Йозеф Плева - Маленький Бобеш
— А, это ты? Пойдем вместе домой, хочешь?
Но Марушка не ответила и побежала.
— Марушка, Марушка! — кричал Бобеш. (Девочка даже не оглянулась.) — Ну ладно, пусть идет. Ведь я же с ней не обязан дружить.
Бобешу, однако, было обидно, что Марушка так им пренебрегает. «Это, наверное, потому, что утром я ее обругал». Бобеш побежал за Марушкой и догнал ее у самых дверей.
— Марушка, ты знаешь, что учитель простил Гонзика? — спросил он как ни в чем не бывало.
— Правда? — обернулась к нему Марушка.
— Да, я попросил учителя, чтобы он его отпустил.
— Ты?
— Да.
— А ты сегодня испугался?
— Испугался, но учитель уже все знает.
— Что знает?
— Что я уронил чернильницу.
— А кто ему сказал?
— Я сам признался.
— Сам?
— Сам.
— В кабинете?
— Да.
— И тебе не попало?
— Нет. У нас хороший учитель, правда?
— Правда.
— Директор не такой хороший.
— Конечно.
— Марушка, хочешь? — Бобеш подал девочке фарфоровую ручку.
— Это ты мне даешь?
— Хочешь?
Марушка не ответила и взяла ручку.
— Будешь со мной, Марушка, дружить?
Марушка кивнула.
— Пойдем сегодня после школы играть на карьер? Марушка опять кивнула и стала разглядывать подарок.
— А что тебе в школе Гонзик послал?
— Письмо-то?
— Да.
— Ты знаешь, он нарисовал меня и тебя.
— На самом деле?
— Да, честное слово, и написал…
— Что написал?
— Написал: «Бобеш — Марушка жених и невеста».
— Вот противный, правда?
— Правда. А ты знаешь, Марушка, что такое жених и невеста?
— А ты не знаешь?
— Нет.
— Ну, это когда у двоих людей свадьба.
— А что это такое?
— Когда взрослые любят друг друга, вместе ходят. Сначала это жених и невеста, а потом женятся — и это свадьба.
— А кто тебе сказал?
— Евочка Горничкова. Мы с ней однажды так играли. Она была невестой, Тоник Коларж — женихом, а я подружкой.
— А ты пойдешь со мной играть после уроков?
— Ну конечно.
— Ах, Марушка!
— Что, Бобеш?
— Мы будем вместе дружить, правда? Все время, и когда будем большие — тоже.
— Будем.
— А ты на меня сердилась?
Марушка кивнула.
— Я тоже, по не очень.
Марушка разглядывала фарфоровую ручку.
— Я сегодня знаешь, так испугался, когда разлил эти чернила!
— А как я испугалась!
— Я думал, что ты нажалуешься.
— Гм, гм…
— А почему ты не нажаловалась?
— А тебе бы попало. Тебя оставили бы после уроков.
Бобеш ласково поглядел на Марушку и стал рыться в карманах.
— Марушка, я дам тебе еще карандашик. Знаешь, это необыкновенный карандаш. Он пишет красным…
Глава 41 ЛАСТОЧКА
Мать сидела за швейной машинкой: шила рубашки и фартуки на продажу. Она оглянулась на Бобеша, который качал маленького Франтишека, и спросила:
— Спит уже?
— Спит, — ответил шепотом Бобеш.
— Это хорошо, пусть спит.
В — комнате было тихо. На стене тикали часы. Вдруг в них что-то звякнуло. Мать посмотрела на часы и вздохнула.
— Скоро одиннадцать. — Она говорила как будто про себя. — Пора бы уж начать варить, но что? Вот мученье, когда не знаешь, чем кормить! Лавочники в долг больше не хотят давать, в молочной я тоже задолжала, стыдно уже показаться на улицу.
— Что будет на обед, мама? — спросил Бобеш.
— Как раз об этом, мой милый, я и думаю. Хочу сварить картошку.
— Мама, Франтишека совсем заели мухи.
— А ты отгоняй.
— Я их отгоняю, а они всё лезут. Только я их отгоню, а они опять лезут. Вот мученье с этими мухами!
— На свете вообще одно мученье, — вздохнула мать. Она поднялась от швейной машинки, подошла к люльке и сказала: — Подожди, Бобеш, мы сейчас всех мух отпугнем.
Мать воткнула в углы люльки по длинной лучине, взяла какой-то реденький материал, почти рогожку, и натянула его. Теперь мухи не могли добраться до Франтишека.
— Здорово мы мух провели, правда? А ты не знаешь, мама, почему их так много, этих мух?
— Не знаю, Бобеш.
— А я знаю.
— Тогда не спрашивай.
— Можно тебе сказать, почему?
— Говори.
— Наверное, их так много потому, что они задаром.
— Как так?
— Знаешь, мама, сколько раз я уж замечал: что бесплатно — того много, а что за деньги — мало.
— Что такое ты говоришь?
— Ну посуди сама: куры, гуси или коровы — это все за деньги, и поэтому у нас, например, их нет. Ничего. А мух, жуков или птиц — их везде много. Это потому, что они задаром.
— Ну ты и мудрец!
— А что, если бы и гуси были задаром! Шел бы себе по улице гусь, ты бы его схватила — и прямо на сковородку!
— Замолчи, прошу тебя. Опять я из-за тебя рас… Через неделю каникулы. Ты как, перейдешь в следующий класс?
— Перейду. У меня же всегда были хорошие отметки.
— Где это дедушка запропастился?
— А куда он пошел?
— За грибами.
— А бабушка?
— И бабушка с ним.
— Так они где-нибудь по дороге ругаются.
— Перестань, Бобеш! Так о взрослых не говорят.
— Я знаю… Всегда, когда бабушка остается с дедушкой одна, она дедушке что-нибудь скажет такое…
— Бобеш, о чем ты говоришь?
— Но это же правда.
— Правда-то, правда, но ты не должен так о дедушке с бабушкой говорить.
— Если бы ты знала, как мальчишки говорят даже об отце с матерью! Вот бы ты послушала!
— Ну что ж, бери с них пример. Может, и я когда-нибудь дождусь таких прекрасных слов.
— Что ты, мама, я никогда так не буду!
— Ну, уж я не знаю…
— Честное слово, мама. Если бы ты даже меня отколотила.
— Тебя никогда еще зря не били.
— А учитель нас вообще не бьет.
— Напрасно.
— Нет, не напрасно. Дети его все равно боятся. А директор — тот иногда может отвесить оплеуху.
— Господин директор постарше.
— Старые люди больше сердятся, да?
— Почему ты так думаешь?
— Ну, посмотри на нашу бабушку. Она всегда сердится и любит меня шлепать.
— А ты ее не серди.
— А она пусть не сердится. Ты иногда ничего и не заметишь, а она все свое: не кричи, не скачи, не говори глупостей!
— Старые люди много на своем веку пережили, поэтому они такие измученные. Не любят шума и особенно сердятся, когда молодые плохо себя ведут.
— Пусть тогда живут отдельно.
— Конечно, хорошо жить отдельно. Только бедным людям это невозможно.
— А вот дедушка — он лучше.
— Ты перестанешь или нет?
Однако прошла всего лишь минута, и Бобеш заговорил снова:
— Мама, а когда ты постареешь, будешь такая же, как бабушка?
— Конечно.
— Не надо!
— А отец будет похож на дедушку. И ты, когда постареешь, тоже будешь похож на дедушку.
— Не могу себе этого представить!
— Так не представляй и сиди тихо.
— Мама, а давно ты была невестой?
— О чем это ты опять говоришь? Где ты набрался этих слов? Как начал ты, Бобеш, водиться со взрослыми ребятами, так и несешь в дом всякую чепуху!
— Мама, но какая же это чепуха?
— Чепуха не чепуха, но дети об этом не рассуждают.
— А почему не рассуждают?
— Потому.
— Ведь я тоже буду женихом.
— Ну, до этого еще далеко. Еще успеешь. Откуда ты это, Бобеш, взял?
— Мы так играли.
И Бобеш стал рассказывать матери, как играл он с Гонзиком и Марушкой.
— Твой Гонзик тоже озорник… Бобеш, открой-ка окно, у нас душно.
Бобеш пошел открыть окно.
— Ты знаешь, мама… сегодня на улице совсем тепло.
— Открой тогда еще и двери. Здесь такой тяжелый воздух! Пусть комната получше проветрится, И отойди от окна, а то сквозняк.
— А что это — вредно?
— Да, может заболеть голова.
— Мама, ты чувствуешь?
— Что?
— Как пахнет из окна.
— А чем пахнет-то?
— Мне кажется, мясом. Это, наверное, у Веймолы готовят.
— Ну, вряд ли… У них столько же мяса, сколько и у нас.
Бобеш подошел к матери и шепнул ей на ухо:
— Пан Веймола ловит зайцев, я сам видел.
— Где ты мог видеть?
— А помнишь, когда я потерял очки? Я был тогда на Планаве и видел его там.
— А он тебя тоже видел?
— Нет, не видел.
— Ты смотри, Бобеш, никому об этом не говори.
— А почему?
— Потому что пана Веймолу могут за это посадить.
— Как так — посадить?
— Так, придут жандармы и арестуют его.
— А что, разве нельзя ловить зайцев?
— Нельзя.
— Но ведь они бегают по лесу.
— Пусть бегают, а ловить их нельзя. Можно только тому, кому принадлежит лес.
— А кому принадлежит лес?
— Городу.
— Как это так — городу?
— Ну, у меня нет времени с тобой разговаривать.
— Ага, я уже знаю: старосте можно.
— Можно, но он тоже должен за это платить.
