Иван Василенко - Артемка у гимназистов
— Ох, он и большой же!
— Цирк?
— Да нет, Пепс!.. А цирк тоже большой. Прихожу я в сторожку, а Пепс лежит в желтых ботинках и плачет…
Артемка рассказывал, а Леночка слушала и молча смотрела в его бледное от лунного света лицо. Один раз, чтобы ярче представить негра, она даже прикрыла глаза. Артемка подумал, не скучно ли ей, и разочарованно умолк. Но Леночка сдвинула тонкие брови и нетерпеливо приказала: «Ну же!» И все время, пока он говорил, больше не спускала с него своих внимательных ласковых глаз. Потом вздохнула и с завистью сказала:
— Счастливый! А вот со мной ничего интересного не случалось.
Она задумалась.
Где-то в листве заворошилась проснувшаяся птичка.
Стуча лапой о будку, зачесался Полкан. И опять все стихло.
— Какая ночь! — вздохнула Леночка. Она сцепила пальцы рук и, глядя на небо, вполголоса прочла:
Не знаю отчего, но на груди природы —
Лежит ли предо мной полей немая даль,
Колышет ли залив серебряные воды
Иль простирает лес задумчивые своды,
В душе моей встает неясная печаль.
— Вам нравится? — повернулась она к Артемке.
— Да, — сказал он равнодушно. И, вспомнив, оживился: — Вот то, что Коля читал, то здорово! Помните, про мужиков, которых вельможа прогнал? Вот бы переписать! Перепишу и тоже читать буду.
— Вам обязательно надо разыскать своего Пепса. Обязательно! Он вас любит и для вас сделает все. Ведь вы очень способный. Коля говорит: «Если бы у меня были такие способности, я бы на сцену пошел». Алеша вам даже завидует.
— Ну, завидует! — не поверил Артемка.
— Да, завидует! — подтвердила Леночка. — Только вам учиться надо, вам очень много надо учиться. Хотите, я с вами буду заниматься? Ну, не по всем предметам, а только по русскому? А то вы очень неправильно говорите: «Что-небудь». Разве так можно? «Что-нибудь», а не «что-нёбудь».
— Ну, что-нибудь, — согласился Артемка, — Я ж только приходскую школу кончил.
— Вот видите! — с упреком сказала Леночка, как будто Артемка был в этом виноват. — Вам обязательно надо учиться. Вот если бы Коля и Алеша тоже помогли!
Артемка спросил:
— А почему они калитку заперли? Они и вас выгнали, да?
Леночка рассмеялась:
— И меня! — Потом серьезно сказала: — Нет, просто мне надоело слушать их споры.
— Какие споры? — допытывался Артемка.
— Какие споры? — Леночка подумала, взглянула на раскрытое окно дома и таинственно спросила: — А вы никому не скажете?
— Я? — возмутился Артемка и положил на грудь ладонь, как делал в таких случаях отец: — Могила!
— Да они вам все равно скажут, только Коля не хочет, чтобы вы слышали их споры. — Леночка опять взглянула на окно. — Коля и Алеша пьесу написали… такую, знаете?.. Только не все соглашаются ставить. Боятся…
— «Великую семью»? — вскочил Артемка со скамьи.
— Вы знаете? — удивилась Леночка. — Откуда?
Артемка тоже взглянул на окно:
— А вы никому не скажете?
— Могила! — передразнила девушка.
Артемка приблизил лицо и зашептал:
— У меня тоже есть такая книжка. Мне дал ее один человек. Мы с ним сыщика обдурили. Это ж такой человек!.. Он меня в театр водил и про гимназистов мне рассказал. Без него я к вам не попал бы никогда. Я знаю: «Великая семья» — это против царя и буржуев, правда?
В окно показалось чье-то лицо, и слабый женский голос осторожно спросил:
— Леночка, тебе не сыро? Ты бы шла уже.
— Иду, мама! — отозвалась девушка и встала. — Вот вы какой!.. — протянула она с уважением. — А я и не знала.
У калитки Леночка спросила:
— Так придете учиться?
— Приду, — сказал Артемка. — Завтра же и приду.
Сеня струсил
Но на другой день учиться не пришлось. Утром, когда Артемка ставил на сапог латку, в будку вскочил Сеня. Вид у него был еще более испуганный, чем обычно.
— Ты здесь? А я в соседнюю будку влетел… На!
Он вытащил из-под рубашки тетрадь и бросил на Артемкин стол.
— Что это? — обрадовался Артемка. — Роль?
— Ну да! Я в твою пользу отказался, понял? Коля дал мне, а я решил: пусть лучше Артемка играет, а я уже много раз играл. Иди сейчас же на репетицию. Там ждут. А я уезжаю, понял? К дяде на дачу. Ну, скорей!
И Сеня бросился вон из будки.
Артемка схватил тетрадь. На первой странице стояло: «Великая семья». Роль Яшки».
— Роль Яшки! — крикнул в восторге Артемка.
Он швырнул сапог в угол и, даже не заперев будку, помчался на Сенную.
«Роль Яшки! — ликовал он на бегу. — Это ж тот самый мальчишка, который расклеивал по ночам листовки, таскал их на завод, дурил головы городовым! Эх, роль! Вот это роль!»
Когда Артемка вскочил в калитку, на сцене уже шла репетиция.
Одним духом он промчался через двор, прыгнул на подмостки и остановился перед Колей.
— Ты что? — спросил тот.
— Я думал, опоздал, — с трудом перевел дыхание Артемка. — Мне еще не пора выходить?
— Куда выходить?
Коля с недоумением смотрел на Артемку, Артемка — на Колю.
— Я думал, опоздал, — опять сказал Артемка.
Леночка и Алеша, репетировавшие какую-то сцену, умолкли и с ролями в руках подошли ближе.
— Ничего не пойму! — вздернул Коля плечом. — С луны ты свалился, что ли?
Вдруг он заметил в руках Артемки роль. Взял ее и еще больше удивился:
— Откуда это у тебя? А Сеня где?
Удивился и Артемка:
— Что такое вы говорите? Он же на дачу уехал.
— На дачу? А роль тебе передал?
— Ну да! И сказал, чтоб я скорей сюда бежал.
— Слышали? — саркастически усмехнулся Коля. — На дачу уехал наш храбрец! А роль Артемке передал. Спасибо, хоть заместителя нашел.
— И скатертью дорога! — засмеялся Алеша. — Трус несчастный! А Яшку и правда пусть Артемка играет. Это ж Яшка будет!
Коля поморщился:
— Не хотелось мне его впутывать. В случае чего, за него и заступиться некому будет. Ну, раз так случилось, пусть играет… Только, Артемка, уговор: никому ни гугу. Это, брат, такая пьеса…
— Не сомневайся, — перешел вдруг Артемка на «ты», — не подведу.
«Фараон идет!»
Пьесу поставили не в воскресенье, как обычно, а в пятницу и пригласили только избранных. Приглашавшие предупреждали: никому ни слова.
Как всегда, перед сценой гости спорили из-за мест, смеялись, перекликались, нетерпеливо хлопали. Петя вышел из-за занавеса, чтобы попросить публику не шуметь и не привлекать шумом кого не следует. Увидев на скамьях всех обычных посетителей, он только и мог сказать: «Ба, знакомые всё лица!» — и ушел, махнув рукой.
Но когда открылся занавес и со сцены зазвучали далеко не обычные слова, у многих гостей вытянулись физиономии и не один папаша подумал: «Как бы тут не влипнуть!» Уходили, забрав детей, во время действия. В антракте Артемка, помогавший переставлять декорацию, заглянул в дырочку занавеса и в восхищении подпрыгнул:
— Дёру дают! Вот пьеса!
— Дашь тут дёру, — мрачно отозвался Петя, — когда такие речи.
— Боишься? — откровенно спросил Артемка.
Петя рассердился:
— Дурак! Я, что ли, эти речи говорю! Я заводчика играю!
Все-таки, когда начался второй акт, публики было еще много.
В первом действии Артемка не участвовал. Теперь, ожидая выхода, он немного волновался.
Почти все участники были на сцене. Там, на ступеньках террасы, одетый в пиджак, со шляпой-котелком на голове, стоял Петя и раздраженно говорил делегатам бастовавших рабочих:
— Опомнитесь! Принимайтесь за работу! Или вам не жалко своих детей?
Леночка играла роль дочери фабриканта. Она стояла за кулисами, недалеко от Артемки, и тоже ждала выхода. В белом атласном платье, со взбитой прической, с жемчужной ниткой на шее, она была так хороша, что гимназист-верзила, игравший полицейского пристава, опустился перед ней на одно колено и приложил руку к сердцу. Но Артемке она в этом богатом наряде показалась чужой, и он с неприязнью косился на ее пышный веер.
Леночка подошла ближе и что-то хотела сказать, но в это время на сцене заговорил Коля. Он играл молодого рабочего, организатора забастовки, играл с подъемом, с большой искренностью, и от его голоса, мужественного и страстного, у Артемки по спине пробежал мороз.
— Хорошо! — шепнула Леночка. Артемка от удовольствия даже зажмурился. Но тут же пренебрежительно сказал:
— А Петька трус!
— Трус! — согласилась Леночка. — Коля молодец. И Алеша тоже. Ведь если директор узнает, что они написали эту пьесу, их исключат из гимназии.
— Как это «исключат»? — не понял Артемка.
— Ну, выгонят. Не прозевайте, вам скоро выходить.
Артемка прислушался.
— Сейчас, — сказал он, подавляя волнение, и озадаченно спросил: — Неужто выгонят?
Со сцены донеслась знакомая реплика. Артемка вздрогнул, порывисто вздохнул и, сделав два шага, оказался перед публикой. Волнение сразу исчезло. Осторожно, на носках, Артемка подкрался к толстому заводчику и приколол ему на спину листовку. В публике засмеялись. Артемка пригнулся и на четвереньках подполз к заводским воротам. Здесь он должен сидеть молча, а при появлении пристава криком предупредить рабочих:
