Гектор Мало - Без семьи
Вдруг я услышал детский голос:
— Браво! Браво!
Я быстро оборвал музыку и обернулся.
На воде колыхалась лодка, причалив носом к берегу. На противоположном берегу виднелись две лошади, которые на длинных постромках тащили лодку за собой.
Такой удивительной лодки я еще никогда не видал. На палубе возвышался небольшой домик с окнами, а впереди была веранда, украшенная цветами и вьющимися растениями. На веранде стояла молодая женщина с печальным лицом, а возле нее лежал на низеньком диване мальчик. Я догадался, что это именно он крикнул нам: «браво».
Оправившись от изумления, я снял шляпу и поблагодарил его.
«На воде колыхалась лодка».
— Вы играете для своего удовольствия? — спросила женщина. По ее выговору можно было догадаться, что она иностранка.
— Я играю, чтобы заставить работать моих собак и чтобы немного развлечься, — ответил я.
Мальчик что-то ей сказал, и она обратилась ко мне:
— Не можете ли вы поиграть еще немного?..
Поиграю ли я? О, конечно! Я был счастлив, что у меня нашлись слушатели.
— После танцев собаки проделывают перед почтеннейшей публикой разные забавные штуки…
Я произнес эту фразу, стараясь подражать моему учителю Витали, а затем заиграл на арфе. Капи и Дольче, обхватив друг друга передними лапами, принялись вдвоем вальсировать. Вторым номером — протанцовал немного Проказник, и в заключение собаки проделали все свои фокусы.
Мои артисты, как будто, понимали, что за свои труды они получат обед и старались изо всех сил. Вдруг из кустов выбежал Зербино и, как ни в чем не бывало, принял участие в представлении.
Играя на арфе и наблюдая за работой моих артистов, я украдкой поглядывал на мальчика и видел, что наше представление доставляет ему большое удовольствие. Он продолжал лежать совершенно неподвижно, шевеля только руками, чтобы нам похлопать. Лодка стояла так близко от берега, что я хорошо мог разглядеть мальчика. У него были светлые волосы и такое необыкновенно бледное лицо, что сквозь тонкую кожу просвечивали синие жилки. По-видимому, он был очень болен.
Когда мы кончили наше представление, женщина спросила:
— Сколько вам следует заплатить за представление?
Я вспомнил обычную фразу Витали и ответил:
— Это зависит от того, насколько мы угодили представлением почтеннейшей публике.
— О, тогда нужно заплатить хорошо, мама! — сказал мальчик и затем прибавил несколько слов на незнакомом мне языке.
— Артур хочет взглянуть на ваших артистов поближе, — сказала женщина.
Я сделал знак Капи, и он прыгнул в лодку. За ним последовали Дольче и Зербино.
— А обезьянка? — спросил Артур.
Проказник мог бы также прыгнуть в лодку, но я не решался его отпустить, так как своими шалостями он мог бы сильно напроказить.
— Эта обезьянка злая? — спросила женщина.
— Нет, но она шаловлива, и я боюсь, что она будет себя дурно вести без меня.
— В таком случае переходите в лодку вместе с ней.
Посадив Проказника на плечо, я прыгнул в лодку.
— Обезьянка! — радостно закричал Артур и захлопал в ладоши.
Я подошел к мальчику и позволил ему ласкать обезьянку.
— У вас есть родители, дитя мое? — спросила меня мать Артура.
— Нет, у меня нет ни отца, ни матери, ответил я, но у меня есть учитель и хозяин, синьор Витали, которого я не смогу видеть два месяца. Теперь я остался один.
— Бедный мальчик! Вероятно, хозяин велел тебе принести ему много денег по истечении этих двух месяцев?
— Нет, он не станет требовать от меня денег. Мне нужно только заработать, чтобы прокормить себя, обезьяну и собак.
— А тебе удается это?
Я нерешительно молчал. Но эта женщина казалась доброй, и я, после некоторого раздумья, рассказал ей, как Витали посадили в тюрьму за то, что он заступился за меня, как меня выгнали из постоялого двора и как нам пришлось эти последние дни голодать.
Артур, играя с моими собаками, все же внимательно прислушивался к нашему разговору.
— Как, вы голодны? — воскликнул он.
Собаки услыхали знакомое слово и залаяли, а Проказник немедленно начал изо всех сил потирать себе живот.
— О, мама, накорми же их поскорее! — взволнованно попросил Артур.
Мать сейчас же отдала распоряжение какой-то женщине, выглянувшей из полуотворенной двери. Через минуту принесли накрытый столик.
— Садитесь, дитя мое, — сказала женщина.
Я не заставил себя долго просить и, положив арфу, сел за стол. Собаки разместились вокруг меня, а Проказник забрался ко мне на колени.
— Ваши собаки едят хлеб? — спросил Артур.
Едят ли? Я бросил каждой из них по куску хлеба и они моментально съели его.
«А Проказник позаботился сам о себе».
А Проказник позаботился сам о себе. Он набросился на кусок пирога и начал есть с такой жадностью, что чуть не подавился. Я ел не менее жадно, не забывая, однако, кормить собак.
Артур смотрел на нас удивленными глазами, видимо, пораженный нашим аппетитом.
— А где бы вы сегодня обедали, если бы не встретились с нами? — спросил он.
— Я думаю, что нам вовсе не пришлось бы обедать.
— А завтра?
— Возможно, что нам удалось бы что-нибудь заработать…
Артур обратился к матери и начал ее о чем то горячо просить на незнакомом мне языке. Затем, переговорив с нею, спросил меня:
— Хотите остаться с нами?
Я был так удивлен этим вопросом, что не нашел сразу никакого ответа и молчал. Тогда женщина, в свою очередь, спросила меня:
— Мой сын спрашивает, хотите ли вы остаться с нами?
— В этой лодке?
— Да, в лодке. Артур болен, и доктора велели ему лежать неподвижно. Для того, чтобы ему не было скучно и чтобы он постоянно находился на свежем воздухе, мы ездим в этой лодке. Вы будете жить с нами и давать представления для Артура. Для вас будет лучше остаться с нами и иметь обеспеченное пропитание, нежели бродить по большим дорогам, подвергаясь всевозможными лишениями.
Это предложение было для меня прекрасным выходом из того тяжелого положения, в котором я очутился после ареста Витали. Я решил согласиться и поблагодарил мать Артура. Мне и моим артистам нужно было отдохнуть…
Затем мать Артура поднесла к губам маленький серебряный свисток и этим свистком дала знать, чтобы лошади тронулись с места и потащили лодку.
Канат натянулся, лодка качнулась и мы тихо поплыли по каналу.
— Не хотите ли немного сыграть? — спросил Артур.
Он подозвал мать и, взяв ее за руку, не выпускал все время, пока я играл на арфе разные пьесы, которым научил меня Витали. Собаки расположились вокруг нас.
ГЛАВА 11
Мы отдыхаем
Мне скоро удалось узнать все обстоятельства жизни семьи Артура.
Мать Артура, по фамилии Милиган, была англичанкой. Она овдовела уже давно, сейчас же после рождения первого сына. Этот первый сын, старший брат Артура, таинственно исчез, когда ему было всего несколько месяцев. В то время мать Артура была очень больна и только что потеряла мужа. Все хлопоты по розыску исчезнувшего ребенка взял на себя брат ее мужа, Джемс Милиган. Но поиски пропавшего ребенка оказались безуспешными. Впрочем, Джемс Милиган и не был особенно заинтересован в том, чтобы ребенок отыскался, так как за отсутствием прямого наследника все имение брата должно было перейти к нему. Но все же получить это наследство ему не удалось. Через полгода после смерти мужа, у вдовы Милиган родился второй сын, Артур. Это был слабый и крайне болезненный ребенок. Доктора предсказывали, что ему не удастся выжить. Если бы он умер, то в этом случае наследство должно было опять-таки перейти к Джемсу Милигану, который, таким образом, все еще не терял надежды сделаться владельцем всего имущества Милиганов.
Однако, предсказания докторов не сбылись. Благодаря заботам и тщательному уходу своей матери, Артур не умер. Но все же он постоянно хворал и перенес несколько тяжелых болезней. В последнее время у него начались мучительные боли в ноге. Доктора долгое время лечили его серными ваннами, а затем предписали ему полный покой. С этой целью мальчика привязывали к особой доске, чтобы он лежал совершенно неподвижно и не мог шевелиться. Артуру было очень скучно оставаться постоянно в комнате и не бывать на свежем воздухе. Вот почему вдова Милиган заказала особого устройства лодку, на которой они плавали по различным каналам и рекам.
Лодка называлась «Лебедь». На ней помещался целый домик, состоящий из спальни, гостиной, веранды и кухни. Артур целые дни проводил на веранде, любуясь красивыми берегами, мимо которых плыла лодка.
В этом домике мне отвели крохотную, но очень уютную каюту. Вся обстановка моей каюты состояла из постели и маленького комода. К стене были приделаны две доски, которые опускались и могли служить и столом и стулом. На полу лежала красивая клеенка.
