Шалва Амонашвили - Гармония труда, счастья и долга
— Почему же ты в бочке дырку затычкой не закрыл? — спросила девочка.
— А разве в бочке есть дырка? — удивился Степан.
Вол и Садовник
В поле работали Вол и Человек. Вол, запряженный в плуг, вспахивал поле. Медленно передвигал он ноги по земле, тянуть плуг было нелегко, но Вол привык повиноваться Хозяину. Он знал, если остановится, Хозяин больно ударит его кнутом да еще и сена меньше даст вечером.
А Человек вскопал лопатой небольшой каменистый участок, готовя его для виноградника. Вол утром слышал разговор Хозяина с Садовником. Садовник сказал: этот каменистый участок даже Волу не по силам. И вот сейчас Вол услышал: вскапывает Человек участок и поет. С него пот течет, а он поет и поет, и глаза у него веселые, радостные.
— Садовник, тебе тяжело? — спросил Вол, поравнявшись с Человеком.
— Ой, как тяжело… — ответил Садовник.
— Но почему же ты поешь и глаза у тебя радостные?
— Потому что я вижу этот мертвый каменистый участок уже вскопанным. Вижу на нем виноградные гроздья. Вижу радость в глазах людей, которые увидят мой труд.
— Как же ты все это видишь? — спросил изумленный Вол. — Этого ведь нет.
— Если бы Человек видел только то, что есть, он не был бы Человеком. Человек видит свое будущее.
— Научи меня, Садовник, видеть то, чего нет.
— Хорошо, — сказал Садовник, — сейчас я освобожу тебя от хомута.
— Но без хомута и кнута я не смогу работать, — взмолился Вол.
Садовник только развел руками и подумал: тот, кого заставляют работать хомут и кнут, не может видеть будущее. Он не сказал этих слов, потому что Вол все равно ничего бы не понял.
Что будет, если остановится время
Очень давно в небольшой сельской школе учился мальчик Василько. Работал в школе один учитель, и все дети занимались в одном классе.
Пришло лето. Василько окончил второй класс и с гордостью сказал отцу и матери:
— Теперь я уже третьеклассник.
И еще рассказал он о том, что, уезжая на лето куда-то в отпуск, учитель доверил ему очень большое дело. В крохотной комнатке, которая звалась учительской, висели маленькие часы — ходики. Они весело тикали, отсчитывая время. Время шло, и на длинной цепочке, уходящей куда-то внутрь часов, опускалась гирька. За сутки она опускалась так низко, что часы остановились бы, если бы кто-нибудь не подтянул гирьку вверх.
— Вот тебе ключ от школы, Василько, — сказал учитель. — Каждое утро приходи, открывай школу, заходи в учительскую и подтягивай гирьку. Если забудешь и не придешь в школу — произойдет беда.
— Какая? — испугался Василько.
— Остановится время.
Василько широко открыл глаза от удивления. Он не знал, шутит учитель или говорит правду. Что-то подсказывало мальчику, что это шутка… Но может быть, и в самом деле такое случится. Кто его знает… Может быть, и в самом деле время остановится…
Василько задумался: «Что же произойдет, если остановится время?» Он пытался представить, какая может произойти беда, но размышления ни к чему не приводили. Но, чтобы не произошло несчастья, он поднимался рано утром, приходил в школу, открывал ее и, прислушиваясь к ровному тиканью ходиков, с радостью убеждался: время идет, время не останавливается.
Потом подтягивал гирьку, закрывал школу и уходил домой.
Было раннее утро. Село просыпалось. Василько улыбался, он знал, что и спокойное, радостное утро, и безмятежные люди, и резвый теленок, вырвавшийся со двора на сельскую улицу, — все это существует только потому, что он подтянул гирьку ходиков и время, к счастью, не остановилось.
Дырявое ведро
Один раз в неделю третьеклассники приходили вечером в школу с ведрами. Они поливали маленькие дубки, которые росли довольно далеко от школы — метров за триста.
Приходил и Николай Лежебока. Очень не хотелось ему работать. Несет Николай ведро с водой и всю дорогу от колодца и до дубков думает: «Зачем я на свет родился? Разве для того, чтобы это ведро носить?» Когда приближался день работы, Николай с самого утра думал: «Хотя бы сегодня дождь пошел».
Но дождя не было. Николай стал думать: «Как бы облегчить работу?» И придумал: пробил гвоздиком дырочку на дне ведра.
Набирает Николай полное ведро, но пока донесет — воды на дне остается. Легко стало Лежебоке.
Однажды к зеленым дубкам пришел дед Матвей — старый солдат. Все в селе уважали деда Матвея: за подвиги на фронте награжден он был тремя орденами.
Увидел дед Матвей, что Николай обманывает товарищей, а никто не видит обмана. Подошел к Николаю, когда мальчик выливал под дубок стакан воды, положил ему руку на плечо и говорит:
— Выверни карманы.
Вывернул Николай карманы в штанах и смотрит с удивление на деда. И мальчики смотрят, и вожатая.
Взял дед Матвей у Николая тот же гвоздик и провертел в кармане дырку. Потом и в другом кармане дырку сделал. Вынул своего мешка две горсти желудей, положил в карманы Николаю и говорит:
— Это не желуди, а патроны. И ты идешь не воду набирать, а по врагу стрелять, потому что — война. Враг вон за тем забором. Подойди, мальчик, к забору, и вынимай там патроны из карманов.
Наклонив голову, Николай сделал шаг, другой, третий. Желуди все высыпались. Пока дошел до забора, не осталось в карманах ни одного.
— Подумайте, каким человеком может стать Николай, — сказал дед Матвей и пошел своей дорогой.
Дети стояли, опустив головы. Они думали.
Хлеб — это труд
Девятилетний Коля взял кусок хлеба, пошел в сад и стал бросать хлеб на грушу. Ему хотелось сбить с дерева созревшие плоды. Подошел дедушка, спрашивает:
— Что это ты делаешь, Коля?
Мальчик наклонил голову, ему стыдно стало. Он знал, что делает нехорошо, но надеялся, что никто не увидит, как он бросает хлеб.
— Подними хлеб, — велел дедушка.
Коля поднял. Хлеб был в земле.
— У тебя есть чистый платочек?
Внук вытащил из кармана чистый платочек.
— Заверни хлеб в платочек.
Коля завернул хлеб в платочек.
— Неси этот хлеб, завернутый в платочек, домой… Положи в шкаф… туда, где лежат твои ценные вещи. Пусть лежит этот хлеб до того времени, пока ты вырастешь, и у тебя родятся дети. Завещай детям и внукам своим, что хлеб — это труд, честь, жизнь человеческая и издеваться над ним — большое зло.
— Благодарю вас за науку, дедушка, — тихо сказал мальчик и понес кусок хлеба в платочке в дом.
Тот кусок хлеба Коля хранил много лет. Когда подросли его два сына и стали понимать, что такое труд и честь, он сказал им:
— Это самая дорогая ценность — хлеб. Его вырастил ваш прадед. Берегите и уважайте хлеб, ведь это труд человеческий.
Борщ со свежим хлебом
У матери было два сына — Работящий и Ленивый.
Однажды поехал Работящий сын в поле — землю пахать. А Ленивый сын пошел в сад под грушей лежать.
Мать думает: «Чего бы такого вкусного на обед сыновьям сварить?»
Сварила борщ со свежей капустой, со сметаной, с укропом и буряками. А к борщу испекла хлеба свежего, душистого.
Села мать возле стола, ждет сыновей. Вот уже и солнце садится, а Работящего брата нет. Ленивому же брату уже под грушей не лежится, хочется есть, но знает он, что обедать мать даст им обоим вместе.
Наконец приехал Работящий брат. Умылся, переоделся, сел за стол. И Ленивый брат сел.
Налила мать две миски борща, разрезала хлеб на куски. Запахло в хате борщом и свежим хлебом.
Ест Работящий брат хлеб и благодарит мать.
— Ой, и вкусный же вы борщ сварили.
Съел Работящий брат миску борща и попросил еще немного.
А Ленивый брат съел одну ложку — поморщился, вторую ложку съел — загрустил, а как третью съел — ложку на стол положил и спрашивает у матери:
— Мама, почему это борщ такой невкусный?
— Поезжай, сын, завтра в поле, — ответила мать, — тогда и борщ будет вкусный, и хлеб душистый…
Пусть кто-то другой
Пятый класс собрался на экскурсию в лес.
— Целый день будем в лесу, — сказала учительница. — И еду сварим, и книгу почитаем, и отдохнем.
Дети с нетерпением ждали воскресенья. В субботу все задержались в школе, и учительница еще раз напомнила, что нужно брать каждому:
— Возьмите хлеб, сырой картофель, сало, крупу… Положите в рюкзак бутылку или термос с водой. Не забудьте взять иголку с ниткой…
— А для чего брать иголку с ниткой? — спросил Коля.
— Все случается в походе. Может быть, у кого-то пуговица оторвется.
С вечера дети приготовили рюкзаки. Уложив все, каждый подумал: «Ну зачем я буду брать иголку с ниткой? Пусть кто-то другой возьмет… У меня никогда и дома пуговицы не отрываются…»
