Вера и Марина Воробей - Испытание славой
Если девушка любит парня, она должна вести себя разумнее, чтобы не допускать трений и осложнений. «Ну, Толичек, не кажется ли тебе, что в этом случае ты мог бы чуть пересмотреть свою точку зрения?» – Вот как ей следует разговаривать с ним в спорных ситуациях. А она как себя ведет?! И вообще, что от нее требуется? Всего лишь немножко тактичности и уступчивости, и он сделает все, что она ни попросит. Нет, она предпочитает жалить его несправедливыми упреками, извергая из прекрасных глаз молнии. И за что? За то, что он старается для нее, для их совместного будущего.
Взгляд его упал на журнал. Толик запихнул его в карман пиджака. Я ей его не понравилось! А она сама? Не могла допустить, чтобы последнее слово за ним осталось. Нет, обязательно нужно было сказать, чтобы он с верного курса не сбился. Намек на недавнее прошлое, когда он ночей из-за нее не спал, а она шутя отпихивала его со словами: плыви, мол, отсюда, капитан. Да, тогда он был капитаном, а она еще не снималась в этом проклятом сериале и не хотела стать актрисой.
По мере того как его настроение становилось все отвратительнее, он пополнял и расширял перечень обид, нанесенных ему Тусей, и вскоре пришел к выводу, что вся вина за этот разговор лежит целиком и полностью на ее совести. И что на этот раз она, именно она, должна сделать первый шаг, если дорожит их отношениями. Он ее, разумеется, сразу же простит, потому что любит, и все у них будет по-прежнему, а может, и еще лучше, потому что после этого маленького урока она поймет, что нельзя безнаказанно топтать мужскую гордость.
Несмотря на все, казалось бы, правильные, с его точки зрения, размышления, на душе у Толика было муторно, и он снова потянулся к графину.
6
Туся тем временем успела дойти до входа в метро и остановилась, не зная, что же ей делать дальше? Как поступить? Идти домой не хотелось. Дома ее никто не ждал. Она понимала, что одиночество для нее сейчас опаснее смерти. Спустя двадцать минут она нажимала на кнопку звонка Лизиной квартиры.
– Вот молодец, как раз к ужину, – пригласила гостеприимная подруга.
– Спасибо, я только что из-за стола.
Есть не хотелось, хотя Туся не успела поужинать в ресторане, но было бы странно, если бы у нее сохранился аппетит после того, что там произошло.
– Тогда иди в комнату, а я быстро макароны с кури…
Тут Туся, снимая короткую дубленку, повернулась лицом к свету, и Лиза остановилась на полуслове.
– Иди ешь, – сказала Туся. – Я не собираюсь умирать у тебя на глазах. Не настолько я бессердечна.
– Какая уж тут еда. Пошли ко мне. Мам, ко мне Туся пришла! – крикнула Лиза. – Мы с ней секретничать будем. Да, и привяжи Антона к телеку, чтобы он нам не мешал.
Антон, младший брат Лизы, промычал что-то невразумительное, типа, мне ваши шушу-ляля до фонаря. А мама пообещала, что займет его чем-нибудь полезным, так что девочки пусть не волнуются и шушукаются всласть.
– А где Кирилл? – рассеянно спросила Туся, привыкшая к тому, что Кирилл здесь частый гость.
– У него сегодня тренировка на «Динамо».
– Ах да, – вспомнила Туся, усаживаясь в свое любимое кресло у окна.
Она перекинула волосы со спины на плечо, и Лиза невольно залюбовалась подругой.
Туся была очень хорошенькой – тонкие черты лица, матовая гладкая кожа, точеный профиль, будто вырезанный умелой рукой скульптора. Она лучше всех девчонок в классе знала, как нанести макияж, чтобы он выглядел естественно, лучше других ориентировалась в моде, одеваясь стильно и броско. К ее авторитетному мнению всегда прислушивались, к ней часто обращались за советом: что с чем надеть на свидание или вечеринку, какие подобрать украшения, духи. В общем, Туся, по мнению Лизы, была совершенством, но, как у всякого совершенства, у нее имелся свой собственный изъян. Она была излишне эмоциональна и из-за этого часто попадала во всякие невероятные истории, иногда с криминальным оттенком. Однако она никогда не признавала себя виновной в неурядицах, и все свои неприятности воспринимала как чистейшей воды случайность, вызванную обстоятельствами. И еще. Если Туся приходила к какому-то решению, ее невозможно было переубедить. Если что-то собиралась сделать, бесполезно было вставать у нее на пути. Но сейчас Туся была явно не в лучшей форме, и Лиза еще больше заволновалась, наблюдая за ней.
– Все вокруг стали спортсменами, – говорила Туся, нервно постукивая по ручке кресла отполированными до блеска ноготками. – Куда ни глянь – накачанные мышцы и перевитые мускулами торсы.
– Тусь! – потребовала Лиза.
– Ну да. С Толиком поссорились. – Туся передернула хрупкими плечами.
– Из-за чего? Тусь, не из-за… – Лиза покрылась красными пятнами. Она легко краснела. – Ну, сама понимаешь?
– Нет, не из-за секса. Тоже мне, будущий литератор, а вещи своими именами называть боишься, – устало поиронизировала Туся, бросив в ее сторону взгляд из-под припорошенных тушью ресниц. – Хорошо, что у нас до этого не дошло, сейчас бы мне было еще больнее, – призналась она и начала свой невеселый рассказ.
Туся горячилась, отстаивая свою позицию перед самой собой, и Лиза ее не перебивала, хотя иногда ее так и подмывало сказать: «Что же ты натворила, дуреха! Конечно, ты во многом права: нужно уважать свое самолюбие, но при этом не задевать чужого!» Но когда Лиза услышала: «Он предложил мне взять тайм-аут, побыть врозь», – ее желание одернуть подругу сразу же пропало.
– Толик так сказал? – недоверчиво уточнила она.
– Представь себе! – Уголки Тусиных губ дрогнули в кривой усмешке.
– Может, ты его не так поняла?
– А как еще можно понять, если я его спрашиваю: «Сколько же, по твоему мнению, может продлиться этот тайм-аут?» – а он мне отвечает: «А это как получится».
– Нет, ну это уж слишком! – Лиза сразу и безоговорочно встала на сторону подруги. – У него явно где-то фазу перемкнуло! Не волнуйся, Тусь, он завтра же к тебе прибежит, нет, не завтра. Сегодня! Вот увидишь, ты придешь, а он уже на подоконнике сидит, тебя поджидает с целым букетом извинений.
Туся как-то сразу ожила, представив себе эту картину.
«И откуда столько здравых мыслей в этой светлой пушистой головке?» – обрадованно подумала она и вслед за этим решила: пусть Толик поразмышляет, посидит на этом подоконнике, помучается: «Где это она пропадает? К кому пошла за утешением?» А уж потом они будут разбираться со всеми своими недоразумениями. На душе у Туси полегчало, и, когда мама Лизы пригласила их пить чай с только что испеченным сладким пирогом, Туся охотно согласилась.
Домой она попала в половине одиннадцатого, но, вопреки утверждению Лизы, Толик не только не поджидал ее на подоконнике, он даже не соизволил позвонить, чтобы узнать, как она добралась домой. А вдруг ее трамвай переехал? Или маньяк в лифте придушил?
Вот тебе и хваленая забота! А буквально неделю назад Туся убеждала маму, что Толик трясется над ней… Тут было над чем задуматься, ну, например, а не принимает ли Туся желаемое за действительное?.. На ум пришла очередная непрошеная мысль: «А может, мама не так уж и не права, когда говорит, что у любви много лиц, что она двояка во всем и у нее есть свои провалы и взлеты».
Толика подобные вопросы не мучили. По правде сказать, он с трудом мог соображать, какие уж тут мысли о Тусе. Оказавшись в лифте, он нажал на кнопку и прислонился лбом к стенке. Гудело и громыхало жутко, и невозможно было понять где.
Двери лифта со скрежетом разъехались в стороны, и он шагнул на площадку. Вот она его родная дверь, обитая коричневым кожзаменителем, как у всех. Толик надавил на черную кнопку звонка. Несколько секунд спустя дверь открылась.
– Толик, тебе чего?
Глаза Толика расширились от изумления. У него глюки. Не-е, точно глюки! Соседка Гликерия Павловна открыла ему дверь его собственной квартиры… и еще спрашивает: «Чего тебе?» И главное, пускать его не собирается. Ну, наглеж!
– Кх-м-м, – отреагировал Толик, выразив этим свое возмущение.
– Ох, бедный! – сообразила соседка, оглядев его с ног до головы. – Ты, милый, ошибся, с кем не бывает, – снисходительно улыбнулась она и, видимо, не заметив ни малейшего проблеска в его сознании, терпеливо объяснила: – Толик, ты этажом ниже живешь.
– Ниже? – Брови Толика удивленно приподнялись над разметавшейся светлой челкой.
– Ступай, ступай, герой. А может, тебя проводить?
– Не-е-е, Глик…Глик… – дальше не пошло.
Толик мотнул головой, мол, мерси за подсказку, и стал спускаться вниз по ступенькам, держась за поручень. Он наконец-то сообразил, что ошибся адресом.
Толик рассмеялся, оказавшись перед дверью-двойником, и предпринял еще одну попытку со звонком. На этот раз ему открыла мама, в родном бархатном халате вишневого цвета.
– Господи! – всплеснула она руками. – Это где же ты так сподобился, сынок?
«Сподобился!» Мама десять лет проработала в библиотеке. В ее словарном багаже было много старинных, давно ушедших из повседневного обихода словечек. К примеру, она любила старинную пословицу: «С кем венчаться, с тем и кончаться». Не умирать, как принято говорить в наши дни, а кончаться!
