Лев Давыдычев - Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство
Лев Давыдычев - Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство краткое содержание
Используя фантастический факт превращения старичка генерала в мальчика Лапу и детективный сюжет разоблачения иностранного шпиона, писатель в свойственной ему чуть пародийной манере разговаривает с детьми о самовоспитании, о преемственности поколений, о ранней гражданской ответственности.
Для среднего возраста.
1984 ru ru LT Nemo Tibioka Pawel FB Tools, FB Editor v2.0 2005-09-19 http://fictionbook.ru OCR «LT Nemo» 2005 F53468B7-195D-498A-9470-12A3225490E6 2.0version 1.1 — правка документа — Tibioka
1.3 — обработка иллюстраций — Pawel
Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство Пермское книжное издательство Пермь 1985 © Пермское книжное издательство, 1985. Лев Иванович ДАВЫДЫЧЕВ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ САМОЙЛОВ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ДЕТСТВО Для среднего возраста Зав. редакцией А. Лукашин Редактор А. Зебзеева Рецензент И. Мотяшов Художественный редактор С. Лузин Технический редактор Т. Сатарова Корректор Л. Крамаренко ИБ № 1177 Сдано в набор 08.04.85. Подписано в печать 1.07.85. ЛБ06318. Формат бумаги 70×108 1/32. Бум. тип. № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 16,8. Усл. кр.-отт. 17,5. Уч. изд. л. 16,331. Тираж 30 000 экз. Заказ № 382. Цена 65 к. Пермское книжное издательство. 614000, г. Пермь, ул. К. Маркса, 30. Книжная типография № 2 Управления по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 614001, г. Пермь, ул. Коммунистическая, 57. Давыдычев Л. И. Д13 Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство: Роман для детей, немножечко юмористический, чуть-чуть-чуть сатирический, в меру детективный, некоторым образом фантастический, но в основном дидактический / Худож. В. Аверкиев. – Пермь: Кн. изд-во, 1985. – 378 с. Д 48030102—52 / М152(03)—85 53—85 Дорогие ребята! Ваши отзывы об этой книге присылайте по адресу: 614600, г. Пермь, ГСП, ул. К.Маркса,30, Пермское книжное издательство.Лев Иванович Давыдычев
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ САМОЙЛОВ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ДЕТСТВО
Роман для детей немножечко юмористический, чуть-чуть-чуть сатирический, в меру детективный, некоторым образом фантастический, но в основном дидактический
Наше повествование, уважаемые читатели, открывается ПРОЛОГом, в котором генерал-лейтенант Илларион Венедиктович Самойлов рассказывает, как у него возникло непреодолимое желание вернуться в детство, снова стать мальчиком по прозвищу Лапа
— Беда нас, взрослых, и особенно пожилых, в том, что мы или забыли детство, или помним его плохо, в общих чертах. И нам, увы, не понять до конца детей, особенно мальчишек! В головах у них, оказывается, такой ералаш, что они сами в себе разобраться начисто лишены способности! Они совершенно не в состоянии определить, что они вытворяют и чего им ещё захочется вытворить! В головенках у них всё пере-пере-перепуталось! Полезное и вредное! Благородное и подлое! Доброе и злое! Почему легче поднять в смертельную атаку взвод, роту, полк, чем заставить спокойно просидеть урок второй, третий, а то и — стыдно сказать! — первый класс?!?!
Конечно, солдаты — во-первых, солдаты, во-вторых, они просто взрослые люди, но это не объяснение и тем более не оправдание мальчишечьей не-со-зна-тель-но-сти! Вернее, далеко не достаточное объяснение. Ведь определённой, математически точно выверенной границы между ребёнком и взрослым не существует. Притом их, детишек-то, посылают не в смертельную атаку! Их просят, практически умоляют всего-то-навсего спокойно просидеть урок… И вместе с тем, повторяю, мы в чём-то перед детьми и не правы. Мы их плохо понимаем в иных случаях. А они нас вообще даже и не пытаются понять. Представьте, не испытывают в этом необходимости!
А ведь что-то надо делать!
Надо немедленно что-то предпринимать!
Иначе будет поздно!
По данным иностранных разведок, дисциплина в наших школах ежегодно падает примерно на ноль целых пять-шесть сотых процента. В детских яслях — на две сотых процента! А в детских садиках цифра падения самая высокая — ноль целых восемь сотых процента! Эти показатели имеют почти прямое отношение к тому, каким явится молодой человек в армию… Вот так-то… И я много думал о вышесказанном, ещё и не подозревая, к каким конкретным и крайне решительным действиям приведут меня подобные размышления. Мое, как потом оказалось, непреодолимое желание вернуться в детство не было случайным. Оно долго зрело во мне, пока не оформилось окончательно.
Здесь к месту заметить, что иногда самые значительнейшие события в жизни человека начинаются вроде бы с абсолютного пустяка. Именно так случилось и со мной.
Однажды я вдруг вспомнил, что в детстве у меня было прозвище Лапа. А вот почему меня так прозвали, запамятовал! Не могу вспомнить — и всё тут! Раздражаюсь, злюсь на самого себя, в голове стучит: Ла-па! Ла-па! Ла-па!.. Почему — Лапа? И мне стало ясно, что, пока я не вспомню, почему меня звали Лапой, ни о чём другом я думать уже не смогу. Так оно и было. Только раздражение и злость исчезли. Ко мне как бы вернулось детство, я вспоминал и вспоминал его, удивляясь, как много я помню!.. Но почему — Лапа?
И вдруг однажды вечером я обнаружил, что заболел, да так здорово заболел, что к ночи подумал: «А вдруг я сейчас умру? Ррррраз — и, как говорится, нету? Тю-тю!»
И стало мне, старому воину, оч-чень страшно, до того жутко мне стало, что пальцы ног мгновенно похолодели, окоченели прямо, а на лбу выступил холодный пот, будто меня дождем обкапало. Сердце не билось, а бу-ха-ло! Вот-вот, думаю, возьмет оно да и лопнет! Разорвется или из груди выскочит!.. Понимаете, вот-вот могу умереть…
«Что же это такое происходит, люди добрые, — думаю. — Неслыханное дело: генерал и — трусит!»
Но страх не проходил, сколько я ни внушал себе, что мне должно быть за это стыдно. Мне и было стыдно, обидно мне было, а страх не отпускал. Сколько сражений я прошёл, в каких только переделках не бывал, восемь тяжелых ранений, а легким и средним счета нет, а тут, видите ли… Да не имею я права умирать ни с того ни с сего!
Дел у меня, между прочим, уйма. Пусть тот умирает, кому делать нечего! В конце концов, просто несправедливо и глупо, возмутительно просто — вдруг умереть!
Никогда я ничего не боялся, а тут… Дома у меня никого нет, живу я один, даже если и «Караул, умираю!» крикну, никто и не услышит, никто и на помощь не придёт.
И обратите внимание на любопытнейшую деталь: я совершенно забыл, ну из головы выскочило, что можно попытаться добраться до телефона и вызвать «Скорую»! Вместо этого я продолжал лежать, продолжал трусить — да, да, именно трусить! — и гадать, что же такое со мной творится.
Вдруг — совершенно внезапно, заметьте! — вспомнил я, почему в детстве меня прозвали Лапой. Ну, знаете ли, чушь какая-то получается, бе-ли-бер-да! Чуть ли не умирать вроде бы собрался, а тут лежу действительно еле живой и прямо-таки с блаженством ощущаю себя маленьким! Ла-пой!
Была у меня в детстве, вспомнилось, следующая привычка. Встретив любое животное или птицу, я почему-то обращался к ним с искренним предложением: «Давай лапу!» Естественно, что просьбы мои исполняли только собаки и кошки, а коровы, например, или курицы игнорировали мои дружелюбные предложения. И всё равно: даже к воробьям я обращался по привычке: «Давай лапу!»
Животных я оч-чень любил, но на змей до сих пор не могу смотреть без содрогания, а в детстве меня трясло с головы до ног при одном виде безобидных ужей. Однажды на рыбалке, заметив поблизости ужа, я и затрясся с головы до ног от страха, но сделал шаг в его сторону и, закрыв глаза, тонким голоском крикнул: «Давай лапу!»
Уж исчез, мальчишки вдоволь добродушно похохотали, а прозвище Лапа пристало ко мне надолго.
Вспомнив всё это, я вновь ощутил себя маленьким и с этакой легонькой грустью размечтался: а ведь как бы замечательно было вернуться в детство… Я и не заметил в мечтаниях, как постепенно снова почувствовал себя предельно больным, и зло подумал: «Какое ещё там возвращение в детство, когда тебе грозит… Эх, поговорить бы мне со Смертью перед смертью! Я бы ей сказал! Она бы у меня вздрогнула, старушенция безглазая! На фронтах меня доконать не смогла, а сейчас, видите ли, задумала такую пакость!»
