Памела Трэверс - Мэри Поппинс и соседний дом
— Ерунда, Смит, они просто вышли из тумана. При чем тут правила? Добрый день, мисс Мэри Поппинс! Я должен извиниться перед вами за нашего Сторожа. Послушать его, так вы чуть ли не на Луну взбирались, ха-ха-ха!
— В самом деле? — невинно отозвалась Мэри Поппинс и одарила Премьер-Министра любезной улыбкой.
— А что вы сделали с тем смуглым пареньком? — спросил Сторож. — Оставили наверху?
Премьер-Министр сурово нахмурился:
— Знаете, Смит, всему есть предел. Как можно оставить кого-либо на небе, даже если бы им удалось туда забраться? Вы, как и мы все, видели неясные очертания в тумане, и воображение сыграло с вами злую шутку. Принимайтесь-ка за работу, друг мой, охраняйте парк, вместо того чтобы досаждать ни в чем не повинным людям. А мне пора бежать. Что-то стряслось в Вишневом переулке. Кажется, там кто-то сошел с ума — надо пойти посмотреть, в чем дело. Всего доброго, мисс Мэри Поппинс! В следующий раз, когда соберетесь на небо, передайте мой привет Человеку-на-Луне.
И, громко смеясь, Премьер-Министр заспешил к воротам. Мэри Поппинс улыбнулась про себя, удаляясь с детьми в том же направлении.
Парковый Сторож сердито смотрел им вслед. Снова она выставила его дураком! Он был абсолютно уверен, что эта особа побывала на небесах, и от души жалел, что она не осталась там навсегда.
7
А в Вишневом переулке царил переполох.
Необъятная женщина в калитке дома № 18 одной рукой сжимала черный портфель, а другой рвала на себе волосы, попеременно то воя, то всхлипывая.
Собаки мисс Ларк, обычно такие спокойные, прыгали вокруг и отчаянно лаяли на нее.
Конечно же это была мисс Эндрю.
Мэри Поппинс сделала знак детям двигаться бесшумно.
Премьер-Министр явно нервничал.
— Э-э-э… Мадам. Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Мисс Эндрю тотчас же вцепилась в его руку мертвой хваткой.
— Вы видели Люти? — взмолилась она. — Он исчез. Я потеряла его. О-о-о!
— Гм, — Премьер-Министр тревожно огляделся. — Я не вполне уверен… Кто такой Люти? (Может, это кошка или собака, размышлял он, или, к примеру, попугай?) Если бы я знал, кто это, я бы, возможно, смог быть вам полезен.
— Он заботится обо мне, отмеряет лекарства и дает их в нужное время.
— Ах, аптекарь! Нет, я не видел поблизости ни одного аптекаря. А что, он потерялся?
— Он варил мне по утрам овсянку!
— Так это повар? Повара я тоже не видел.
— Я привезла его с Южных морей и потеряла! — Мисс Эндрю вновь разразилась рыданиями.
Премьер-Министр казался совсем сбитым с толку. Повар — или аптекарь — с Южных морей! Такого, потеряв, не так-то просто снова найти.
— Ну-ну, будет! Дайте-ка ваш портфель, пойдемте спросим соседей: может быть, кто-нибудь его видел. — Возможно, вы, мадам? — обратился он к мисс Ларк, торопливо семенящей за собаками.
— Нет! — сказала мисс Ларк. — И Эдуард с Варфоломеем тоже не видели!
Она явно не хотела иметь ничего общего с женщиной, чей храп не давал спать всему Вишневому переулку.
Собаки прошли мимо, сердито ворча. И Премьер-Министр медленно повел мисс Эндрю от калитки к калитке.
Нет, мисс Девятнадцать никого не видела. Это все, что она может сказать. Мистер Двадцать повторил то же самое… Никто не сочувствовал мисс Эндрю.
Мало того, что она заняла их драгоценный восемнадцатый номер, она еще и держала там взаперти солнечного незнакомца, которому удавалось ускользнуть лишь на один короткий час в день. И если Люти действительно исчез — что ж, они от души желали ему найти лучшую долю.
— Нет, нет, все время нет! Неужели здесь некому мне помочь? — возопила мисс Эндрю, еще крепче стискивая руку Премьер-Министра.
Рука уже начинала болеть, когда мисс Эндрю, непрестанно стеная, подтащила Министра к коттеджу, выстроенному в виде корабля, в самом конце переулка. Здесь жил Биннакль, Пират в отставке.
В данный момент хозяин коттеджа сидел на крыльце и играл на концертино, а Адмирал Бум и миссис Бум во все горло распевали свою любимую морскую песню:
Много ветров отшумит над волнами,
Прежде чем Джек возвратится домой!
— Остановитесь! — истошно закричала мисс Эндрю. — Послушайте меня! Люти исчез! Пропал!
Адмирал смолк на полуслове. Мелодия оборвалась.
— Лопни моя селезенка! Пропал, вы говорите? Не могу поверить — такой смышленый мальчишка! Должно быть, поднял якорь, чтобы пойти во флот. Любой парень с головой сделал бы то же самое. Как думаете, Премьер-Министр?
Откровенно говоря, Премьер-Министр вовсе этого не думал. Флот, по его мнению, был вполне обеспечен поварами и аптекарями. Но он знал по опыту, что в ответ на любые возражения Адмирал посоветует ему уйти в плаванье, а Министр решительно предпочитал оставаться «сухопутной крысой».
— Что ж, — сказал он неуверенно, — мы наведем справки.
— Но что делать мне? — перебила мисс Эндрю. — Я осталась одна, и мне некуда преклонить голову!
— Но у вас есть дом № 18, — мягко напомнила миссис Бум. — Разве этого недостаточно?
— Надо спросить у Биннакля! — сказал вдруг Адмирал. — У него есть лишний кубрик — хватит места и ей, и ее пожиткам.
Биннакль раздумчиво оглядел мисс Эндрю.
— Что ж, я мог бы взбалтывать ее микстуры, и все Пираты отлично варят овсянку. Но, — и в голосе его зазвенел металл, — за это придется платить!
Лицо мисс Эндрю выразило облегчение.
— О, все что угодно! Назовите свою цену, я с радостью заплачу!
Она даже ослабила хватку, так что Премьер-Министр смог пошевелить рукой.
— Нет, деньги мне не нужны. Вам надо отмерять микстуру и кашеварить, а мне надо, чтобы кто-то читал мне вслух — но не раз или два, а все мое свободное время.
— О, ничего лучше и придумать нельзя! — Улыбка с усилием пробилась на лицо мисс Эндрю, непривычное к таким упражнениям. — У меня много книг, я принесу их сюда и буду учить вас всему, чему учила Люти.
— Слушайте, леди! Мне ни к чему ваша грамота!
Пирату нужно одно — научиться быть Пиратом. Но учтите, — и вновь в его голосе послышалась угроза, — я не потерплю в своем доме салаг, которые не танцуют Матросскую кадриль.
— Кадриль! — Мисс Эндрю была шокирована. — Я… не могу… не умею!
— Можете! — заверил Адмирал. — Каждый, на суше и на море, может танцевать Матросскую кадриль. Тут главное — слушать музыку… Ну-ка Биннакль, ударь по струнам! Полный вперед!
8
Биннакль улыбнулся Адмиралу, и концертино под его рукой разразилось веселой мелодией.
Ноги Адмирала сами пустились в пляс. То же самое произошло с ногами миссис Бум и Премьер-Министра. Миссис Девятнадцать и мистер Двадцать, заслышав музыку, принялись притоптывать в такт у своих калиток.
Но мисс Эндрю стояла, словно высеченная из камня, с лицом суровым и непроницаемым, как скала. Оно, казалось, говорило: «Ничто не сдвинет меня с места, даже землетрясение».
Мэри Поппинс задумчиво наблюдала за ней издалека. А мелодия становилась все неистовей…
Мэри Поппинс достала из кармана Майкла губную гармошку и поднесла к губам. Звук подхватил мелодию концертино… И медленно, как будто против воли, каменная фигура сдвинулась, и две огромные никогда не танцевавшие ноги задвигались в такт. На носок, на пятку, но морям — по волнам…
И вдруг все они почувствовали себя матросами на палубе корабля, вместе с мисс Эндрю, неохотно колыхавшейся на волнах кадрили.
Близнецы и Аннабел подпрыгивали в коляске, Джейн и Майкл гарцевали неподалеку, а вишневые деревья клонились на все стороны, и вишни вертелись на своих стебельках. Только Мэри Поппинс стояла неподвижно, поднеся к губам губную гармошку, из которой лилась неистовая мелодия.
Когда смолк последний аккорд, все, кроме мисс Эндрю, почувствовали себя запыхавшимися и весьма довольными.
— Браво, дружище! — прорычал Адмирал, помахав шляпой вновь окаменевшей фигуре.
Но та не ответила. Ее глаза были прикованы к Мэри Поппинс, засовывавшей губную гармошку обратно в карман к Майклу.
Они обменялись долгим, долгим взглядом — так встречаются два волка.
— Опять вы! — Лицо мисс Эндрю было искажено гневом — эта наглая девчонка снова заставила ее плясать под свою дудку!
— Это из-за вас я вела себя так постыдно, недостойно леди! Это вы, вы, вы услали Люти! — она вытянула жирный, дрожащий палец и указала на невозмутимо улыбающуюся Мэри Поппинс.
— Ерунда, мадам, — вмешался Премьер-Министр. — Ни один человек не может заставить другого танцевать. Этим вы обязаны своим собственным ногам, и они были весьма резвы. А что касается мисс Поппинс — благовоспитанной, респектабельной молодой женщины, всегда занятой исполнением своих обязанностей, — возможно ли вообразить, чтобы она рыскала по округе, отсылая поваров — или аптекарей — куда-то там на Южные моря?! Немыслимо!
