за домик с острой крышей? — сказал он. — Вот там, совсем сзади слева?
— Еще раз: слева — это где?
Лучше б я себе язык откусил. Я вовсе не собирался ничего спрашивать, вопрос выпрыгнул у меня изо рта совершенно автоматически. Я-то видел этот дурацкий домик прямо перед собой, во всяком случае, крышу, потому что с боков он был скрыт остальными перегородками. Но Оскар сказал только:
— Слева — это где мы видим маленькую крышу.
— Точно. Ясно. Теперь слушай: из этого домика можно пройти по лестнице вниз в задний дом. Но так можно было делать раньше, сейчас нельзя. Маррак однажды разрешил мне туда заглянуть, когда я пришел посмотреть его квартиру. Дверь в домик заперта, потому что в заднем доме однажды взорвался газ. С тех пор входить туда опасно — дом под угрозой порушения.
Оскар резко повернул ко мне голову. Еще чуть-чуть — и он отрезал бы мне ухо откинутым кверху визором.
— Под угрозой чего?
— Порушения. Если ты так плохо слышишь под своим дурацким шлемом…
— Не порушения, а обрушения.
— Я так и сказал.
— Не сказал.
— А вот и сказал.
— Как же, сказал!
— Не сказал!
Оскар торжествующе фыркнул.
— Вот видишь.
Что-то пошло не так при этом быстром обмене ударами, но у меня не было времени размышлять. Оскар показал на домик с запертой дверью.
— Зачем мне на него смотреть?
— Потому что я хочу пойти туда с тобой.
— В задний дом?
Я кивнул.
— Совсем с ума сошел! Если дом под угрозой обрушения, меня туда и десять лошадей не затащат.
Батюшки мои, так я ведь и не хотел ехать туда верхом! На самом-то деле единственное, в чем я хотел точно убедиться, — так только в том, что в заднем доме не было никаких темных теней. И никакого привидения фройляйн Бонхефер. Вместе с Оскаром это было бы не жутко, а здоровско, настоящее приключение для нас обоих.
— Поскольку задний дом заперт так же, как этот вот домик, — Оскар показал на острую крышу, — у нас все равно нет шансов. За кого ты меня принимаешь, за взломщика дверей?
— Я подумал, мы попросим ключ у Маррака. Он мог бы пойти с нами. Можно посмотреть, что там еще лежит, во всех этих покинутых квартирах, — предпринял я последнюю жалкую попытку. — Какие-нибудь интересные старые вещи. Или еще чего-нибудь.
— Забудь про это.
Ответ прозвучал так решительно, что я разозлился.
— Ты, наверно, опять боишься? — сказал я с вызовом.
— Это не имеет со страхом ничего общего. Только с разумом.
— Ага, значит все-таки!
— Знаешь, а ты можешь доводить по-настоящему! — сказал Оскар со вздохом. Он набрал в легкие побольше воздуха и подошел к перилам, через которые можно смотреть на задний двор. Он осторожно наклонился над ними, правда, совсем немножко. Даже привстал на цыпочки и начал легонько покачиваться, как под неслышную музыку.
Пока я смотрел, как Оскар там стоит, произошло нечто странное: я вспомнил про Молли Первую и Молли Вторую. Молли Первую мне подарила мама на мой пятый день рождения. Я никогда еще раньше не видел хомяков, а может, видел когда-то, но забыл. Во всяком случае, я решил, что Молли замечательная. Она бегала по полу и нюхала воздух крохотным розовым носиком. Мама посадила ее в маленькую плетеную корзинку и повязала ей вокруг живота желтый бант.
— Клетка, естественно, тоже есть. Я спрятала ее в гостиной. Подожди немножко, ладно, солнышко?
Я воодушевленно кивнул и вынул Молли из корзинки. Я никогда еще не держал в руках такое маленькое и теплое живое существо, как она. Я крепко прижал ее к груди, потому что она мне очень понравилась, и тут послышался хруст.
