Эдуард Пашнев - Ньютоново яблоко
Мария Ивановна закрыла журнал, постучала кончиком указки по столу, чтоб на «Карамбаче» перестали шептаться, и спросила, грустно улыбнувшись:
– Не удалось вам, значит, решить транспортную проблему при помощи обыкновенных бутылок?
– Они потерпели фиаско, – засмеялся Круглый.
– Что? – не расслышала учительница.
– Фиаско… бутылка по-итальянски. Они потерпели бутылку. Я им говорил…
«И все-то он знает, и что бутылка в переводе на итальянский фиаско – тоже знает, – неприязненно подумала Мария Ивановна. – И знал, что им попадет, а ему нет».
Она пробежала глазами по фамилиям: кого же вызвать отвечать урок? Горский наверняка был занят бутылками и не готовился. Зебриков тоже. Синицын?.. Вот Синицын ничем не был занят; все он знает, и урок должен тоже знать.
– Синицын!..
– Я.
– Иди отвечать.
Круглый этого не ожидал.
– Я же прошлый раз отвечал, – недовольно сказал он.
– Прежде всего встань.
Владик поспешно встал.
– Мария Ивановна…
– Ты учил урок?
– Учил.
– Ну, тогда в чем же дело? Иди отвечать. Расскажи нам, что ты знаешь о восточносибирских реках?
Круглый вышел к доске, взял указку и растерянно поплыл от устья к истоку.
– Разве так текут реки?
– Нет… Енисей вытекает отсюда и впадает в Карское море.
Мария Ивановна остановила его:
– Расскажи подробно об этой реке. Что ты о ней знаешь?
– Но мы подробно не учили. Я вам рассказываю вообще, – промямлил Круглый.
– А ты мне расскажи в частности.
– Мы этого не учили.
– Чего не учили?
– Ну, этого, в частности.
Круглый чувствовал, что учительница спрашивает его как-то неприязненно, и от этого еще больше сбивался. Он умоляюще смотрел на класс. Он ждал, что сейчас ребята дружно заорут, что да, мы этого не учили. Но ребята почему-то молчали. Наоборот, на него смотрели со всех сторон с любопытством, как будто видели в первый раз. Круглый растерялся совсем:
– Но это, кажется, написано там мелким шрифтом?
Мария Ивановна пожала плечами:
– Не знаю.
– А я не читал.
– Не читал?.. Хорошо. Тогда покажи Среднерусскую возвышенность.
Круглый бойко показал. Мария Ивановна задала ему еще несколько дополнительных вопросов, он на них без запинки ответил, и она его отпустила:
– Садись, четыре.
Класс, уже было потерявший интерес к Круглому, насторожился. Впервые Синицын получил не пять, а четыре. Бывало и раньше, что он отвечал не очень хорошо, но ему, как лучшему ученику, ставили «отлично». Он к этому привык.
– Почему четыре?
– Но ты же не читал, что в учебнике написано мелким шрифтом.
– Я в следующий раз прочту.
– Ну, вот и хорошо, в следующий раз прочтешь, а сейчас садись, четыре.
Когда Мария Ивановна поставила четыре, класс удивленно охнул. Круглого «четверка» ударила по самолюбию.
– Мария Ивановна, не ставьте пока ничего. Я вам в следующий раз расскажу и что мелким, и что так.
– Садись, Синицын, четыре.
– Но мы этого не учили, – с отчаянием произнес Владик.
Санька подпрыгнул на своей парте:
– Учили!
Швака приподнялся, чтобы посмотреть, как Мария Ивановна поставит «историческую» отметку. Вот занесла руку… Поставила.
– Учили! – крикнул он.
Класс подхватил.
Ребята забыли, что находятся не на стадионе, и начали громко скандировать: «У-чи-ли! У-чи-ли!».
Это была и месть Круглому за то, что он их тогда предал, передав найденный танк пятому «Б», и за то, что он отказался собирать бутылки, и вообще это было большой школьной справедливостью.
Мария Ивановна дала стихнуть возбуждению и спросила:
– А вообще, Синицын, какой предмет ты больше всего любишь?
Круглый весь ушел в себя. Он еще не успел осмыслить произошедшей с ним катастрофы. Он не понял, не расслышал, о чем его спросили.
– Мы этого не учили.
В классе мстительно засмеялись:
– У-чи-ли! У-чи-ли! У-чи-ли!
«А, действительно, какой предмет он больше всего любит? – подумала учительница. – Соня Козловская, например, очень любит географию, а по математике получает четверки и иногда тройки. Зебриков – тот вообще любит то, чего не проходят в пятом классе. А что любит он, Владик Синицын? И что это вообще за термин «круглый отличник»?.. Он, этот Владик Синицын, как-то успевает любить все предметы и наверняка поэтому не любит ни одного. А скорей всего он любит арифметику в лице бесконечных пятерок, заполняющих его дневники и табели».
На перемене Швака догнал Марию Ивановну недалеко от учительской:
– Мария Ивановна, чешное шлово, я никогда больше не приду на географию, не выучив урока. Я, шнаете, как вошмушь! Мне Шонька помошет. Я ее попрошу, и она помошет.
И тут Мария Ивановна поступила совершенно непедагогично. Она потрепала Шваку за волосы, потрогала свои толстые некрасивые очки.
– Знаешь что? – оглянулась на учительскую, улыбнулась. – Только ты никому не говори… Я тебе разрешаю иногда не выучить урока. Ну, например, когда ты увлечешься своими камнями, как в прошлый раз. Ты ведь тоже очень занятый человек. Иногда и ты можешь не успеть все выучить. Главное не в этом. Главное, чтоб ты назубок знал что?.. Что такое настоящая дружба…
Швака заговорщицки посмотрел по сторонам и шепотом спросил:
– Это вы про Круглого и про Анну Елисеевну?
– Почему ты так подумал?
– Мы шлышали, как вы ш ней шпорили.
Швака обладал удивительной способностью подслушивать самые неожиданные разговоры. И не только подслушивать, но и запоминать, хотя он этого и не хотел. Он сам удивлялся этой способности. И, наверное, если бы уроки не объясняли, а говорили по секрету, а он бы их не слушал, а подслушивал, то в два счета стал бы отличником. Но, к сожалению, уроки – это не так интересно, как разговор одной учительницы с другой.
– Но кто же это мог слышать?
– Чешное шлово, я не подшлушивал. Прошто у меня такой шлух. Я шел мимо…
– И ты все, все слышал? – ужаснулась Мария Ивановна.
– Не, не вше…
– А впрочем, все, что я там говорила, правильно.
Швака виновато опустил глаза.
– Мария Ивановна, а зря вы ему не поштавили двойку.
– Кому?
– Круглому.
– А ты думаешь, ему надо было поставить двойку?
– Конешно.
– За что же?.. Он хорошо отвечал.
– А за друшбу.
– Но я преподаю географию.
– Нет… И друшбу тоше.
8. Санька-миллионер
Несколько дней на «Карамбаче» ничего не предпринимали. Директор тоже молчал. На всех переменах друзья торчали около директорского кабинета и всякий раз с энтузиазмом кричали:
– Доброе утро, Ванкстиныч!
Иван Константинович отлично понимал, откуда вдруг взялись столь необыкновенная вежливость и предупредительность. Но что он мог сделать? Автотрест сразу согласился подарить школе списанную полуторку, но почему-то тянул с передачей. И директор молчал, не желая раньше времени ни огорчать, ни обнадеживать пятиклассников. А если по-честному, то он хотел им сделать сюрприз. Поэтому, здороваясь с мальчишками, он делал вид, что не замечает их красноречивых взглядов.
Директор злоупотреблял терпением друзей. На «Карамбаче» было затишье перед бурей. «На директора надейся, а сам не плошай», – придумали они пословицу и принялись лихорадочно искать новые пути к решению финансовой проблемы.
– Зря только ньютоново яблоко съели, – пожалел Зебрик.
– Думали, не понадобится, – вздохнул Санька.
Это открытие произошло так же неожиданно, как и тогда с бутылками. Но на этот раз помогла открытию не книжка, а сама Леночка Весник. Последнее время она как-то странно поглядывала на Саньку. Он уже стал подумывать, не догадалась ли она, что ее «Граф Монте-Кристо» вымазан постным маслом. Но Леночка об этом не догадывалась. Она смотрела так на Саньку совсем по другому поводу. Вырвав тогда у Владика Синицына галстук, она теперь не знала, как его отдать Саньке. С Владиком она тоже перестала дружить и ходила из школы домой одна. Красная косынка с маленьким чернильным пятнышком лежала в ее портфеле и мешала жить. Однажды Капелька не выдержала, догнала Саньку и сердито спросила:
– Сколько я буду таскать его? Пионер называется.
– Кого? – удивился Санька.
– Твой галстук, вот кого.
Капелька открыла портфель и протянула его Горскому, чтобы он сам взял. Санька заглянул в портфель, увидел пламя красной косынки с чернильным пятнышком и опять удивился:
– Мой… Откуда он у тебя?
– Откуда, откуда. От Владика Синицына.
– От Круглого?..
– От Владика Синицына, – повторила Леночка и еще ближе пододвинула к нему портфель. – Бери!
– А как же спор? – спросил Санька.
– А как же пионерская линейка? – передразнила Капелька. – Забыл, что скоро праздник «За честь школы»?
И тут Санька почувствовал опять жжение в животе. Он всегда чувствовал это жжение, когда собирался совершить какой-нибудь безрассудный поступок в честь Леночки Весник.
– Не возьму! – гордо сказал Санька и спрятал руки в карманы штанов.
– Нет, возьми!
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270148/270148.jpg)
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270165/270165.jpg)
