Иосиф Дик - Зелёные огоньки
И Стасик пожалел Петю…
Когда Саша вышел на улицу, настроение у него улучшилось. По-летнему жарко светило солнце, почки на липах уже раскрылись, и, казалось, на сквер легло зеленоватое облачко. На всех перекрёстках милиционеры, словно сговорившись, давали зелёный свет.
И в школе Саша писал легко и уверенно, словно шёл по зелёной улице. Только над словом «цыплёнок» пришлось подумать. Как писать: «цы» или «ци»?
Саша взглянул на Петьку, который сидел впереди, и заметил, что тот почему-то загораживает плечом свою работу.
А после того как учительница прочла слово «цыплёнок», Петька стал вести себя совсем странно. Он то краснел, то бледнел, то тряс под партой какой-то предмет.
И чем ближе диктант подходил к концу, тем больше Петька волновался.
Во время проверки диктанта на Сашину парту упала записка: «SOS! Как пишется курицын сын?»
Саша подмигнул Петьке: дескать, не могу, учительница смотрит, и вдруг увидел у приятеля свою любимую ручку.
«Ах, вот он что прятал! — подумал Саша. — Ну, Стаська, погоди, заработаешь на орехи!»
Саша рассердился так, что готов был сейчас же вырвать у Петьки свою ручку. Но, проверив работу и не найдя в ней ни одной ошибки, он отдал её учительнице, снова сел за парту и на тетрадном листе крупными буквами, так, чтобы прочёл Петя, написал: «Дарю свою ручку! Спроси у неё!»
И легонько толкнул приятеля в спину: дескать, обернись!
Ответственный редактор
Сразу после ужина Боря развил бурную деятельность. Он аккуратно расставил стулья вокруг стола, налил в графин свежей воды, выключил телефон и разложил на скатерти листы чистой бумаги.
Ровно в восемь часов к нему пришли Игорь и Ромка.
— Борь, вытаскивай свой альбомчик! Я тут хорошие марки принёс — поменяемся? — ещё не сняв пальто, воскликнул в коридоре Ромка.
Но, к его удивлению. Боря вдруг сухо ответил:
— Никаких альбомчиков. Сейчас же начинаем работать. Прошу к столу!
Усевшись на стуле, Боря налил в стакан воды, отпил немножко и сказал:
— Заседание редколлегии считаю открытым. Какие у нас задачи? Нам надо написать передовицу — это раз! — Боря согнул один палец. — Надо собрать материал — это два! — Он нажал на второй палец. — И художественно оформить — это три! Я, как ответственный редактор, беру на себя передовицу и оформление, а тебе, Игорь, я поручаю ошибочный отдел.
— Как это — ошибочный?! — вытаращил Игорь глаза.
— Не бойся, не бойся. Будешь только ошибки в газете исправлять, ты же ведь хорошо диктанты пишешь. А Ромка будет завотделом писем…
— А бухгалтер кто? — спросил Ромка. — Если Борька ставит дело с разными заведующими, так нам нужен и бухгалтер.
— Ты не смейся! — сказал Боря. — У нас дело пойдёт по-серьёзному и без бухгалтера.
Игорь и Ромка впервые видели Борю таким деловитым. Ромка смотрел на него, и несколько раз ему хотелось сказать Борьке: «А что ты из себя начальника строишь? Только вчера выбрали, а ты уж и рад командовать!» Но, когда Боря дал ему ещё одно задание — принести из дома пишущую машинку, — Ромка неожиданно для себя тоже налил в стакан воды и сказал:
— Машинка будет!
С этого вечера у Бори началась новая жизнь. Он завёл небольшой коленкоровый портфельчик, на котором печатными буквами было написано «портфель редакции», и складывал туда ребячьи заметки. По нескольку раз в день он таинственно шептался с Игорем и Ромкой об оформлении, обсуждал с ними карикатуры. Выпуск этого номера газеты был необычным — газета шла на конкурс, объявленный между пятыми классами.
Всё шло хорошо, но вот, когда Боря решил уже приступить к основной работе с клеем и красками, на одной из перемен в своей парте он нашёл заметку за подписью «Красный глаз». В ней говорилось о том, что Ромка Кузнецов очень увлекается марками и забывает об уроках. Статейка называлась «О низком качестве географических знаний».
Весь день Боря не решался сказать Ромке об этой заметке. Но вечером, когда редколлегия вновь собралась на Бориной квартире — это было последнее заседание, утром стенгазета должна была выйти в свет, — Боря, как бы между прочим, протянул Ромке сложенный вчетверо листок.
— Возьми-ка вот, прочитай! — сказал он.
Чем дальше Ромка читал, тем больше мрачнел.
— Ерунда! — наконец сказал он и усмехнулся. — Тоже мне Красный глаз! Если я один раз про какой-то Иртыш не знал, так об этом сразу в газете печатать?
— А почему же не печатать? — сказал Игорь. — Не увлекайся марками чересчур.
— Наоборот, они мне помогают! Вот скажите, где находится Сальвадор?
— И скажем, — ответил Боря, нахмурившись, — в Центральной Америке. Сальвадор знаешь, а Иртыша-то не нашёл!
Ромка исподлобья взглянул на Борю:
— Значит, ты будешь её печатать?
Секунду Боря колебался. Может быть, действительно не стоит задевать Ромкино имя? Ведь Ромка, в сущности, неплохой мальчишка и к тому же друг. Но потом Боря сказал:
— Если пишут правду, я должен её печатать.
— «Пишут правду»! — усмехнулся Ромка. — Откуда ты знаешь, что это правда? А может быть, я совсем и не из-за своих марок пострадал, а по уважительной причине. Материал надо сначала проверить, а потом уже печатать.
— А из-за чего же ты не выучил урока? — спросил Игорь.
— Как — из-за чего? — Этот вопрос застал Ромку врасплох. — Ну, я… занят был…
— И чего ты, Ромка, тут выкручиваешься? — вдруг сказал Боря. — Ведь я очень хорошо помню тот день, когда ты по географии отвечал. Ты тогда перед уроками в филателистический магазин ходил. Было? Было! Вот материал и проверен.
— Пожалуйста, печатайте! — сказал Ромка. — Только от руки много не напечатаете.
— Ты не дашь машинку?! — спросил Игорь, побледнев.
— А что ж ты думаешь, что я на своей машинке да про себя заметку буду писать? Жди! — Ромка схватил пальто и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
— Эх, может быть, не нужно было ссориться! — минут через пять вздохнул Игорь, потому что Боря выложил перед ним штук пятнадцать заметок, которые надо было теперь переписывать от руки.
— Ничего, — сказал Боря. — Нам такие члены редколлегии не нужны.
Он положил на пол белоснежный ватманский лист и быстро набросал контуры заголовка. Стенгазета называлась «Пионерский горн». Акварельная краска ложилась ровно и мягко. Игорь и Боря то и дело вставали на ноги, чтобы издали оглядеть свою работу.
И вдруг в тот момент, когда заголовок был уже написан, Игорь, поднимаясь с колен, задел рукой блюдечко с красно-бурой водой и опрокинул его на ватманский лист. Длинный ручеёк наискось пересек газету.
— Тьфу! — мрачно плюнул Боря. — Вот не везёт! И машинки нет, и кляксу посадили!
— Какой-то рок преследует! — скакал Игорь. — А может, на завтра отложим? Завтра и Ромку уговорим, и на свежую голову что-нибудь придумаем.
— Да чего там откладывать! Надо закончить сегодня, и всё! — сказал Боря. — Но что только делать? Заклеить, что ли?
Он полез в свой стол и начал рыться в журналах, ища какой-нибудь рисунок. Но ничего такого подходящего к газете не нашёл.
И вдруг Боря вытащил из ящика печатный лагерный плакат. На фоне палаток стоял розовощёкий горнист. А внизу было написано: «Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья!»
— Эврика? — закричал Боря. — Мы спасены?
Он положил этот плакат на ватманский лист и острым концом деревянной кисточки стал обводить пионера с горном. На газете оставался еле заметный след. Потом Боря провёл карандашом по этому следу, и на ватмане улеглась точная копия горниста.
— Игорь, разводи краски! — сказал Боря и смущённо улыбнулся. — Правда, этого пионера мы должны были бы сами нарисовать, но, может быть, примут, а?
Горнисту ребята подрумянили щёки, глаза сделали чёрными, а горн посыпали золотой блёсткой…
Вдруг поздно вечером явился Ромка. Он жил в соседнем доме и прибежал без пальто, держа под мышкой пишущую машинку в футляре.
— Давайте, что печатать? — сказал он скороговоркой. — Я с папой говорил. Его тоже однажды критиковали в стенгазете…
— А заметку про себя отпечатаешь? — спросил Игорь.
— Конечно, — сказал Ромка. — Могу хоть в двух экземплярах! Мне не жалко…
Стенгазета вышла яркой и радостной. Боря повесил её на стену для просушки, и в комнате словно сразу стало светлее…
А на следующий день после уроков жюри конкурса, куда входили пионервожатая Аня и учитель рисования Юрий Осипович, начало рассматривать стенные газеты.
Вскоре ответственные редакторы со своими членами редколлегий были приглашены в пионерскую комнату. Боря вошёл последним. Он увидел свою газету, приколотую к стене, и уже не мог оторвать взгляда от пионера с золотым горном. Ему казалось, что все смотрят на этого пионера и понимают, что его нарисовал не Боря, а настоящий художник.
