Екатерина Вильмонт - Секрет похищенной дискеты
— Вот и хорошо, а потом мы с тобой будем грызть семечки и ты мне все расскажешь.
Даша с удовольствием съела яичницу.
— Спасибо, друг!
— Не за что! Теперь совсем другое дело, на тебя опять приятно смотреть.
— А было неприятно?
— Ну не то чтобы… Но сейчас лучше!
Семечки Петька поставил в духовку, обильно присыпав солью. Когда они были готовы, он аккуратно переложил их с противня в миску и поставил на кухонный стол:
— Лавря, тащи газеты!
— Зачем?
— А шелуху куда?
— Ну, в тарелку…
— Лавря, где твое чувство стиля? Семечки — в тарелку? Фу!
— Тогда уж надо просто на пол лузгать, — засмеялась Даша.
— Это уже перебор! Газета в самый раз!
Они уселись друг против друга и принялись щелкать семечки.
— Потрясно! Петька, это кайф!
— Ладно, кайфуй, но рассказывай!
И Даша все ему рассказала. Петька слушал внимательно, не перебивая. Когда она замолчала, он спросил:
— Кострючко его фамилия?
— Да.
— Кострючко, Кострючко… Почему-то мне эта фамилия знакома… Я точно ее слышал, и не раз, но где… Он кто по профессии?
— Не знаю, как-то не до того было.
— Ладно, узнаем… А они, бандиты эти, что-нибудь взяли в квартиры?
— Мы и этого не успели узнать.
— Понятно. Слушай, а какое он на тебя впечатление произвел?
— Да вроде неплохое… Он не противный.
— Уже хорошо. А зовут его, значит, Владислав Русланович?
— Именно.
— Это мне ничего не говорит, а вот фамилия… Ох, Лавря, я теперь буду мучаться, пока не вспомню! Кострючко… Кострючко…
— Петька, прекрати! Расскажи лучше про Одессу!
— Ах, Одесса, жемчужина у моря! — пропел Петька. — Но если серьезно, город клевейший! Если б не родственники и не перебои с водой…
— На Дерибасовской был?
— Спрашиваешь!
— Ой, Петька, а ведь у тебя одесский акцент появился!
— Там это мигом! А слышала бы ты, как Круз говорит! Умора! Как будто он там всю жизнь прожил. А как он торговался на Привозе!
— Привоз — это базар? — припомнила Даша все прочитанные книги об Одессе.
— Ну да!
— А чего же вы раньше времени оттуда слиняли?
— Погода! Пошли дожди, а в дождь там можно только удавиться. Лавря, я вот что подумал… А не порыскать ли нам с тобой завтра утречком вокруг квартиры, а?
— Думаешь, стоит?
— Думаю.
— Давай! Тем более я Ляльке и Хованскому обещала приехать только послезавтра.
— Отлично! Ты только немножко измени внешность, все-таки тебя там уже видели…
— Хорошо. Но что ты надеешься там узнать?
— Что-нибудь. Просто надо посмотреть, поджидают ли этого Кострючко добры молодцы… Или следят ли за его женой… Там, сдается мне, любители действовали… Для профи слишком много проколов.
— Каких проколов?
— Открытая дверь квартиры… А главное то, что они вас упустили. Если, конечно, упустили…
— Петька!
— Лавря! Позвони сейчас этой Ляле, спроси, все ли у них в порядке, не заметили ли они чего-нибудь подозрительного… Или лучше я сам позвоню! Хованщина ведь там должен быть?
— Да.
Петька набрал номер, который дала ему Даша.
— Алло! Можно попросить Кирилла?
— Сейчас! — ответил тонкий девичий голосок.
— Слушаю!
— Хованщина, здорово!
— Квитко? Ты? Откуда? — обрадовался Кирилл.
— Да вот приехал.
— Тебе мама дала телефон?
— Нет! Лавря.
— Значит, ты уже в курсе?
— Ага. Ну и как там дела?
— Вроде нормально.
— Ты проверил?
— Естественно! Все чисто! Но это здорово, что ты вернулся!
— Кир, ты случайно не знаешь, кто тот чувак по профессии?
— Нет.
— А спросить нельзя?
— Он спит…
— Ну, пусть спит. Намаялся мужик…
— Да уж! Петь, у тебя уже есть какие-то соображения?
— Какие-то есть. Вы пока сидите тихо, как и собирались, а я завтра попробую кое-что предпринять, а потом свяжусь с тобой. Договорились?
— Погоди, Петь, — понизил голос Хованский, — тут такое дело… Он сказал, что будет думать, а утром примет какое-то решение и, может, попросит нас связаться с одним человеком…
— Да? В таком случае это меняет дело. Хорошо, я с утра приеду к вам, и мы поговорим все вместе.
— Тогда запиши адрес.
— Не надо, я с Лаврей приеду.
— Она разве не на даче?
— Нет, они с мамой задержались.
— Отлично. Приезжайте пораньше.
— Приедем!
Петька пересказал Даше свой разговор с Хованским.
— Вообще-то я, кажется, свалял дурака, — заметил Петька.
— Почему?
— Потому что согласился сразу туда ехать… Лучше было бы мне сперва пошуровать вокруг его квартиры, как мы и собирались… Вот что, Лавря, сделаем так — ты поедешь к ним и до моего прихода удержишь их от всяких действий…
— Несанкционированных, да? — с легкой усмешкой спросила Даша.
— Да, — всерьез ответил Петька и тут же спохватился: — Ладно тебе, Лавря, я пошутил!
— Петька, не ври! Я тебя знаю как облупленного! Ты в глубине души считаешь себя самым главным, и иногда это у тебя прорывается.
— Ничего подобного! Просто у меня богатый опыт, только и всего. Ты же не станешь спорить, что я в сто раз опытнее Хованщины и уж тем более его двоюродной сестры!
— Не стану!
— Ну так и нечего надо мной потешаться.
— Петька не злись!
— Да я не злюсь… Лавря, у тебя вообще-то все в порядке? — внезапно осведомился он.
— У меня? Да, а что?
— И ничего не болит?
— Ничего. Почему ты спрашиваешь?
— Мне глаза твои не нравятся…
— Просто я устала, — потрясенно ответила Даша. Петькина чуткость в который уж раз поразила ее.
— Устала? Тогда я пойду, а ты ложись спать! Завтра я совсем раненько смотаюсь на Усиевича, а потом подвалю к вам! Я туда часикам к семи подамся, картина, кстати, будет яснее. Народу меньше.
— Поняла. Я в такое время вряд ли из дому смогу уйти…
— Нет, Лавря, ты лучше выспись!
— Хорошо, — улыбнулась Даша.
Она проводила Петьку до двери.
— Ну, пока! Ой, я же не взял адрес этой Ляльки, думал, мы вместе…
Даша сказала ему адрес.
— Я пошел! До завтра!
— До завтра, Петечка!
И вдруг она поцеловала его в щеку. Петька вспыхнул.
— Ты чего?
— Просто я рада, ужасно рала, что ты приехал. Спокойной ночи!
И она захлопнула дверь. Петька даже не стал вызывать лифт, а пошел вниз пешком, так он был взволнован. Она сама поцеловала его, по собственной инициативе, она так радовалась ему! неужели?… Нет, тут что-то не так! Не иначе она поссорилась со своим красавчиком, догадался Петька, и ему стало обидно. Но, с другой стороны, это естественно! Это означает только, что она его оценила его, сравнив с Юриком. И сравнение оказалось в его, Петькину, пользу. Да, не зря говорят — капля камень точит!
А в это время Кирилл и Ляля сидели на кухне. Владислав Русланович спал.
— Кирка, ты в альбоме ничего не нашел? — тихонько спросила она.
— Нет, — покачал головой Кирилл. — Все пересмотрел, нет там его. Да и зачем сейчас это нужно?
— Я просто так спросила… Кир, а он… он тебе нравится?
— Не пойму… Но вроде нормальный мужик.
— А по-моему, он клевый. Обаятельный.
— Лялька, я тебя умоляю!
— Что?
— Ну не надо раньше времени расслабляться… Он же по сути тебе чужой человек!
— Нет, Кирка, по сути он как раз мне отец!
— Да забудь ты пока про это!
— Не могу! Кирка, ты подумай, как судьба складывается — я появилась в его жизни в такой трудный момент и приютила его… это же неспроста. Я ведь чувствовала, что нужна ему, ты же помнишь, я еще до всего этого говорила…
— Это стечение обстоятельств!
— Это судьба, или, как в книжках пишут, перст судьбы!
— Тьфу ты…
— Ты не думай, я ему ничего не скажу, пока все не кончится…
— И то хлеб, — вздохнул Кирилл. — Ладно, пора спать… Лялька, а ты представляешь себе, что было бы, если бы вдруг твоя мама неожиданно вернулась?
— Типун тебе на язык!
— Ладно, спокойной ночи!
Глава 7
ПЛЕННИЦА
Когда утром Даша вышла на кухню, то застала такую квартиру: мама в халате сидела за столом и, глядя в одну точку, грызла семечки. Перед ней на газете высилась горка шелухи.
— Мама! — всплеснула руками Даша. — Что ты делаешь? Натощак?
— Дашка! — опомнилась Александра Павловна. — Откуда такая прелесть? Я как увидела, просто оторваться не могу!
— Петька из Одессы привез! «Конский зуб» называются!
— Потрясающе! Дарья, что ты делаешь?
Даша решительно отобрала у мамы семечки, выбросила газету с шелухой и принялась накрывать на стол.
— Дашка, ты зануда! Небось если бы меня не было, ты бы сама уселась тут семечки лузгать!
— Мама, ты желудок испортишь.
— Насчет желудка не знаю, а вот язык и губы у меня от соли уже распухли!
— Вот видишь! Тебе чай или кофе?
— Кофе, и покрепче, а то я не выспалась.
— Ты поздно вернулась?
