Кейт Уигглин - Ребекка с фермы Солнечный Ручей
Следующий претендент понравился Эджвуду, где проводились утренние проповеди, но Риверборо, где шли вечерние службы, отказался его принять, поскольку он носил парик — плохо подобранный, криво надетый.
Кандидат номер три был красноречив, но слишком увлекался жестикуляцией, и миссис Джир Бербанк, председательница женского благотворительного комитета, всегда сидевшая на передней скамье, сказала, что ей тяжело смотреть на проповедника, который мечется на своей кафедре в жаркие воскресные дни.
Номер четвертый, красивый, приветливый мужчина, талантливый проповедник, оказался демократом. Прихожане же, в подавляющем большинстве, были республиканцами по своим политическим убеждениям и воспринимали проповедующего Евангелие демократа как нечто смехотворное, если не богохульное. («Не успеем мы оглянуться, как Анания и Вельзевул[68] станут здесь кандидатами в священники!» — воскликнул возмущенный претендент от республиканцев на должность окружного прокурора.)
Номер пятый имел слабоумного ребенка, который, как зловеще пророчествовал комитет по рассмотрению кандидатур, непременно будет стоять с утра до вечера в палисаднике дома священника, громогласно высказываясь в пользу других вероисповеданий.
Ну а номером шестым оказался преподобный Джадсон Бакстер, нынешний священник, и, по общему признанию, он был так близок к совершенству, как только может быть священник в этом несовершенном мире. Его молодая жена располагала небольшим собственным доходом — редкое и необычное преимущество, — и комитет, занимавшийся сбором денег по подписке на жалованье священнику, надеялся, что его членам, возможно, не придется вечно разъезжать по приходу, чтобы получить с кого-нибудь пятьдесят центов, срок уплаты которых прошел восемь месяцев назад, и они смогут не слишком усердствовать, исполняя свои тягостные обязанности.
— Кажется, что до сих пор наши священники были из самых бедных! — жаловалась миссис Робинсон. — Стоило на два месяца задержать им жалованье, как они начинали нервничать! Уж могли бы, кажется, скопить немного денег, прежде чем ехать сюда, чтобы не жить вот так — еле-еле сводя концы с концами! Бакстеры, похоже, совсем другие, и я только надеюсь, что они не станут транжирить деньги и не залезут в долги. Говорят, она по полдня держит открытыми ставни в парадной гостиной и там так часто горит по вечерам свет, что, как думают соседи, она и мистер Бакстер, должно быть, сидят там! Трудно в такое поверить, но миссис Базель утверждает, что это так и что мы можем проститься с ковром в этой гостиной — а ведь он церковная собственность! — потому что Бакстеры на нем живут!
Эта критика представляла собой единственную диссонирующую ноту в общем хоре похвал, и люди постепенно привыкали и к открытым ставням, и к злоупотреблению ковром, который к тому времени завершил уже двадцать пятый год своей честной службы.
Свою патриотическую идею миссис Бакстер сообщила женскому благотворительному комитету, предложив, чтобы женщины выкроили и сшили флаг сами.
— Возможно, он будет не так хорош, как те, что делают на фабриках в больших городах, — сказала она, — но вид нашего самодельного флага, реющего на ветру, вызовет у нас чувство гордости, и он будет значить больше для подрастающих юных избирателей, если они будут знать, что их матери сделали его своими руками.
— Не согласитесь ли вы разрешить некоторым девочкам помочь в этой работе? — скромно спросила мисс Дирборн. — Мы могли бы выбрать лучших швей и позволить им сделать хотя бы по нескольку стежков, чтобы и они почувствовали себя причастными к созданию флага.
— Это именно то, что нужно! — воскликнула миссис Бакстер. — Мы вырежем красные и белые полосы и сошьем их вместе, а после того как мы приметаем белые звезды к голубому прямоугольнику, девочки смогут пришить их. Нужно успеть сделать его к предвыборному митингу. Нынешний год — год выборов президента, и лучшего времени, чтобы впервые поднять наш новый флаг, не придумаешь.
IIТак возникла эта благородная инициатива, и день за днем в обоих поселках — Риверборо и Эджвуде — шли приготовления к торжествам.
Мальчики, как будущие избиратели и солдаты, потребовали, чтобы им дали активно участвовать в этих приготовлениях, и были организованы судьей Бином в отряд флейтистов и барабанщиков, так что теперь день и ночь воинственная, но крайне нестройно звучащая музыка будила окрестное эхо, а оглушенные ею матери чувствовали, как патриотизм медленно покидает их, сочась через подошвы туфель.
Дик Картер был назначен командиром отряда по той причине, что у его дедушки была золотая медаль, пожалованная ему королевой Викторией за спасение трехсот двадцати шести пассажиров с тонувшего британского корабля. Вероятно, Риверборо сочло, что пора заплатить Великобритании дань благодарности за ее благородное поведение по отношению к капитану Нейхему Картеру, и человеческое воображение не могло придумать ничего более подходящего и впечатляющего, чем участие, через внука в качестве доверенного лица, в подъеме американского флага.
Лизинг Перкинс старался оставаться довольным и в положении рядового. Ему не предложили никакого видного поста; главным образом, как заметила мать Минни Липучки, потому, что «у его отца в военное время была не очень-то хорошая репутация».
— О да! Джим Перкинс пошел на войну, — говорила она. — Он спрятался за курятником, когда пришли призывать в армию, но они все-таки нашли его и забрали. Он и в одно сражение как-то случайно попал, да сбежал оттуда. Он, Джим-то, всегда был осторожным; как видел, что несчастье на него надвигается, так сразу исчезал из виду, прежде чем оно успеет на него обрушиться. Он говорил, что восемь долларов в месяц без всяких прибавок ему маловато за то, чтобы он дал дырявить себя пулями. Он, Джим-то, и мухи не прихлопнет, ну что ж — мы не все время будем воевать, а он хороший сосед и кузнец хороший.
Мисс Дирборн предстояло изображать «Колумбию»,[69] а старшим девочкам обеих школ — «штаты». Такого спроса на миткаль и красные, белые и голубые ленты не могли припомнить с тех пор, как «Уотсон стал держать магазин», а увидев, какое количество нижних юбочек вывешено для отбеливания на солнце, случайный проезжий мог представить Риверборо сплошной и непрерывно действующей школой танцев.
Нравственность юношества, как мужского, так и женского пола, достигла почти неправдоподобного уровня, так как родителям требовалось лишь поднять палец и сказать: «Не пойдешь на поднятие флага!» — и непокорный дух сразу же вооружался мужеством для новых усилий, направленных на достижение абсолютной безгрешности своего существования.
Мистер Джеримайя Кобб согласился изображать «дядю Сэма», и ему предстояло везти на церемонию «Колумбию» и «штаты» на крыше своего дилижанса. А пока — мальчики занимались строевой подготовкой, женщины кроили, сшивали и приметывали, а девочки нашивали звезды. Звездному прямоугольнику флага предстояло гостить у каждой из них по очереди, пока она делает свою часть работы.
Все до одного чувствовали, какой это действительно прекрасный и замечательный труд — помогать в создании флага, и если Ребекка гордилась тем, что вошла в число избранных швей, то тетя Джейн испытывала то же чувство оттого, что научила ее шитью.
И вот настал долгожданный августовский день, когда жена священника подъехала в бричке к двери кирпичного дома и вручила сверток с большим куском материи Ребекке, которая приняла его в объятия с такой торжественностью, словно это был младенец, ожидающий обряда крещения.
— Я так рада! — удовлетворенно вздохнула она. — Я уже думала, что моя очередь никогда не настанет!
— Ты должна была получить его неделю назад, но Хальда Мизерв опрокинула пузырек с чернилами и испачкала свою звезду, так что нам пришлось приметывать другую. Твоя звезда последняя, а потом мы сошьем вместе полосы и кусок со звездами и Сет Страут прикрепит к нему веревку. Только подумай, пройдет совсем немного дней, и вы, дети, будете изо всех сил тянуть эту веревку, оркестр играть, мужчины кричать «ура», а новый флаг подниматься все выше и выше, пока красное, белое и голубое не развернется на фоне ясного неба!
Глаза Ребекки засияли.
— Я должна подрубить свою звезду или пришить ее тем швом, каким обметывают петли? — спросила она.
— Посмотри на все остальные звезды и сделай самый красивый шов, какой можешь, — вот и все. Это твоя звезда, и ты даже можешь вообразить, что это твой штат, и постараться сделать его самым лучшим из всех. Если и каждый другой человек будет стараться сделать лучшим свой штат, то мы получим великую страну, не так ли?
Глаза Ребекки выразили радостное подтверждение этой мысли.
— Моя звезда, мой штат! — повторила она с восторгом. — Ах, миссис Бакстер, я сделаю такие мелкие стежки, что покажется, будто белое вырастает из голубого.
