Йозеф Плева - Маленький Бобеш
— Нет, не узнал бы.
— А когда их ловят, как же он узнает?
— Кто-нибудь видит, как ловят. Так и узнают.
— А по-другому никак?
— По-другому трудно.
— А ему все эти рыбы нужны?
— Не все.
— Ну, а почему же он не дает тем, кому они нужны?
— Дает, но только за деньги.
— Все, дедушка, на свете за деньги?
— Все, Бобеш.
— Только здоровье нельзя купить, — вздохнула бабушка.
— Ну, и его не хватает для того, чтобы прокормиться, — ответил на это дедушка.
Дедушка с бабушкой готовили к сушке белые грибы, а Бобеш рядочками складывал их на деревянные доски. Подравнивал ряды и приговаривал:
— Один ряд пожарников, второй ряд пожарников, третий ряд пожарников…
Наконец все грибы были разложены, мать вытерла стол и принесла вареную картошку.
Бобеш не любил чистить картошку — она жгла пальцы. Когда картошка все же была очищена, Бобеш попросил мать полить ее маслом. Бабушка назвала Бобеша лакомкой, но дедушка моргнул ей и велел помаслить картошку.
— Ничего не поделаешь, — сказал он бабушке, — парень растет, и ему нужно получше есть. Нам уж это ни к чему. Мы растем теперь в землю.
— Что ты сказал, дедушка?
— Сказал, что в старости люди становятся меньше, — ответил дедушка.
— На самом деле?
— На самом деле. Они ведь приближаются к могиле.
Кто-то сильно хлопнул дверями в сенях.
— Наверное, Веймола вернулся домой. Опять будет скандал.
Дедушка был прав. Через минуту раздались пронзительные вопли Веймоловой и Марушки.
— Придется к ним зайти, — сказал дедушка и отложил ложку.
Бабушка советовала не вмешиваться в чужие дела. Но мать согласилась с дедушкой. Она опасалась за соседку и за Марушку. Но вдруг двери открылись, и вошла сама Веймолова, заплаканная, с растрепанными волосами.
— Я убежала, — плакала она. — Он меня убил бы, наверное…
Дедушка вышел в сени, но Веймола загородил ему дорогу. Он был явно пьян и взбешен.
— Домой! — кричал он с порога.
— Потише, сосед, потише! Приди в себя.
— Вы знаете, она меня выдала, и я должен сесть теперь в тюрьму! Я никогда еще не был в тюрьме. Ну хорошо, оставайся здесь!.. И ты тоже беги скорей к матери!
Веймола втолкнул в комнату и Марушку. Марушка упала, да так и осталась сидеть на полу.
— Нет, вы посмотрите только, что он делает!
Бобеш расплакался, маленький Франтишек — тоже.
— Наверное, все-таки придется идти за жандармом, — сказала мать.
Веймолова пыталась помочь Марушке встать, но та плакала и стонала. Среди рыданий можно было разобрать, что у нее болит голова, что отец ее ударил.
— Этого еще недоставало! — возмущалась мать Бобеша. Из соседней комнаты раздавались оглушительные удары и слышалось дребезжание посуды. На счастье, жандарм оказался близко и услышал шум. Он вошел в комнату, где Веймола, охваченный яростью, разбивал топором мебель и посуду. Через минуту все утихло, и жандарм увел Веймолу.
— Вот это у нас квартирка! — вздыхала бабушка.
Глава 42 СОБАЧОНКА БИНГО
Начались каникулы. Бобеш принес из школы хороший табель: пятерки сверху донизу. Принес также несколько исписанных тетрадей и рисунков. Мать, дедушка и бабушка внимательно все рассматривали и удивлялись. Отец бывал дома теперь только по воскресеньям, потому что дорожные работы велись слишком далеко. Ночевал он там в деревянном сарае, который построили для рабочих прямо у дороги. Придя в субботу домой, он тоже был очень обрадован успехами сына. Отец был доволен, что Бобеш так хорошо учится. А дедушка не переставая твердил, что у Бобеша хорошая голова.
— Только не перехвалите! — предупреждала бабушка.
Итак, Бобеш закончил первый класс!
В начале каникул он даже немного скучал по школе, но потом, когда начал купаться, проводить на реке почти по полдня, каникулы ему понравились еще больше, чем школа. Только одно теперь мучило Бобеша все время: ему казалось, что он беспрестанно хочет есть. Он уже и мать своим вечным голодом извел. Бобеш день-деньской бегал, и куска хлеба с картошкой ему теперь никак не хватало. Мать из-за этого чувствовала себя совершенно несчастной.
— Я, право, и не знаю, за что браться, — говаривала она, — если вдруг совсем не будет заработка… Что же делают люди, у которых много детей? Один бог знает.
Мать жаловалась всегда только дедушке, который умел ее утешить. Когда же бывала дома бабушка, мать всегда молчала. Однажды мать при ней пожаловалась на бедность, и бабушка сказала:
— Теперь, выходит дело, мы вроде стали вам в тягость. Ты всегда при мне жалуешься на жизнь: мол, того не хватает, другого не хватает. Кто же думал, что на старости лет мы будем жить хуже нищих? Горек тот хлеб, которым тебя попрекают.
Бабушка расплакалась, мать — тоже.
Мать уверяла бабушку, что у нее и в мыслях ничего подобного не было, что она сама лучше есть не будет, чем станет попрекать другого. Дедушка, который все это слышал, потом ругал бабушку, говорил ей, что она хоть и много лет прожила, а ума все не нажила.
— А почему бы ей и не пожаловаться? — спрашивал дедушка, думая о матери. — Ведь это же правда. И кто же виноват, что так все у нас получается?
А мать дедушка потом все утешал: просил не расстраиваться, говорил, что бабушка уже становится странной, капризной; короче говоря, впадает в детство. Мать немного успокоилась и сказала:
— Слава богу, что живем хотя бы так. А как живут наши соседи? И без того жизнь трудна, а они ее делают еще труднее.
Бобеш вмешался в разговор:
— А что делает теперь в тюрьме пан Веймола?
— Не знаю.
— А он все еще сидит?
— Наверное, сидит.
— Иногда арестованные колют дрова, иногда работают в саду, — пояснил дедушка.
— А домой ему нельзя?
— Домой нельзя.
— И убежать он не может?
— Не получится.
— Ну, а если он работает в саду, можно перелезть через забор и убежать.
— Когда заключенные выходят из тюрьмы, около них всегда находится солдат-сторож. Он наблюдает за их работой и следит, чтобы они не сбежали.
— Так, значит, этот сторож тоже не может никуда отлучиться, как и узники, да?
— Да. Но у него бывают выходные.
— Дедушка, а почему Марушку ребята дразнят, что у нее арестован отец?
— Потому что они глупые.
— Правда, глупые. А ты думаешь, когда пап Веймола вернется из тюрьмы, он не будет больше ловить зайцев?
— Наверное, больше не будет.
— А если он опять будет?
— Тогда его снова арестуют.
— А ты не боишься, дедушка, что тебя тоже арестуют?
— За что же?
— А ты ведь тоже носишь палки из леса. Разве они наши?
— Ну, за это так не наказывают. Палки — это небольшой ущерб. Деревьев в лесу больше, чем зайцев. Если б у нас было побольше денег, я не ходил бы в лес за дровами.
— Хотя бы столько, сколько у отца Миладки, да?
— Да. За деньги нам и привезли бы дров и сложили бы их в сарае. Дров было бы сколько хочешь.
— А мы могли бы купить зайца?
— Когда много денег, все можно купить.
— Если бы у пана Веймолы были деньги, он не стал бы ловить зайцев. Лучше купил бы, правда?
— Ну конечно, купил бы.
— И его не арестовали бы.
— Кабы не крал, так за что ж его арестовывать?
— Ну, значит, если бы у всех были деньги, никто бы не крал, да? Все были бы хорошими.
— Нет, может быть, и не были бы. Богатый человек — это совсем не обязательно хороший человек.
— А мама говорила, что крадут только плохие люди. Так вот, если бы у всех было много денег, значит, все могли бы что хочешь покупать, перестали бы воровать и стали бы хорошими.
— Ты в этом еще не разбираешься.
Бобеш хотел вовлечь в разговор маму, спросить ее, скоро ли вернется из тюрьмы пан Веймола, но вошла Марушка. Она пришла позвать Бобеша гулять и купаться. Бобеш поглядел на мать, и та без слов разрешила.
Она была рада избавиться от Бобеша, потому что у нее было много срочной работы. Но, прежде чем уйти, Бобеш попросил хлеба. Отрезая хлеб, мать заметила, как жадно Марушка смотрит на него. Она предложила и Марушке.
— Возьми, съешь. Что делает твоя мама? — спросила она у Марушки.
— Плетет сеть.
Мать вздохнула про себя. Бедные дети! Разве они виноваты в том, что родились в таких семьях? Эта бедняжка наверное, хлебнет еще горя. Какая она бледная — словно в ней нет ни кровинки.
Дети ушли.
— Гонзик там тоже будет, — сказала на улице Марушка.
— Откуда ты знаешь?
— Он заходил за мной. Но я с ним не пошла, я лучше пойду с тобой.
У реки было оживленно. Купались не только дети — их там было полным-полно, — но и взрослые. Правда, взрослые держались чуть подальше от детей. Берег, заполненный детьми, казалось, сотрясался — так дети на нем прыгали. И вода в этих местах была совершенно мутная, грязная. Несколько дней стояла страшная жара, и вода убывала. Она не доходила до берега уже приблизительно на метр, так что стало видно песчаное дно.
