Бела Балаш - Генрих начинает борьбу
— Инструменты и орехи.
— Теперь придвинем шкаф поскорей к стене. Кто живет по соседству?
— Там чердак для белья.
— Ага! Одна тонкая перегородка. Ну-ка, толкай покрепче, малый.
Генрих нажал плечом на шкаф и толкал изо всех сил. Но шкаф стал тяжелый, и у Генриха нехватало сил.
— Что, не выходит? — спросил белокурый. — Постой-ка!
Он вцепился обеими руками в перегородку и подтянулся к ней вместе со шкафом. Генрих помогал ему.
— Вот так… Большое тебе спасибо, малыш, — послышалось из шкафа. — Теперь послушай: уходи-ка лучше. Пока полиция возится в доме, лучше, чтобы в комнате никого не было. Ты можешь потом сказать, что тебя не было дома и, значит, ты никого не мог впустить.
— Ладно, — ответил Генрих, — но Вольфи я оставлю тут.
— А если собака не пустит полицейских в комнату? Это будет подозрительно.
— Вольфи не шелохнется, если они не тронут шкафа. Так я ему прикажу. Вольфи — умный, дрессированный пес.
— Ну, тогда хорошо, — раздался голос из шкафа. — Как тебя звать, малыш?
— Генрих Кламм.
— Ты дельный малый. Мне бы еще хотелось поговорить с тобой. Приходи завтра к половине десятого на Мюнхенерштрассе, номер двадцать один. Я тебя буду ждать. Только никому не говори. А теперь уходи.
— Ухожу, — сказал Генрих, взял собаку за ошейник и скомандовал: — Вольфи, на место!
Вольфи сразу улегся на коврик возле скамьи, вытянул морду между передними лапами и посматривал на Генриха своими блестящими глазами.
— Смотри же, Вольфи, никому не давай двигать шкаф, — сказал ему Генрих.
Вольфи наморщил лоб с черным пятном над глазом. Он, видно, понимал, какое важное поручение ему дается.
Генрих быстро вышел из комнаты, запер дверь и спрятал ключ под половичок. Затем спустился во двор.
Когда он был уже почти внизу, он услышал, как полицейские выходят из квартиры и хриплый голос говорит:
— Нет! Только не у меня. Я бы никогда не впустила коммуниста в квартиру. Боже упаси! Но я видела, как он вбежал на пятый этаж и там и остался. Наверное, он спрятался на чердаке.
— Чердак заперт на замок, мы уже смотрели, — злобно проворчал один из полицейских.
— Но там есть еще и квартира. Больше он никуда не мог деваться.
— Посмотрим, — снова пробурчал шуцман, и они пошли снова наверх.
Генрих должен был скрыть свой испуг. Он притворился, что его нисколько не интересует, куда идут полицейские. Но он остался на лестнице и стал — для виду — играть своим стеклянным шариком. Он скатывал его со ступенек и снова ловил, но в то же время напряженно слушал, что творится наверху.
Полицейские постучались в комнату Кламмов и закричали:
— Откройте! Полиция!
Но им никто не открыл, и они сами вскрыли замок отмычкой. Все это произошло очень быстро. Затем они вошли в комнату.
Генрих затаил дыхание. Шарик едва не укатился совсем, потому что Генрих забыл о нем. Но вскоре полицейские вышли на лестницу.
— Никого нет! — с досадой воскликнул один из них.
Генрих весело улыбнулся и побежал за шариком, который укатился уже к самому крыльцу. Потом он вышел во двор и прошелся к воротам. Он хотел обождать у ворот, пока полицейские не уйдут. А потом он вернется домой.
Но полицейские не шли. Все получилось не так, как думал Генрих. В жизни Генриха Кламма случилось второе большое несчастье.
Геройская смерть Вольфи
Полицейские совсем уже собирались уходить. Но в это время открылась дверь. Оттуда выглянула безобразная старуха и прошептала:
— Не уходите. Он там, в квартире. Я сама видела, как он вошел. Поищите лучше.
И она быстро притворила дверь.
Полицейские переглянулись.
— Хитрая собака! — воскликнул один.
— Пойдем, — со злобой сказал другой. — Теперь он наш.
И они в третий раз затопали по лестнице наверх.
Когда полицейские в первый раз вошли в комнату, Вольфи заворчал и оскалил зубы. Но он не двинулся с коврика: ему ведь строго было запрещено шевелиться. А Вольфи был дрессированный пес. Даже когда полицейские заглянули в шкаф, Вольфи сердито залаял, но не сошел с места.
— Держи-ка эту тварь, — сказал один полицейский, — чтобы не укусила.
— Да это же трусливая дворняжка, — ответил второй. — Ты видишь, она и подойти боится. Она не посмеет кусаться.
Они еще не знали, что за пес был Вольфи.
Когда полицейские явились во второй раз, Вольфи все так же лежал на месте и только заворчал и оскалил зубы. Но не шевельнулся. Он лишь водил своими блестящими желтыми глазами, следя за непрошенными гостями.
— Чорт возьми, где же тут мог спрятаться этот бродяга? — спросил первый полицейский. — Разве в шкафу — больше тут негде. Но в шкафу мы уже смотрели.
— Придется осмотреть стены, — сказал второй. — Может быть, здесь есть потайная дверь.
И полицейские стали ощупывать и выстукивать стены. Вольфи следил за ними, сердито ворча: он чуял беду. Все его тело напряглось и стало дрожать, — так трудно ему было сдерживаться.
С одной стеной было покончено: комната была небольшая. Полицейские перешли к стене, у которой стоял платяной шкаф.
— Отодвинь-ка шкаф, — сказал один, — посмотрим, что там за стенка.
Другой взялся за шкаф, но не успел его двинуть… гоп! Короткое, злобное ворчанье — и Вольфи одним прыжком очутился у него на груди и схватил его за горло.
Второй полицейский схватил Вольфи за ошейник.
Полицейский вскрикнул и повалился, как сноп. Второй полицейский схватил Вольфи за ошейник и дернул. Но в ту же секунду Вольфи так укусил его за руку, что брызнула кровь и хрустнули кости. Второй полицейский взревел от боли и отпустил Вольфи. Он быстро протянул руку к револьверу. Но Вольфи еще быстрее прыгнул на него и тоже опрокинул на спину. Тут приподнялся первый и хотел вытащить револьвер. Но острые зубы Вольфи тотчас же вонзились ему в руку.
Завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Вольфи бешено кусал и царапал. Полицейские лежали на полу, у обоих руки, лицо и шея были в крови. Они были крепкие люди и колотили Вольфи во-всю. Человека они давно бы убили такими ударами, но Вольфи как будто не чувствовал ударов. Полицейские рычали, как звери. Вольфи тихо, но грозно ворчал. Глаза его метали зеленые искры…
Полицейские убежали бы, если бы могли. Но они и подняться были не в силах. К тому же они боялись обернуться спиной к рассвирепевшему псу.
Крики полицейских слышны были, конечно, по всей лестнице.
Из квартир выбежали жильцы. Все собрались у чердака.
— Надо же помочь полицейским, — слышны были голоса. Но никто не смел войти в комнату, откуда доносился шум борьбы.
Как раз в это время возвращался домой отец Фрица Лампе, шофер. Он жил на четвертом этаже, под Кламмами. Все знали, что он большой силач.
— Господин Лампе, — закричал кто-то противным хриплым голосом, — идите скорей на помощь! Волкодав рвет полицейских.
— Быть не может! — сказал Лампе. — Двое вооруженных — и не могут справиться? Не иначе, как собака бешеная.
— Бешеная, бешеная! Боже, спаси нас! — начали кричать все и пустились вниз по лестнице.
А шофер Лампе тихонько улыбнулся и сказал про себя: «Браво, Вольфи! Задай-ка им перцу! Дам тебе за это целую колбасу».
А в комнате шла отчаянная борьба. Все уже было перевернуто вверх дном. Стол, стулья, скамья, разбитая посуда — все лежало на полу, залитом кровью полицейских и собаки. Вольфи истекал кровью. Одно ухо его было наполовину оторвано. Из левого глаза текла кровь. Но он словно ничего не замечал. Он кусал и царапал с такой яростью, будто и вправду взбесился. Но и полицейские дрались из последних сил, и три тела катались по полу — то одно наверху, то другое.
Тут один из полицейских услышал шум за шкафом: там затрещали доски. «Ага, — подумал он, — вот где этот негодяй!» Но пойти и посмотреть, что там, он никак не мог. Ему приходилось руками и ногами отбиваться от собаки. И к тому же он потерял столько крови, что совсем ослабел. Он уж думал, что смерть его пришла. В это время показался третий шуцман. Его вызвали с улицы. Здесь, во флигеле, где жила одна беднота, не нашлось никого, кто бы пришел на помощь полицейским.
Третий шуцман держал револьвер наготове. Но не так-то легко было прицелиться в собаку: попрежнему все три тела катались по полу, так что легко было промахнуться.
Наконец раздался выстрел. Вольфи еще раз подскочил в воздух — и вытянулся на окровавленном полу.
Но и враги его лежали без движения. У них уже не было сил подняться. Один из них показал рукой на шкаф.
— За шкафом, — прохрипел он. — Скорей! Этот мерзавец там.
Третий шуцман подскочил к шкафу, рывком отодвинул его от стены, сунул револьвер за шкаф и заорал:
— Руки вверх!
Никто не отозвался. Тогда он набрался духу и заглянул за шкаф. Он увидел тайник, устроенный Генрихом для отца. Но там никого не было. Стоял лишь открытый ящик с инструментами, а рядом лежала стамеска. И больше ничего. А в стенке, отделявшей комнату от чердака, выломаны были две доски.
