Бьянка Турецки - Юная модница на балу у королевы
— Надеюсь, не слишком далеко от центра? Рада, что ты нас нашла, — защебетала Гленда, гладя Луизу по кудрявой голове, словно непослушную кошку. — Ничего не забыла? — хихикнула она, вытаскивая длинную травинку из Луизиного взъерошенного хвостика.
Про что Луиза и в самом деле почти забыла, так это про пугающе огромный рост Гленды, которая казалась еще выше в поношенных черных кожаных эдвардианских ботинках на прямом каблуке. Ее роскошные рыжие волосы не могли обуздать черепаховые гребни, которые, как антеннки, торчали у нее на затылке, едва не задевая низкий бревенчатый потолок.
— Откуда взялся этот дом? — спросила Луиза в благоговейном страхе. — Мой телефон не нашел его на карте.
— С чего бы твой телефон стал пользоваться картой? — озадаченно спросила Марла, сдвигая на переносицу очки, от которых ее глаза казались еще больше. — Да он всегда тут стоял. Полагаю, иногда просто нужно, чтобы кто-нибудь указал на знак, — сказала она, стягивая с Луизиных плеч старую, но все же не похожую на винтажную, кофту цвета индиго и вешая ее на вращающуюся одежную стойку.
Марла с Луизой были теперь одного роста. Не то Марла съежилась, не то Луиза подросла. Наверняка Луиза сказать не могла, но прыщ на носу теперь был на одном уровне с ее собственным. (Носом, а не прыщом.)
— А я… А я получу ее обратно? — спросила Луиза.
Это была ее любимая кофта, она подходила ко всему, к тому же на ней были такие прикольные пуговки, похожие на переливчатые жемчужинки.
— Конечно, дорогая. Мы всегда знаем, где у нас что находится, — ответила Гленда, надевая длинное пальто с рисунком под леопарда, которое она сдернула с той же вешалки. — В точности там, где я оставила!
Луизе в это верилось с трудом.
Этот однокомнатный каменный дом, чудесным образом переоборудованный в безалаберный магазин одежды, был гораздо больше, чем казался снаружи. Каждый квадратный дюйм его пространства был забит сокровищами винтажа. Там были даже ботинки на кнопках и туфли на высоком каблуке с Т-образными ремешками, сваленные в высокую кучу у очага. С центральной балки до опасно низкой высоты свешивалась люстра цветного венецианского стекла, отбрасывавшая искрящийся свет лишь на небольшое расстояние, в то время как остальное пространство магазина оставалось слабо освещенным и мрачным. В комнате стоял запах кедра и нафталина, совсем как в мамином стенном шкафу.
Луиза подумала, что если бы Марла с Глендой нашли себе постоянное помещение, то это избавило бы их от множества хлопот, но они не могли сопротивляться своей любви к атмосфере загадочности, которая окружала всю их продукцию. Луиза узнала знакомый ей по прошлой распродаже большой шкаф цвета слоновой кости, стоявший в дальнем углу. Это в нем она обнаружила свое розовое платье. Она подумала, что теперь самое время спросить о том, что же именно произошло с ней в прошлый раз, на Чепел-стрит, 220, когда она его примеряла.
— Вы знаете актрису мисс Бакстер? — собралась с духом Луиза, не зная, как получше сформулировать свой вопрос, чтобы ее не приняли за совсем уж чокнутую.
— Элис Бакстер? — подняв брови, спросила Гленда. — Возможно. Но мы никогда не обсуждаем наших клиентов, солнышко.
— Да, мы подписываем конфиденциальное соглашение со всеми, кто приходит в наш магазин. Оно у меня где-то здесь, — заявила Марла, бросаясь к своему столу и принимаясь рыться в беспорядочной куче бумаг. — На самом деле, если я его когда-нибудь найду, думаю, нам и с вами пора его подписать.
— Вы были когда-нибудь на «Титанике»? — напрямик спросила Луиза.
Марла с Глендой обменялись ошеломленными взглядами и расхохотались.
— А сколько, по-твоему, нам лет? — спросила Гленда. — Ты наверняка знаешь, что «Титаник» совершал свое плавание в тысяча девятьсот двенадцатом году, — продолжала она, окинув Луизу таким взглядом, что это сразу отбило охоту задавать следующий вопрос.
— Лучше посмотри вокруг. У нас для тебя такой выбор потрясающих нарядов, — заметила Марла, отказываясь от поисков пропавшего документа и ловко переводя разговор на другую тему.
— Может быть, немного музыки, чтобы настроиться на покупку? — спросила Гленда, ставя пластинку на старомодную «Виктролу»[25], стоявшую в углу.
Комната наполнилась дрожащими звуками джазового пианино.
— О-о-ох, мое любимое! — Марла с Глендой схватились за руки и принялись кружиться в танце, раскачивая стоящие штабелями шляпные коробки в красно-белую полоску и висящие плотными рядами пальто, смеясь и взметая вверх пыль и блестки. Конечно же, они не нуждались в том, чтобы Луиза их развлекала.
Проходя вглубь комнаты, Луиза едва не споткнулась о низкую викторианскую кушетку, заваленную модельными платьями всех цветов радуги из разных десятилетий. Она сразу узнала розовое с зеленым узором платье-рубашку Лили Пулитцер[26].
Затем она подняла черное облегающее мини-платье от Аззедина Алайи[27], всё на молниях, которые, похоже, выполняли только одну функцию — чтобы ими любовались. Аззедин Алайя был одним из самых известных кутюрье 80-х годов — он одевал всех ярких знаменитостей и супермоделей того десятилетия.
Среди них были такие потрясающие модели, как Наоми Кэмпбелл, Синди Кроуфорд и Стефани Сеймур. Что, если Луиза его примерит и перенесется, либо телепортируется, либо еще каким-то образом вернется в Нью-Йорк 80-х? Может быть, она торговала дизайнерскими изделиями или была певицей вроде Мадонны (которую Алайя тоже превосходно одевал). Кто знает, может быть, именно Мадонной она и была, подумала Луиза, выстраивая в уме целую историю. Ее портрет могли вывесить в центре в «Мадд-Клубе»[28] рядом с такими современными художниками, как Жан Мишель Баския и Энди Уорхол. Кроме того, это были 80-е, десятилетие излишеств. Шопинг! Суши! Гигантские жуткие мобильники! Вот как раз излишества сейчас Луизе наверняка бы не помешали.
Пока Марла с Глендой двигались в своем джиттербаге[29] в другой конец магазина, Луиза под прикрытием шляпных коробок сдернула с себя белый в розовых цветочках сарафан от Бетси Джонсон[30], который она удачно купила за восемь долларов в интернет-магазине, и натянула на себя крохотное черное платье из черного стретча. Она только по-быстрому его примерит. Луиза зажмурилась и вытянула в стороны руки в ожидании знакомого головокружения.
Но очевидно, не судьба ей было куда-то перенестись. Наверное, она в самом деле все придумала. Открыв глаза, она увидела, что стоит там, где и стояла, — на распродаже для модниц, а рядом, уставившись на нее, стоят две грустные продавщицы.
— Разве тебе не известно, что магазинные кражи считаются в этом штате государственным преступлением? — угрожающе спросила Марла, поигрывая амулетом в виде пуделя, висящим на толстой золотой цепочке.
Эти необычные колье были на шее у обеих женщин еще на предыдущей распродаже.
— Верно, Гленда? Или это другой штат? — спросила она, обращаясь к своей компаньонке, и пожала плечами.
— Я бы за него заплатила, — сконфуженно пробормотала Луиза.
— Ну, дорогая, разве кто-то говорит о деньгах? Ты ведь не думала, что мы позволили бы тебе уйти отсюда в этой шикарной вещице? — спросила Гленда, с недоверием взглянув на Луизу из-за шляпных коробок.
Пластинка с джазовой музыкой, как по мановению волшебной палочки, со скрежетом остановилась, и Луиза почувствовала, что даже эта тишина ее осуждает.
Луиза покраснела и опустила глаза. Ей пришлось признать, что она очень похожа на молодую Джулию Робертс в старой романтической комедии «Красотка».
— Этот маленький Аззедин — гений, но он никогда не знал, когда остановиться, правда?
— Возможно, когда немного подрастешь, моя дорогая, — уже спокойнее сказала Марла, убирая с глаз несколько блеклых коричневых прядок, и подала Луизе шелковое, изысканно вышитое кимоно, предлагая ей в него завернуться.
Поколебавшись, Луиза накинула на себя эту бледно-бирюзовую хламиду. Она что, проснется и будет гейшей в Японии? Что за магия была в этом магазине? Может быть, вся эпопея с «Титаником» ей просто-напросто приснилась? Она почувствовала себя маленькой глупышкой, которая втайне надеялась, что достаточно примерить платье, чтобы влезть в личную жизнь другого человека.
— Как насчет этого изумительного платья? — спросила Гленда, протягивая ужасное темно-бордовое платье из мятого бархата с буфами, которое выглядело так, будто его надевали на ярмарку в эпоху Возрождения.
— Думаю, я пас, — ответила Луиза, слегка обеспокоенная тем, что ее стилистки становились столь же строгими, как и ее мать.
Разве не она выбирает себе приключение? Да и будет ли оно вообще?
— Не слишком ли мы стали придирчивы, принцесса? — заметила Гленда, бросая платье на пол.
