Герцель Новогрудский - На маленьком острове
— Что же японские рыбаки с бакланами делают, дедушка Сейлер?
— Рыбу ловят. Народ они бедный, снасть купить — денег не имеют, сот и выходят из положения как могут. Тот рыбак, которого я видел в Японии, делал так: надевал своему баклану на шею кольцо и выпускал. Баклан сразу под соду. Минуты не проходит — глядишь, вынырнул, а в клюве — большая рыба. Птица хоть приученная, от хозяина не улетит, но рыбу проглотила бы охотно, да кольцо на шее мешает. Тем временем рыбак подплывает и забирает добычу. Баклан снова под воду. Думает — может, вторую рыбу удастся проглотить. Но и со второй не выходит. Так и таскает рыбу рыбаку. Проходит час, другой — в лодке полная корзина улова. Рыбак собирается домой. Берет птицу в руки, снимает кольцо, дает несколько рыбин: честно заработала. Выходит, человек даже птицу может заставить служить себе. И не только птицу. Есть места, где люди приспособили себе в помощники рыбу.
— Рыбу? — недоверчиво переспросили мальчики.
— Да. А что? Чему вы удивляетесь? Рыба — тоже живое существо, ее тоже приучить можно. Только те, про которых я говорю, и без дрессировки служат рыбакам. Удивительные твари! Их прилипалами зовут…
Старик стал рассказывать про острова Океании, которые находятся на другом конце света и на которых он побывал, про красоты тамошней природы, про своего приятеля океанийца Нкуэнга и про его знаменитую прилипалу.
Оказывается, да, в южных морях водится такая рыба. Небольшая, неказистая, но с одним удивительным свойством: спинной плавник ее устроен так, что с его помощью рыба к любому предмету может прилипнуть намертво.
Прилипала пользуется этим. Прилипнет к днищу судна и плавает бесплатным пассажиром по всем морям и океанам. Мало того, что едет «зайцем», — так еще кормится даром. Ей перепадает немало вкусных кусочков из тех, что корабельные коки выбрасывают за борт.
А если корабля по пути не попадается, она к акуле или другому крупному морскому хищнику присосется. И тоже кормится за их счет.
Жители коралловых островов показали, до чего умен и изобретателен может быть человек. С незапамятных времен они научились пользоваться особенностью прилипал, сделали их своими помощницами в морской охоте.
Чаще всего океанийцы с помощью прилипал ловят громадных морских черепах.
Делают они это просто: поймают прилипалу и надевают на нее тонкую крепкую веревку, свитую из кокосовых волокон. Придумать петлю для обыкновенной рыбы трудно — как привяжешь, когда она скользкая и гладкая! А у прилипалы плавник, словно горб, или, вернее, словно гриб, на спине торчит. На нее надеть сбрую ничего не стоит.
Океанийцы пользуются этим. Как охотники в наших местах берут с собой на охоту собаку, так они выходят в море с прилипалой на поводке.
4. «Большая жемчужина»
Нкуэнг, о котором рассказал детям старик, тоже ловил черепах. Океаниец был знаменит среди своих земляков тем, что обладал самой крупной и самой ловкой охотничьей рыбой на всем побережье.
— Это была, можно сказать, прилипала-силач, прилипала-чемпион, — говорил дедушка Сейлер. — С тех пор как Нкуэнг стал выходить с ней в море, он никогда не возвращался домой с пустыми руками. Целую семью изо дня в день кормила своим трудом неказистая рыбешка. Океаниец недаром назвал ее «Большая жемчужина». Она была для него лучше всякой драгоценности.
Люди издалека приходили посмотреть на знаменитую добытчицу. Много чего предлагали Нкуэнгу в обмен за прилипалу. Ему давали за нее свинью с двумя поросятами, давали урожай десяти банановых деревьев, давали красивую шелковую китайскую ткань… А однажды из соседней деревни пришел человек и показал Нкуэнгу жемчужину, которую достал со дна моря, — хорошую, крупную, круглую, как луна в полнолуние.
«Вот тебе большую жемчужину за твою «Большую жемчужину», — сказал человек.
«Принеси мне целую пригоршню таких — и я все равно не отдам тебе свою», — ответил Нкуэнг.
— Правильно ответил! — горячо подхватил Марти. — Я на его месте тоже не отдал бы рыбы. Шутка ли, чемпион!..
— Но пригоршня жемчужин ведь тоже не шутка, — возразил Юло и обратился к старику: — Дедушка Сейлер, а сами вы на черепах когда-нибудь охотились?
— Вместе с Нкуэнгом. Мы с ним приятели были… Это очень интересное дело — охота за черепахами.
— Расскажите!..
— Что же рассказывать… Охота как охота… Встану бывало на рассвете, зайду за Нкуэнгом, и отправляемся на берег. Там у него была притоплена старая лодка. Нкуэнг сделал из нее садок для «Большой жемчужины». Плавать она в ней плавала, а уйти не могла.
Ну вот, Нкуэнг подходил к садку и накидывал на рыбку петлю. Ловко накидывал, я бы так не сумел… А потом перекладывал ее в ведро, и мы садились в лодку — не в старую, а в другую, — и поднимали парус.
Там пассаты дуют. Всегда в одном направлении. Идешь и идешь под парусом. Благодать!..
Особенно далеко, правда, не уходили. Нам это и не нужно было: мы доплывали только до таких мест, где и глубины достаточные и вода прозрачная. Черепахи такие места больше всего любят…
Старик оживился. Даже про трубку забыл. Она потухла, и старый Сейлер не обращал на это внимания. Редкий случай!
— Да, — продолжал он, — вот где море так море! От поверхности до дна метров сорок — пятьдесят, но все, что в море делается, видно так, будто под тобой воздух, а не вода. Никакой аквариум не сравнится!
Вот мы и глядим с Нкуэнгом. Я в одну сторону, он — в другую.
Тут, главное, терпение нужно. Можно час сидеть, можно два, можно три.
Черепахи, знаете, сто́ят того. Они ведь там огромные, с обеденный стол. И у них все впрок: мясо ценится, панцырь ценится… Такую поймать — большая удача.
Потому и сидели, потому и высматривали… Чтобы сутки ждать, правда, дело не доходило, но несколько часов, пока высмотришь, все-таки проходит. Без этого не бывало.
Наконец, глядим, появляется! Плывет не торопясь… Махина — передать нельзя, пушкой не прошибешь!
Нкуэнг бросается к корме. Раз! — и «Большая жемчужина» в море.
— Ведро с прилипалой на корме стояло? — спрашивает Марти.
— По-моему, нет. В ведре прилипалу, должно быть, не держали. Она бы там уснула через полчаса, — подает голос Иви.
Старый Сейлер поддержал девочку:
— Правильно, Иви! В стоячей воде, да еще при жаре, никакая рыба не выдержит. И мы, понятно, «Большую жемчужину» в ведре не держали. Я вам забыл сказать: для нее за кормой лодки плетенка была приспособлена.
Вот, значит, пускает Нкуэнг прилипалу в море, и она, знаете, вначале будто теряется: туда ткнется, сюда ткнется, а в общем около лодки держится.
Но это продолжается самую малость. Это она после плетенки в себя, должно быть, приходит, с морем осваивается. Через секунду-другую, глядишь, ее уже не узнать: никакой вялости, никакой сонливости, вся напружинилась — и стрелой к черепахе.
Причем, думаете, напрямик идет? Ничего подобного. У нее свои хитрые приемы. Она подплывает так, чтобы черепаха ее не видела, с теневой стороны подходит…
Нам с теневой стороны ее тоже, конечно, не видно. Черепаха на виду, а куда прилипала девалась, неизвестно.
Но даже не видя, по веревке, которую Нкуэнг держит, можно понять, что в воде происходит. Веревка дергается, потом ослабевает, потом снова дергается, потом натягивается струной…
Это значит: рыба подобралась к добыче, сделала круг, чтобы выбрать место получше, кинулась — хлоп! — прилипла.
Тут моя очередь наступает. Нкуэнг выбирает веревку, а я гребу к черепахе. Здесь главное — действовать спокойно и без спешки. Нужно думать о том, чтобы рыбе не повредить, пока черепаху подтягиваем.
Черепаха сперва ведет себя спокойно. Нкуэнг ее подтягивает, а она только перебирает лапами и головой во все стороны ворочает — никак в толк не возьмет, что случилось: плыла, плыла, и вдруг задержка…
Однако скоро, поняв ли, нет ли, черепаха наша начинает сопротивляться: то вправо повернет, то влево — словом, старается уйти.
А мы не даем, «Большая жемчужина» держит ее, мы — «Большую жемчужину». Черепаха, выходит, в наших руках. Деваться ей некуда.
Так, не торопясь, делаем свое дело, пока не приближаемся настолько, что есть уже возможность на черепашью лапу петлю накинуть. Как только это удалось — все! — черепаха наша. Разворачиваемся, ставим парус и берем курс на остров.
Когда подходим к берегу, вытаскиваем черепаху на мелкое место и переворачиваем на спину. В таком положении ей никуда не уйти.
— А прилипала? — спрашивает Юло.
— А прилипала, чуть ее из воды вытащить, сама отстает от добычи. Нкуэнг ее снова пускает в садок.
5. Господин Деньги
Ребята, не спускавшие глаз со старика, зашевелились. Кто-то шумно вздохнул, кто-то стал постукивать ботинком о ботинок, чтобы сбить песок; Иви снова взялась за спицы, Марти поправил козырек фуражки, съехавшей набок. Только один Юло как сидел, так и остался сидеть. Он будто не вернулся еще с тропического островка, куда занесли его рассказ старика и собственное воображение. Он считал, что дедушка Сейлер слишком рано поставил точку. Ведь неизвестно, что потом стало с «Большой жемчужиной».
