Собрание сочинений Яна Ларри. Том третий - Ларри Ян Леопольдович

Когда пионеры и маленькие коммунщики ушли, Юся Каменный сказал с озабоченным видом:

— Слыхали про инкубатор-то?

— Про инкубатор как будто явственно было сказано, — кивнул головой Кузя.

Никешка бросил мотыгу и присел на пенек.

— В карманах, что ли, у них инкубатор? Ребята для вежливости сказали или, может, сами не понимают, к чему такое слово. А вы и развесили уши. Чать, инкубатор-то рублей триста стоит… Откуда у малых детей такие капиталы могут быть!

Но Федоров был другого мнения о пионерах.

— Что за слово инкубатор, эти ребята знают. Будь покоен. А насчет средств — тоже помолчать надо. Ты не смотри, что ростом они малы. Муравьи еще меньше, а гляди, какие дворцы себе строят. Дело не в росте, а в том, что кучей они действуют. Их ведь что песку на озере. По копейке сложатся, — хозяйство наше купят… А про инкубатор ежели сказали, — стало быть, надо завтра сарай строить под эту машину.

— Да где ж он у них? В кармане? — не унимался Никешка.

— Может, и в кармане. Может, складной такой. Ты что, знаешь? Я вот в городе насмотрелся на них… Серьезные ребята. На ветер слова не выбросят.

Тем временем на берегу озера началась оживленная беседа городской пионерии с деревенскими ребятами. Вначале маленькие коммунщики конфузились своих бойких гостей, но вскоре освоились и рассказали им всю историю птичника и крольчатника. Рассказ Мишки то и дело прерывался возгласами пионеров.

— А кто этот Филька?

— Кулацкий сын!

— Ну, ну, дальше!

— Зазвал он меня, — повествовал Мишка, — за сарай и дал по зубам. Чтобы, значит, я не говорил никому о деле.

— Вот негодяй! — воскликнул Андрюша Уткин, краснощекий пионер с удивительными голубыми глазами. Эти глаза блуждали где-то, словно Андрюша потерял что-то или о чем-то позабыл и никак не может вспомнить.

— А недавно Филька гусей возил в город и бумагу получил: дескать, племенные у него гуси. Артель сейчас они организуют. Отец его и другие еще…

— Из кулаков?

— Больше из кулаков!

Андрюша Уткин покраснел и, заикаясь, сказал:

— Ну, ребята, этого так нельзя оставить.

— Да не мешай ты! Сиди!

Андрюша притих, но во время рассказа Мишки несколько раз открывал рот, пытаясь вмешаться в повествование. Андрюшу поминутно одергивали, и наконец он притих и сидел, не шевелясь, слушая нехитрый рассказ Мишки.

— Ну, а все-таки вы победили! — не вытерпел Андрюша, когда Мишка закончил рассказ. — Ведь это теперь все ваше? — спросил он, показывая на новые постройки и вольеры, в которых прыгали кролики.

— Наше, — твердо сказал Мишка, — а только до победы еще на жеребце скакать надо. Федоров говорит, — слезы это, а не хозяйство.

Так в разговорах с гостями прошло около часу. Потом все направились осматривать новое жилье, крольчатник и птичник. Сходили в избу к Федорову, где помещалась сушильня.

Больше всего понравились гостям кролики, тем более что гуси очень грубо обошлись с голыми ногами трех гостей, оставив на намять о себе здоровые синяки.

Осмотрев хозяйство, закусили печенной в золе горячей картошкой, после чего Мишка предложил гостям поудить рыбу.

— Вот хорошо-то! — обрадовался Андрюша.

С такой же радостью было встречено это предложение и всеми остальными ребятами.

— Сетями ловить? — осведомился Андрюша.

Мишка мотнул головой:

— Не… сетями тут нельзя. Все озеро в корягах.

Пионеры оказались заядлыми удильщиками. Во время ужения рыбы Мишка вспомнил очкастого и его совет о разведении окуней в Займищенском озере. Он рассказал об этом пионерам и добавил:

— Если бы и вправду можно было пустить в то озеро рыбу, так там сетями за милую душу ловить можно.

Сообщение Мишки заинтересовало пионеров.

Андрюша Уткин попросил слова и взволнованно сказал:

— Ну, ребята, этого дела нельзя так оставить!

И тут же предложил переправить часть рыбы в Займищенское озеро.

— Да посиди ты на месте! — сказал рябой пионер Кротов, подсекая подлещика, и, выбросив его на берег, передразнил Андрюшу: — Ну, ребята, этого дела так нельзя оставить! Что ж, ты сагитировать думаешь окуней: так и так, мол, товарищи окуни. Поскольку вас неудобно ловить здесь сетями, перейдите, пожалуйста, в соседнее озеро.

— Ребята, — закричал возмущенный Андрюша, — Кротов опять глупости говорит!

За Андрюшу вступился Мишка:

— Рыбу не хитро перетащить… Утром мелкоту можно корзинками наловить в камышах, а перенести в ведрах — пустое дело.

— Ну, вот видишь! — торжествующе посмотрел на Кротова Андрюша.

Кротов хотел что-то ответить, но в это время на берегу появился Федоров.

— Будь готов! — закричал он весело.

— Всегда готов! — со смехом гаркнули пионеры.

— Ну, а ежели готовы, — раздевайтесь и айда купаться!

С шутками и смехом все разделись и один за другим полетели в нагретую воду озера. Визг, уханье и крики понеслись над озером и раскатились эхом по всей водяной шири. Федоров уплыл на середину и оттуда пускал могучее:

— Го-го-го-го!

Тем временем подошли и остальные коммунщики. Сбросив одежду, они кинулись, поднимая фонтаны брызг, в воду и подняли веселую возню с ребятами. Один Никешка стоял в стороне, поджимая ногу, как гусь, и, плеская воду на волосатую грудь, поеживался да покрякивал:

— Ух, хорошо! Ну, и вода! Прямо молоко парное.

Потом развели костер и начали варить уху. Пионер Маслов, которого в школе за красный нос дразнили Сургучом, отобрал штук шесть подъязков и попросил соли.

— Я вас угощу сейчас копченой рыбой! — сказал Маслов, потроша рыбу.

Коммунщики переглянулись.

— Ну, ну! Попробуем, угости!

Маслов засучил рукава, ловко втер соль в подъязков, вытащил из кармана кусок бечевки, нанизал рыбу на бечевку и, взяв из костра несколько пылающих сучьев, развел в стороне другой костер. Над костром поставил треногу и к треноге прицепил связку рыбы.

— А сейчас, — сказал Маслов, — давайте чего-нибудь сырого, чтобы дыму было побольше.

Мишка схватил охапку сучьев, подбежал к озеру и, сунув сучья в воду, кинул охапку на костер. Густой дым столбом поднялся к небу.

Пока варилась уха и коптилась рыба, гости и хозяева разговаривали обо всем, о чем только можно говорить после купанья, в ожидании хорошего ужина.

Федоров обратился к пионерам и сказал:

— Вы бы того… этого… Ребят наших сорганизовали в пионеров… Мы хоть сами и неорганизованные, а вот ребятам это надо. Пусть уж они будут по-настоящему советские.

Андрюша взволнованно попросил слова и, не ожидая разрешения, сказал заикаясь:

— Ну, ребята, этого дела нельзя так оставить! Я предлагаю организовать всех без исключения.

Никешка захохотал:

— Верна! Принимайте и меня в пионеры. Ножницы только подарите. Бороду состричь.

Коммунщики захохотали:

— Ну, вострый же этот Никешка. И где он язык, дьявол, точит?

Андрюша покраснел:

— Вас я не говорю в пионеры… Вас в партию надо…

— Эва! — усмехнулся Рябцов. — Тут до партийной ячейки три дня скакать — не доскачешь. Может, кто и рад бы записаться, а куда подашься?

— Но… Это очень странно! — удивился Андрюша. — Раз вы не кулаки, значит, надо в партии состоять. Как же без организации? Ведь это же очень трудно!

— Безусловно, трудно, — кивнул головой Федоров, — но только такое дело еще не ушло от нас… А ребят вы устройте. Ребят непременно надо в пионеры.

— Ни к чему нашим ребятам пионерство, — рассердился Никешка. — Работают они с прилежаньем, работы невпроворот, а касательно того, чтобы под барабан ходить, — пустяковина это.

— Вот неправда-то! — всплеснул руками Андрюша, но Кротов перебил его.

— Вы, дядя, ошибаетесь! — сказал он и, посматривая исподлобья на Никешку, повел речь о пионерах.

Был Кротов красой и гордостью пионеров горбазы. Говорил он хотя и не очень красноречиво, но так увлекательно, что можно было его слушать не уставая.

И Кротов не ударил в грязь лицом. Спокойно и не торопясь он разъяснил задачи пионеров, рассказал про обычаи и кончил свою речь так: