Юрий Сальников - Шестиклассники
— Нет, — ответила Аня. — У меня свои дела.
Аня ещё не знала, какие у неё будут дела в воскресенье, но ей не понравилось, что о какой-то Зойке и о чужих мальчишках Эмма распространяется так охотно, а о своём классе, о ребятах, о новой классной руководительнице и об учителях не может сказать нескольких слов. А об Аниной поездке на север совсем не спросила. Ничто её не интересует из того, что как раз очень интересно Ане. Вот опять она начала рассказывать про Зойку, даже вытащила из укромного местечка тоненькую тетрадь, в которой хранится Зойкина записка. Зойка написала мальчишке, а передать не успели. Эмма подробно объяснила, почему не смогли передать, и потом прочитала вслух. Но Ане и записка не понравилась: глупая какая-то!
Конечно, о классе и о ребятах Аня так ничего и не узнала.
Эмма крикнула Вере, чтобы та накормила её перед школой. Вера подала обед, и Эмма принялась есть, продолжая тараторить. Вера неодобрительно заметила:
— Подругу-то забыла к столу пригласить.
— Да, да, — спохватилась Эмма. — Садись.
Но Аня отказалась и, взяв расписание уроков, села переписывать для себя в тетрадку.
Так подошло время идти в школу.
Девочки встретили её оживлённо и радостно, но не в пример Эммке без лишних восторгов, сразу окружили, и засыпали новостями о классе, о новых ребятах, о выставке, которую готовят («А ты тоже что-нибудь привезла?»), и об учителях («новый физик, совсем молоденький»), и задавали бесконечные вопросы о севере. А Маша Гусева, невзрачная на вид, щупленькая и бледная, с редкими белесыми волосами — косички тоненькие, «словно шпагатинки», — обняв, повела в класс, говоря, что они, как и в прошлом году, сидят вместе на третьей парте.
Мальчишки, как обычно бывает в таких случаях, держались в сторонке, но Аня видела, что и они поглядывают с любопытством: ведь все знают, что Смирнова ездила на Крайний Север, а это — путешествие серьёзное. Гена Кузеванов даже не вытерпел и, когда около Ани было не очень много девочек, прошелся мимо, но успел бросить фразу:
— За Полярным кругом была?
— Да, — кивнула Аня.
— Ну, ну, — словно одобрил Гена.
А Лёня Галкин крикнул издалека:
— Хозяйка класса приехала!
«Хозяйка класса» — так называла Аню в прошлом году Зинаида Антоновна.
Девочки тут же сообщили, что весь класс просил Таисию Николаевну оставить старостой Аню. И никого не выбирали до Аниного приезда.
Ане стало очень приятно, что её так ждали! А вот и об этом забыла рассказать Эмма! Она и сейчас где-то бегала, занималась своими делами.
Наконец раздался звонок.
И начался первый для Ани Смирновой долгожданный день в школе — четвёртый для всех остальных ребят.
Многие учителя были прежние и уроки вели, как всегда, по-своему. Математик Павел Степанович, слегка пригнув седую голову, сразу прошел к столу, положил журнал и, окинув взглядом ребят, властным тоном вызвал сразу нескольких человек: трое, разделив доску, начали чертить какие-то линии, а четвёртый отвечал устно. И никто из сидящих за партами не смел отвлечься, потому что Павел Степанович в любую минуту мог спросить кого угодно.
А перед уроком географии ребята, посмеиваясь, гадали:
— Интересно, с какой ноги сегодня Александра Егоровна встала — с правой или с левой?
Учительницу географии ещё в прошлом году так и прозвали: «С правой, с левой». Она удивительно поддавалась настроению и то весь урок была добрая, улыбалась и ставила хорошие отметки, то хмурилась и беспрерывно придиралась. Прозвище «С левой, с правой» ей подходило ещё и потому, что, маленькая и полная, она передвигалась, как уточка, переваливаясь с ноги на ногу.
Сегодня она пришла в дурном настроении, покрикивала на ребят, и они сидели плохо.
А высокая учительница по ботанике, Варвара Самсоновна, прежде чем приступить к уроку, долго стояла у двери, поджав губы и застыв, словно монумент. Строго оглядывая класс, она ждала, когда ученики успокоятся. Она часто сердится на ребят, а они на её уроках всё равно сильно шумят.
Всё школьное — прежнее, знакомое и нынешнее, новое — скоро перемешалось у Ани: новый предмет геометрия и обычный Павел Степанович, новый раздел по ботанике о капусте и помидорах и несмолкаемый гул на уроках у Варвары Самсоновны, новая тема по географии — изучение Европы — и прежняя Александра Егоровна.
Может быть, поэтому Ане скоро показалось, будто и она сидит в классе давным-давно. И занятия вошли в свою колею, и никто не обращает на Смирнову внимания — ни ребята, ни учителя. Только Павел Степанович, начиная урок, приветливо заметил:
— А-а-а, Смирнова на месте! Тогда Галкин опять выкрикнул:
— Хозяйка!
Ребята засмеялись, а с ними и Павел Степанович.
А на большой перемене, когда в дверях класса появилась Таисия Николаевна, девочки хором сообщили ей:
— Смирнова приехала.
Таисия Николаевна спросила:
— Где же она?
Позвали Аню, и Аня увидела Таисию Николаевну — стройную, молодую, в синем – платье. Серые глаза учительницы смотрели на Аню спокойно и ласково.
— Вот хорошо, — сказала Таисия Николаевна.— Приступай к обязанностям. Ребята захотели, чтобы ты осталась у нас старостой.
Аня покраснела от смущения и молча кивнула.
Потом Таисия Николаевна очень интересно провела урок литературного чтения, рассказывая о русских былинах, про богатырей, и все внимательно слушали.
— А сейчас физика, — объявила Маша Гусева и со смехом добавила: — Вот увидишь, что будет.
— А что? — удивилась Аня.
Она только знала, что физика для шестиклассников тоже новая наука и преподает её новый учитель— Геннадий Сергеевич.
Когда прозвучал звонок и ребята выстроились около парт, ожидая прихода учителя, вдруг со всех сторон раздалось покашливание:
— Гм, гм!
Ребята заулыбались.
Маша подтолкнула Аню под бок:
— Слышишь?
Дверь распахнулась, и в класс стремительно вошел учитель.
Шум сразу прекратился, но кто-то кашлянул:
— Гм!
Учитель сказал отрывисто, глухим голосом:
— Садитесь.
Стуча крышками, парт, ребята сели.
— Дежурный, гм… кого нет, гм… — учитель уткнулся в журнал.
Ребята откровенно заулыбались, переглядываясь.
Аня смотрела на учителя. Он действительно был очень молодой — светлые волосы аккуратно зачёсаны назад, из-под прямых бровей пепельного цвета поглядывали чёрные глаза, быстрые и цепкие. На вид Геннадий Сергеевич довольно симпатичный. А что «гмыкает» — так мало ли что!
Дежурный Валерий Петренко отвечает, кого нет в классе, а сам нарочно мычит:
— Ещё нет, гм… Зайцева, гм..:
Геннадий Сергеевич ничего не заметил. Он отложил ручку и оглядел класс.
— Повторим предыдущий урок… Отвечать пойдет, гм… — Геннадий Сергеевич опять уткнулся в журнал.
Сзади громко промычал Галкин. Учитель поднял голову и простодушно спросил:
— Что такое?
Он подумал, что задали какой-нибудь вопрос. Но в ответ Галкин снова замычал.
Аня увидела, как учитель вздрогнул. Должно быть, он только сейчас понял, что «гмыкает» слишком часто. И начал краснеть. Краснел он медленно, но очень приметно — багровые пятна появились сначала на щеках, потом разлились к шее и подступили к ушам. Загорелись уши и лоб. На лбу выступили капельки пота. Но, взяв себя в руки и уже ни разу не «гмыкнув», Геннадий Сергеевич произнес четко, глядя прямо на Галкина:
— Недостатки есть у каждого!
Ребята притихли. Учитель сделал паузу.
— Думаешь, у тебя их нет? — спросил он, наконец, и Галкин, к которому непосредственно был обращен вопрос, встал, опустив голову. Учитель ещё помолчал и добавил: — Стыдно смеяться. Садись! — И, заглянув в журнал, вызвал Юдина.
Жиркомбинат, отдуваясь, будто ему мешала полнота, принялся рассказывать «Введение». Все присмирели, даже Галкин. Потом Геннадий Сергеевич объяснял новый материал, и Ане понравилось, как он говорил. Очень понятно. Правда, простая была тема — о том, как измерять длину. Кто не знает, что расстояние измеряется метрами, а не килограммами! А оказывается, с этих известных вещей начинается наука физика.
Учитель все-таки немного «гмыкал», но тут же спохватывался и поправлялся. Аня мельком посмотрела на Галкина, тот ухмылялся. И Ане стало обидно: ну как он не понимает? Больше всех нарушает дисциплину, поминутно делают ему замечания учителя, даже Таисия Николаевна два раза называла его фамилию, а он, бессовестный, только посмеивается!
И когда учитель физики ушел, а ребята повскакали с мест, Аня вскочила с парты, повернулась и крикнула Галкину:
— Как не стыдно тебе, как не стыдно!
Но вокруг шумели ребята, и Галкин не расслышал её слов, да вдобавок ещё Гена Кузеванов объявил, чтобы все остались на пионерский сбор — придёт вожатый, — и это вызвало бурю возгласов, Гену окружили, стали ему что-то доказывать.
