Наталья Евдокимова - Боруэлла
– Ну честно, Элька! Не дурачься. Мне же интересно!
– Да не знаю я. Я же вчера говорил тебе, что никогда не появлялся, так?
– Так, – задумчиво сказал Боря.
– Ну и вот, – пожал я плечами. – Ты мне лучше вот что скажи – до ближайшей поликлиники далеко? Я уже весь чешусь. Вот видишь, начинается аллергия на школу. Я же говорил! Уже, наверное, сыпь по всему телу!
– Да ты просто в одежде ходить не привык, – спокойно сказал Боря. – Догоняй, Элька!
И побежал вперёд.
А я стоял и смотрел, как он убегает вдаль, становится ниже, ниже, а края пешеходной дорожки протягивают друг другу руки, приближаются…
Как только Боря поравнялся ростом со мной, я вприпрыжку побежал следом. А он вдруг остановился, обернулся и, приветственно махая руками, стал смотреть, как я приближаюсь к нему. Я на бегу снял бейсболку и тоже замахал ею, будто флагом.
– Я сейчас! – закричал за меня мальчишка Элька, которому было всего пять лет. – Борька, я сейчас!
…А через полчаса я уже сидел с Борей за одной партой. Опасность аллергии отступила, чему я был несказанно рад. Реальной угрозой оказалось другое стихийное бедствие. Девчонки.
– Ой, какой маленький! – визжала одна. – Веткин, это твой брат?
– Троюродный, – невозмутимо отвечал Боря.
– Мальчик, как тебя зовут? – наступала другая.
Я беспокойно заёрзал на стуле.
– Ты что, не знаешь, как тебя зовут? – удивилась она.
– Говорят «иди сюда», – хмуро сказал я. – И я или иду, или не иду. В зависимости от обстоятельств.
– А сколько тебе лет? – спрашивала третья.
– По два раза в день на один и тот же вопрос не отвечаю, – заявил я.
Поток вопросов лился на меня со всех сторон. И не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не прозвенел звонок. Девчонки вернулись на свои места, но я спиной чувствовал их заинтересованные взгляды. Они что, маленьких детей никогда не видели? Я им что, зоопарк одного актёра?
– Борька, ты меня спасёшь? – шепнул я.
– Спасу, – твёрдо сказал Боря. – Прорвёмся.
В это время в класс вошла учительница алгебры и, увидев меня, заулыбалась:
– О, да в классе новичок! Какой маленький… Мальчик, как тебя зовут? Сколько тебе лет?
Я тоже почему-то стал улыбаться и подробно отвечать на вопросы.
– Боря Веткин, это твой брат?
– Троюродный! Я его троюродный брат! Боря – мой самый близкий родственник! – выпалил я. – Правда, Боря?
Боря удивлённо посмотрел на меня и кивнул. Учительница, внимательно взглянула на меня, ещё раз улыбнулась и направилась к учительскому столу. Вот это я понимаю, ода в мою честь!
– Сними кепку, – наклонившись ко мне, шепнул Боря. – Так положено.
Я снял бейсболку, положил её на парту и замотал лохматой рыжей головой. И тут меня посетила гениальная мысль. Дождавшись, когда учительница отвернётся к доске, я повернулся лицом к классу и, широко улыбаясь, замахал рукой. Все захихикали.
– Элька, сядь, – одёрнул меня Боря. – Не позорь моих седин.
И с чего это он вдруг стал таким серьёзным? Мне, наоборот, происходящее стало нравиться. Чтобы не расстраивать Борю, я присмирел и только изредка исподтишка поглядывал назад. Вдруг мой взгляд задержался на знакомом лице.
– Борька, – шепнул я, пихнув его локтем. – Вчерашний гуманитарий здесь. Этот… инструмент.
– Знаю, – недовольно ответил Боря. – Он мой одноклассник, я же говорил.
– А…
Учительница посмотрела на меня, и я услышал то, что не надеялся услышать от неё никогда:
– За дверь здесь болтунов выставляют вне зависимости от возраста. А их близким родственникам пишут гневные слова в дневник. Веткин, учти. Кстати, твой сегодняшний сосед по парте – тоже Веткин? И как его полное имя?
– Я – Элеонор Веткин! – громко сказал я. – И этим горжусь!
– Так вот, мой тебе совет, Элеонор Веткин, – важно произнесла учительница. – Гордись молча.
И это ей я подробно отвечал на вопросы! Как глубоко я заблуждался!
Я надул щёки, скрестил руки на груди и смотрел на учительницу исподлобья. В классе постоянно что-то происходило: учительница увлечённо разговаривала, вызывала к доске учеников. Я не слушал, справедливо считая себя выше всего этого детского сада. Наконец мне надоело неподвижно сидеть, и я прозвенел школьным звонком.
Перемена получилась длинной.
Первоклассники – тоже люди
Чтобы нам дали спокойно поговорить, мы с Борей на перемене вышли на улицу.
– Вечно ты придумываешь какие-то глупые имена! – возмущался Борька. – Что за Элеонор ещё? Я не удивлюсь, если в следующий раз ты решишь быть Клеопатром или… Не знаю, Геннадией какой-то!
– Очень надеюсь, – упирая на слово «очень», сказал я, – что следующего раза не будет.
– Я тоже очень надеюсь, – немного виновато сказал Боря.
– Где-то я это уже слышал, – подозрительно сказал я.
– Ну, Элька! – взмолился Боря. – Я же не специально!
– Ладно, сделаю вид, что поверил. Ты лучше расскажи мне, что у вас за многоэтажные такие отношения с другом твоим пернатым?
– Каким ещё пернатым другом? – удивился Боря.
– Уж точно не со мной, – пояснил я. – И так видно, что у нас идиллия. Догадайся с одного раза, ты же иногда умный, а?
– Откуда я знаю, что тебе может в голову взбрести! Одна лишь коллекция известных тебе имён настораживает. Рисковать отгадывать не буду. Хочешь – говори, хочешь – нет.
– Тогда и не скажу, что это я о Сазонове, – пробурчал я. – Хочешь – догадывайся, хочешь – нет.
– Ну ты даёшь! – хмыкнул Боря. – Нашёл, кого другом называть.
– А что, он в младенчестве съел твой любимый кактус?
– Какой такой кактус? – поинтересовался Боря.
– А на тебя школа так действует всегда или только по понедельникам? Куда подевалось твоё наследственное чувство юмора, брат мой Борька?! Неужели ты с утра его для себя отпридумывал? Тогда придумывай назад, даже ценой моей жизни! То есть… шучу. А то кто тебя знает.
– Да никуда оно не подевалось. Я всегда такой серьёзный, когда речь идёт о любимых кактусах! – сказал Боря, улыбнулся, надел на себя мою (хотя в некоторой степени и свою тоже) кепку и отвесил мне подзатыльник.
– Да, так гораздо лучше, – я почесал затылок и бросился догонять Борю, чтобы отобрать нажитое.
На какое-то время мы забыли обо всех одноклассниках и учительницах и, дурачась, бегали по школьному двору, изредка натыкаясь на перепуганных учеников младших классов.
Радостно хохоча, мы приземлились на лавочку и пытались отдышаться. Я высунул язык и наклонился низко к земле. Вдруг меня кто-то несмело тронул за плечо.
– Ры…жик, это тво…ё, да?
Я медленно поднял голову и посмотрел вверх.
Мальчик был, видимо, первоклассник.
Огромные тёмные глаза мальчишки придавали лицу особенное выражение. Как будто он радостно удивлялся всему миру: и тому, что он в нём живёт, и тому, что в этом мире есть я. И Боря… Да даже лавочка, на которой мы сидим!
Его выцветшие за лето светлые волосы кто-то старательно уложил мокрой расчёской, и было видно, что мальчик несколько раз уже прошёлся по ним пятернёй. На правой щеке алела свежая царапина. С выпрямленной спиной, в водолазке, он казался ещё более тоненьким, чем был на самом деле. Мальчик протягивал мне большой зелёный лист. Мою кепку.
Правда, этот лист уже прилично запылился.
– Это ведь твоё? – уже смелее переспросил мальчик.
– Моё. Спасибо огромаднейшее! Я даже не заметил, как потерял, – сказал я, натягивая бейсболку.
Мальчик довольно улыбнулся уголками губ и слегка кивнул:
– Я шёл рядом. А она… вот…
Мне показалось, что надо бы сказать что-то очень важное, и я никак не мог вспомнить, что именно. Но долго вспоминать не пришлось – нужные слова прозвучали сами по себе. По крайней мере, мне так показалось.
– Я – Элька.
– Вадик.
Я пожал протянутую руку и вдруг рядом услышал настойчивое посвистывание. Мы с Вадиком повернулись на звук и увидели свистуна, то есть скучающего Борю.
– А меня тут будто вообще нет, – хитро сказал он.
Вадик невозмутимо сделал шаг в сторону:
– Вадик… Вадим.
– Боря, – снисходительно сказал Боря и пожал руку мальчишке.
Я тоже повернулся к Боре и протянул руку.
– Элька! – звонко сказал я.
– Балбес… – покрутил пальцем у виска Боря.
– Приятно познакомиться, Балбес! – сказал я и задействовал непожатую руку для того, чтобы вежливо приподнять кепку.
Вадик солнечно улыбнулся и снова повернулся ко мне, тем самым не дав Борьке права слова. Так ему!
– Ты тоже в первом классе? – спросил он.
– Не, я в шестом, – не стал врать я.
– Ничего себе! – приподнял брови Вадик. – А я вот только в первом.
Я замялся, не зная, как получше выкрутиться.
– Я тут… проездом, в общем, – уклончиво сказал я. – Это я временно здесь в шестом. Вон, за ним присматриваю.
По лицу Вадика пробежала лёгкая тень.
– Проездом – это значит ненадолго?
Мне почему-то совсем не хотелось говорить «да», но и обманывать… обманывать тоже не хотелось. Поэтому сказал тоже правду, но другую:
