Тамара Крюкова - Потапов, «двойка»!
— Мама, смотли, костёл голит!
Драчуны замерли, как будто их разом отключили от блока питания.
В дверях стояла Майкина мама с Ванечкой. Малыш смеялся и хлопал в ладоши. Ввиду своей молодости он ещё не разучился радоваться жизни. Остальные свидетели драматической картины его восторга не разделяли.
Пожар потушили на удивление быстро и по-деловому. К счастью, пострадала только занавеска да на обоях остался след копоти. Игнорируя законы гостеприимства, Майкина мама бесцеремонно выставила гостей за дверь. Однако самое худшее произошло потом. Увидев разрисованный лист ватмана, мама порвала его и выбросила в мусоропровод. Туда же полетели изъятые из письменного стола номера «Тайной силы» и книга по астрологии.
В этот трагический момент Майка вспомнила пророчество гороскопа: «„Рыбам“ нужно быть осмотрительнее в выборе деловых партнёров, иначе их ждут большие потери».
«Всё чистая правда», — подумала Майка, и на глаза у неё навернулись слёзы.
Любовь не вечна
Пережив бурный роман с Синицыной, Женька Москвичёв понял, что он не создан для любви. Началось всё со дня святого Валентина. Четырнадцатого февраля школа как с ума сошла. Все посылали друг другу открытки и записки с сердечками. Понятное дело, Женька не остался в стороне от общественной жизни. Он подкинул «валентинку» на стол Синицыной и решил, что на этом вопрос о Дне влюблённых закрыт. Он не ждал сюрпризов. Каково же было его удивление, когда он обнаружил у себя в парте картонное сердечко. Сначала Женька подумал, что кто-то ошибся адресом. В самом деле, какой дурак будет посылать ему «валентинки»? Однако надпись на сердечке говорила о том, что послание предназначалось именно ему. Посередине сердечка было аккуратно выведено: «Жене М».
Женька показал записку Лёхе.
— Интересно, кто это прикалывается? Если Петух, я ему дам в глаз. Тоже мне, юморист нашёлся. Сегодня что, первое апреля?
— А почему ты думаешь, что это Петухов? — спросил Лёха.
— Может, и не он, — со вздохом признал Женька. — Но кто?
У доброй половины одноклассников были основания разыграть Москвичёва. Женька оглядел класс и встретился взглядом с Синицыной. Ленка покраснела и опустила глаза. Только тут он заметил на обратной стороне сердечка мелкую, едва приметную подпись «Лена С.».
Сердце у Женьки подпрыгнуло, а потом словно ухнуло в яму. Он даже представить не мог, что Ленка ему ответит взаимностью. Ей же полкласса «валентинки» посылали.
Догадку стоило проверить. Женька направился к Синицыной. Ноги почему-то отказывались гнуться, а в горле пересохло. Его вдруг охватила такая робость, как будто он в жизни Ленку не дразнил, не дёргал за волосы, не бил учебником по башке — в общем, не вёл себя, как нормальный влюблённый человек.
— Лен, пойдём сегодня в кино. В «Октябре» новый мультик идёт. 3D, — сказал он и уже ожидал, что Ленка рассмеётся в ответ, но она тихо произнесла:
— Пойдём.
Это была победа! Женька ликовал. На следующей перемене он не удержался и подошёл к Петухову.
— Слышь, Петух, мультик про динозавров не видел? Он прикольный или как? А то мы тут с Синицыной в киношку собрались.
— Ты с Синицыной? Не ври, — не поверил Петухов.
— Москвич если не натреплется, три дня больной ходит, — встрял в разговор Шмыгунов.
— Я вру? А это видели?
Женька гордо помахал перед носами ребят «валентинкой». Петухов присвистнул:
— Всё, конец котёнку. У Синицыной от учёбы мозги поплыли. — Он покрутил пальцем у виска.
— Знаешь, Петух, ревность — чувство бесполезное. Если ревнуешь без причины — то ты дурак, а если есть причина, то поздно, Петя, кукарекать, на деревне спать легли, — сказал Женька и гордо удалился.
До конца уроков он ходил гоголем. В кинотеатре Женька проявил широту души и купил Синицыной большую порцию поп-корна. Правда, он и сам изрядно угостился, в одиночку такую бадью всё равно не съесть.
Всю неделю Женька выказывал поистине рыцарскую щедрость: в буфете покупал даме сердца глазированные сырки, коржики и сок, а после школы провожал её до дома под завистливыми взглядами Петухова.
Женькину радость омрачало лишь одно: Вадик Груздев болел ангиной. Не то, чтобы Женька скорбел о том, что тот глотает микстуры и парится на ингаляциях. Нет, Женьку печалило другое: Груздев сидел дома и не знал, что получил отставку.
Идиллия продолжалась недолго. Скоро Женькина влюблённость пошла на убыль. Недаром говорят, надо учиться на классике. Вот и с Синицыной получалось прямо как у классика: началось всё с разбитого корыта, а потом и столбовая дворянка — не вариант. Ленкины аппетиты росли не по дням, а по часам. На большой перемене в столовой она заявила:
— Жень, я хочу шоколадный батончик.
Женьку так и подмывало сказать, что на халяву шоколадный батончик каждый хочет, но рядом стоял Петухов, поэтому Женька стиснул зубы и промолчал. Батончик он купил, но в душе зародилось сомнение, нужна ли ему любовь.
После школы оказалось, что Синицына взяла из живого уголка кролика на время, пока ремонтируют и обновляют вольер.
— Лен, тебе помочь? — галантно предложил Петухов.
В этот миг Женька проникся к Петухову искренней симпатией. Он уже собирался тихо ретироваться и позволить однокласснику проявить себя, но Ленка отказалась:
— Спасибо, мне Женя поможет.
Женьке ничего не оставалось, как навьючиться двумя портфелями и клеткой. Он как ишак, хуже, — как самый тупой из ослов — потащил поклажу к Ленке. По дороге к Ленкиному дому Женька понял, что любовь — штука тяжёлая, и что он окончательно и бесповоротно разлюбил Синицыну.
В этот день он не болтал с ней в чате, а как в старые добрые времена вышел гулять во двор. Верный друг Лёха был уже там.
— Мой тебе совет, Лёха, не влюбляйся. Ничего в этом хорошего нет. Одни неприятности, — с видом бывалого человека напутствовал его Женька.
На следующий день на переменах неверный возлюбленный нарочно избегал бывшей дамы сердца, а после уроков поспешил улизнуть из класса, чтобы она опять не заарканила его тащить портфель.
Прошло несколько дней «без божества, без вдохновенья…». Первое время Синицына дулась, но Женьку это не трогало: ушла любовь — завяли помидоры. Зато он почувствовал вкус свободы. Женька уже думать забыл про Синицыну, когда Ленка коварно нанесла ему удар прямо в сердце.
— Девчонки, Вадик Груздев такое печенье печёт! Пальчики оближешь, — громогласно заявила она перед уроком английского.
— Да ты что?
А откуда ты знаешь? — полюбопытствовала Майка.
— Я вчера у него в гостях пробовала. Правду говорят: талантливый человек талантлив во всём. Не то, что некоторые недоумки: корчат из себя невесть что, а сами — ноль без палочки.
Синицына выразительно посмотрела на Женьку. Тот едва не задохнулся от возмущения. Значит, как шоколадки есть и портфель таскать, так он был Женечкой, а теперь стал нолём без палочки? И вечно все в пример ставят этого Груздева. Подумаешь, вундеркинд! Только и умеет, что на пианино бренчать, ладно бы хиты, а то нудятину всякую.
— Тоже мне, талант, — презрительно усмехнулся Женька. — Смешал муку, яйца и молоко и лепи себе. Это каждый дурак может.
— Каждый дурак языком болтает. Если у тебя руки не из того места растут, так уж молчи, — съязвила Синицына.
— Это у меня руки не оттуда растут?! Я должен молчать?! — воскликнул Женька в праведном гневе. — Да я не хуже него печенье испеку!
— Трепло, — бросила Синицына.
— Хвастун, — поддакнула Майка.
— Ага, первое место по вранью, — засмеялся Петухов, а Шмыга тихонько подхихикнул.
Такая солидарность одноклассников обескуражила Женьку. Он решил во что бы то ни стало доказать им, чего стоит. А главное, пусть Синицына видит, кто тут талантливый и на кого она его променяла. Женька в сердцах воскликнул:
— Ах, так! Хорошо. Завтра приходите ко мне. Сами увидите.
В этот момент он был твёрдо уверен, что сможет блеснуть искусством кондитера не хуже шеф-повара самого престижного ресторана. Изготовление печенья показалось ему задачей не достаточно масштабной, поэтому он добавил:
— Я торт испеку.
Поначалу Женька намеревался купить готовый корж, обмазать его сгущёнкой и украсить ягодами из варенья, но, поразмыслив, решил, что не станет пасовать перед каким-то Груздевым. У мамы было множество кулинарных книг, так что выбрать рецепт оказалось плёвым делом. Тесто они с Лёхой сделали на раз-два-три. Лёха сбивал миксером яйца, сахар и муку, а Женька, как заправский шеф-повар, командовал. Когда тесто приняло вид густой сметаны, Женька велел:
— Готово. Кончай сбивать.
Лёха вынул миксер из кастрюли, но тут оказалось, что прежде неплохо было бы его выключить. Огромные капли жидкого теста пулемётной очередью разлетелись по кухне.
