Шалва Амонашвили - Гармония труда, счастья и долга
Еще до восхода солнца все собрались на школьном дворе. Отправились в лес. Весело было и в дороге, и в лесу.
Коля полез на дерево: захотелось ему срезать причудливый сучок. Он не слез с дерева, а спрыгнул. В ту же минуту у него отлетела пуговица от штанов.
Придерживая рукой штаны, Коля пошел к мальчикам. Что-то спрашивал у них, а они отрицательно мотали головами и пожимали плечами.
Учительница заметила: что-то не в порядке у Коли.
— В чем дело, Коля? — спросила она.
— Да вот… пуговица от штанов оторвалась.
— Ну, пришей…
— Иголки нет…
Вот тут и выяснилось, что иголку не взял никто. Каждый думал: кто-нибудь другой возьмет.
Так до вечера и держал Коля штаны в руках. И по дороге домой держал…
Человек с Горячим Сердцем
Узенькой тропинкой шли два путника. С одной стороны тропинки плескалось синее море, с другой — стояли седые горы.
Шли путники долго. Они искали Красоту. Один из них был Человек с Горячим Сердцем, а другой — Человек с Холодным Сердцем.
Человек с Горячим Сердцем взглянул на море, и глаза его стали изумленными и ласковыми. Он сказал:
— Какое оно сильное, могучее и вечное — море.
А Человек с Холодным Сердцем сказал:
— Да, много воды.
Подошли путники к серому камню. У Человека с Горячим Сердцем радостно вспыхнули глаза.
— Смотри, какой прекрасный цветок. Да это же и есть та Красота, которую мы ищем!
— Где ты видишь цветок? — удивился Человек с Холодным Сердцем. — Это же серый камень. Вот и трещина в нем, вот и пылью покрыт он, камень…
— Да, камень, но там, внутри, цветок розы, — возразил Человек с Горячим Сердцем. — Надо только добраться, освободить его из каменного плена.
Человек с Горячим Сердцем много дней долбил и резал серый камень. А Человек с Холодным Сердцем сидел на берегу и с тоской смотрел на море.
Наконец из-под осколков камня показался цветок изумительной красоты. Казалось, весь мир вокруг притаился, всматриваясь в Красоту, которую освободил человек из каменного плена.
Даже горы поднялись выше. Даже волны морские затихли, и безбрежное море стало как зеркало.
Только Человек с Холодным Сердцем был равнодушен. Он прикоснулся пальцем к чудесному цветку, попробовал ногтем и сказал:
— Да, крепкий камушек…
Пахарь и Крот
Пахарь пахал землю. Вылез из своей норы Крот и удивился: вспахано уже большое поле, а Пахарь все пашет и пашет. Решил Крот посмотреть, сколько земли вспахал Человек. Пошел Крот по вспаханному полю. Шел до самого вечера, а до конца поля не дошел. Вернулся в нору. Утром вылез из норы, сел на дороге, ждет Пахаря с плугом, чтобы спросить его:
— Зачем ты вспахал такое большое поле и продолжаешь пахать еще?
Пахарь отвечает:
— Я пашу не только себе, но и людям.
Удивился Крот:
— Почему ты пашешь людям? Пусть каждый работает на себя. Вот я рою нору себе, и каждый Крот роет нору тоже себе.
— Но ведь вы же кроты, мы — люди, — ответил Пахарь и начал новую борозду.
Две лопаты
Хозяин купил две новые стальные лопаты. Одну укрепил на черенок, и она стала тружеником. Лопатой копали огород, рубил свеклу на корм животным, весной рыли ямы для деревьев, зимой счищали лед со ступенек.
А вторая лопата стояла без дела в чулане.
Прошел год, прошло два, три, четыре года, прошло пять, прошло десять, двадцать, тридцать лет. Первая лопата трудилась, а вторая бездельничала.
Прошло пятьдесят лет. Хозяин стал стариком. Посмотрел однажды на лопату-труженицу и говорит:
— Вот как, да ты уже старушкой стала, истерлась, вся в дырочках… Пора на отдых.
Снял хозяин лопату-труженицу с черенка и положил в чулан под лавку. Вот здесь и встретились две лопаты — труженица и бездельница. Бездельница, узнав свою сестру, сказала:
— Вот как, значит, ты уже не нужна хозяину. Какая же ты стала дряхлая, тощая…
— И тебе не стыдно так говорить! — возмутилась лопата-труженица. — Посмотри на себя — ведь ты проржавела насквозь! Я истерлась от труда, а ты проржавела от безделья.
— А что это такое — труд? — с удивлением спросила лопата-бездельница.
Лопата-труженица стала рассказывать ей о траншеях, выкопанных под фундамент большого здания, о глубоком колодце, о плотине… Но лопата-бездельница ничего не могла понять. Она спросила:
— Почему я ничего этого не понимаю? Ведь говорили мы с тобой на одном и том же (лопатном) языке.
— Ты не поймешь этого, потому что ты не знаешь радости труда!
Как наказали Зайца
В лесу, на большой зеленой поляне, был городок, и жили в нем зайцы. Жили они дружной семьей, помогали друг другу. Построил себе маленькие домики, оберегали свой городок от хитрой Лисы и злого Волка. Выставляли в лесу сторожей: как только приближались Волк или Лиса, они прятались в домиках, а там им не страшно было.
Был у зайцев большой огород — сажали они капусту. Каждый трудился на огороде: поливал капусту, уничтожал сорняки.
Зайцы не любили бездельников. Как только кто-нибудь из зайчишек увиливал от работы, все зайцы выходили на поляну, сажали лодыря на старый пень, выдергивали у него из хвоста волосок. Это было для зайцев большим позором. Конечно, при этом говорили речи, осуждали лень и безделье.
Но вот в дружной семье зайцев произошло неслыханное событие. Один молодой Заяц пошел ночью на огород и съел всю капусту.
Возмущенные зайцы собрались на поляне и стали думать: как же наказать преступника?
И решили единогласно: изгнать Зайца, пусть идет себе куда хочет.
Заплакал Заяц-преступник и говорит:
— Это несправедливо. Ведь на старом пне я ни разу не сидел. Ведь волоска из моего хвоста не выдергивали. Речей не произносили, меня не осуждали — за что же сразу такое строгое наказание?
Задумались зайцы. Вышел самый старый, самый мудрый Заяц и произнес речь:
— Действительно, виноваты мы сами. Не воспитывали мы Зайца-преступника. Нельзя так строго наказывать. Надо сперва на старый пень посадить и волосок из хвоста выдернуть.
Посадили Зайца-преступника на пень, волосок из хвоста выдернули, стали речь произносить.
Слушает Заяц-преступник суровые речи, наклонив голову, и посматривает на огород: кажется, там осталось несколько вилков капусты.
Не потерял, а нашел
Когда сыну исполнилось двенадцать лет, отец дал ему новую лопатку и сказал:
— Иди, сын, в поле, отмерь участок площадью сто ступней вдоль и сто поперек и вскопай.
Пошел сын в поле, отмерил участок и стал копать. А копать он еще не умел. Трудно было вначале, пока приловчился копать и к лопате приспособился.
К концу работа пошла все лучше и лучше. Но, когда сын вонзил лопату в землю, чтобы перевернуть последнюю горсть почвы, лопата сломалась.
Возвратился сын домой, а на душе неспокойно: что скажет отец за сломанную лопату?
— Простите меня, отец, — сказал сын. — Я допустил потерю в хозяйстве. Лопата сломалась.
— А копать ты научился? Копать тебе в конце было трудно или легко?
— Научился, и копать в конце мне было легче, чем в начале.
— Значит, ты не потерял, а нашел.
— Что же я нашел, отец?
— Желание трудиться. Это самая дорогая находка.
Семь ножей
На кухне положили в буфет семь ножей. Семь больших острых ножей для капусты.
Утром пришли на работу шесть поварих. Каждая выбрал себе нож. Всю смену женщины резали капусту. Окончив работу, они сложили ножи в буфет и ушли домой.
Нож, пролежавший без дела, спросил:
— Чем вы пахнете? Что-то очень вкусное…
— Капустой, — гордо ответили ножи, работавшие целый день.
На второй день шесть поварих пришли рано утром, и каждая взяла свой нож — тот, которым работала вчера.
Нож, праздно пролежавший в буфете первый день, удивился: «Почему меня никто не берет? Разве я не такой, как другие? Какая она, эта капуста?»
Вечером он с обидой спросил у ножей, уставших от работы, очень гордых тем, что они выполнили свой долг:
— Почему меня никто не берет? Неужели людям не все равно, каким ножом работать? Ведь я острее, чем вы.
Проходили дни и недели, каждое утро шесть работниц брали в буфете шесть ножей, а седьмой лежал и лежал без дела — острый, блестящий, но праздный.
Как-то вечером он спросил у своего соседа:
— Как работницы узнают ножи?
И сосед рассказал ему удивительные вещи. Оказывается, нож, которым работница проработала хотя бы один день, она называет «мой нож». И потом не хочет брать никакого другого ножа.
— Почему же это так? — спросил праздный нож.
— Да потому, что без человеческой руки нож еще не нож, а просто кусок металла. В каждом из нас человек оставляет что-то от своей руки.
