Нина Кочубей - Артем Скворцов — рабочий человек
— Наше! А ты катись, куда катился, со своим маникюром!
Рим, до сих пор спокойно, молча стоявший чуть в сторонке, вдруг расхохотался:
— Надо же! Только сейчас разглядел… понял, что это Акула… Думаю, что за чудо — не то парень, не то девка… Ты куда так накрахмалился, на карнавал?
— Тебе завидно?
— Что я, кретин? Кто станет завидовать огородному пугалу!
— Смотри, Нагай, — тихо, угрожающе проговорил Акула, — как бы плакать не пришлось.
Никто из ребят не заметил, как подошел к ним физик — Сергей в квадрате.
— Здравствуйте, Сергей Сергеевич… — поздоровалась ребята.
— Что это у вас так весело?
— Пантюхин демонстрирует моды пещерного человека! — не унимался Рим.
— А… Здравствуй, Павел. Ты что же это, решил окончательно на школе крест поставить?
Пашка сунул руки в карманы брюк, с вызовом посмотрел на учителя:
— А может, я работать хочу?
— Ну что ж, желание хорошее. Только надо не хотеть, а работать. Никто же тебе не мешает.
— А я и работаю.
— Вон как! Интересно, где?
— На заводе. Слесарем.
— Ну, это просто прекрасно! — развел руками Сергей Сергеевич. — А мы уж было подумали, что ты совсем с пути сбился. Ну что ж, отрадно, отрадно. Только вот зачем же ты, извини, шутом вырядился?
— Отстаете от жизни, Сергей Сергеевич, — современная мода!
— Не думаю, чтобы твоим коллегам — рабочим ребятам — такое нравилось. Рабочий человек — человек серьезный, основательный, мужественный, что ли. А в тебе сейчас уж очень много… извини, дамского.
— Кому что нравится!
— Да, конечно, — согласился Сергей Сергеевич, — кому что. Идемте, ребята.
И они пошагали все направо, где через три квартала был магазин «Культтовары».
— Артем, — обернулся Женька, — так ты идешь или нет?
Артем замялся:
— Не могу я сейчас…
— Ну как знаешь! Потом не кричи, что мы не то выбрали!
Акула сплюнул, посмотрел на Артемку.
— Что ж ты не пошел с ними?
— Некогда. Я, может, еще успею на базар. Там можно цветы купить. Хоть что-то… — печально добавил Артемка.
Пашка посмотрел вслед ушедшим ребятам.
— Откуда у них такие деньги?
— Макулатуру, металлолом собирали.
— Кинокамера, что же, общей будет?
— Конечно, школьная.
— Ха! Рассказывай — школьная! Мельник небось станет хозяйничать. Он ее и домой к себе утащит.
— Никто никуда не утащит. Договорились, что кинокамера будет храниться в школе. В физкабинете.
Несколько минут они шли молча. Пашка о чем-то сосредоточенно думал. Вдруг он заговорил совсем о другом.
— Неужели ты в «Сапфире» так ничего и не выбрал?
— Выбрал, — вздохнул Артемка, — кольцо одно красивое… Только оно уж очень дорогое.
— Как же без подарка-то? Такое дело… сразу две даты.
— Я цветы куплю.
— Цветы не проблема. Цветы можно просто где-нибудь нарвать, — усмехнулся Акула.
— Я красивые куплю. Гладиолусы.
— На девять рублей тебе эти жмоты с базара четыре цветка дадут, не больше. Да и что цветы — завянут! Надо бы все-таки что-нибудь в «Сапфире»…
— Мне там еще одно колечко понравилось…
— Какое? — почему-то оживился Пашка.
— С маленьким светлым камушком. Ты еще его смотрел.
— Так оно недорогое! — Пашка обрадовался так, будто выиграл по лотерее. — Всего тридцать четыре рэ!
— Ничего себе, всего тридцать четыре! — повторил Артемка. — А у меня только девять! Забыл?
— Так я тебе добавлю!
Артемка даже остановился:
— Как это — добавишь?
— Обыкновенно! Я что, жмот? Я что, товарища не выручу в трудную минуту? Выручу! Вот тебе еще два червонца и… — Акула порылся в потрепанном кошельке, — и вот тебе пять рэ. Дуй в «Сапфир», обрадуй свою родительницу.
Артемка удивленно посмотрел на Пашку, не понимая, шутит тот или говорит серьезно.
— Ты что, в самом деле работаешь?
— Говорят тебе, на заводе. Слесарь пятого разряда.
— Вот здорово…
— Ты деньги бери!
— Но ведь я долго не отдам…
— Я тебя что, за горло беру? Отдашь, когда будут. Мне не к спеху. Завтра как раз получка.
Артемка неуверенно протянул руку, взял деньги, благодарно посмотрел на Акулу:
— Спасибо…
— На здоровье. Ну, я почапал дальше. Покеда.
Артемка счастливо засмеялся:
— Как говорят у нас в Рио-де-Жанейро, наше вам с кисточкой!
Домой Артемка мчался, не чуя под собой ног. Крошечная коробочка чуть оттопыривала левый карман его брюк. В коробочке на темно-вишневом бархате покоилось колечко с камушком-росинкой…
В темноте подъезда Артемка на кого-то налетел, торопливо извинился и хотел мчаться дальше, но этот кто-то, очень большой и сильный, взял его за плечи.
— Ты что, Скворцов, за тобой гонятся?
Артем остановился. Он узнал голос Микулы Селяниновича.
— Нет… — ответил он, запыхавшись, — это я так… Просто тороплюсь.
— Все прыгаете, скачете, как дети малые. Ох, граждане, долго вас нынче в пеленках держат, долго. — Микула Селянинович сокрушенно вздохнул и полез во внутренний карман рабочей спецовки. — Постой. Тут у меня кое-что для тебя есть…
Глаза Артемки уже привыкли к полумраку подъезда.
— Сейчас, сейчас… Вот. — Микула Селянинович протянул Артемке лист картона. — Кажется, это тебе будет интересно.
Артемка пока ничего не понимал. Картон оказался двойным, словно книжные корки, из которых вынули все страницы. Развернув его, Артемка увидел портрет человека, Он сразу узнал его. Мужественное спокойное лицо, светлый пиджак, темный галстук в белую крапинку…
Знаменитый и отважный Тур Хейердал.
— Это мне насовсем? — У Артемки аж дыхание перехватило.
— Насовсем.
— Спасибо, Николай Семенович, большое спасибо!
— Не за что. И вот еще… Звонил я Игорю Семеновичу. Приготовил он там для тебя…
— Правда?..
Сегодня у Артемки какой-то необыкновенный день — день радостных сюрпризов!
— Ты к нему съезди. Там, на картонке, я написал адрес, увидишь…
— Обязательно съезжу!
— Да смотри не забудь. Он двадцать восьмого опять уедет. Ну а теперь скачи дальше.
И Микула Селянинович вышел из подъезда.
— Еще раз большое спасибо!
Артемка забудет? Да никогда в жизни! Сегодня же и съездит к Игорю Семеновичу. Хотя нет, сегодня, наверно, не получится — такой день у мамы… Вечером, конечно, будут гости, мамины подруги. Ну, можно завтра. Днем раньше, днем позже — ничего страшного.
Артемка взлетел на второй этаж, открыл квартиру. И сразу почувствовал: пахнет яблочным пирогом.
— Мама!
Мама выглянула из кухни. На голове белая косынка, лицо разрумянилось от жаркой плиты, синий передник и руки в муке.
— Ты куда пропал, Артем?
— Я не пропал. — На вытянутой руке Артемка протянул коробочку: — С днем рождения, мама!
Из дневника Артема Скворцова
Решил попробовать вести дневник. Хотя, по-моему, это пустая трата времени. А времени лично у меня и без того всегда в обрез. Кстати, о времени. Меня всегда ужасно раздражают передачи по радио для школьников. Вернее, не передачи, а письма ребят, которые передаются иногда по радио. «Дорогая редакция! Мы скучаем, мы не знаем, чем заняться в свободное время». Ну просто зло берет! Да что они, все эти ребята, умственно отсталые, что ли? Это надо же — у человека есть свободное время, и он не знает, что с ним делать!
Мне, например, дня всегда не хватает.
Утром — школа. А после уроков начинают работать всякие кружки. Хочешь — можешь научиться играть на каком-нибудь инструменте. Можно петь, танцевать. Модели всякие мастерить. Я, например, одно время драматическим кружком увлекся. В прошлом году в одном школьном спектакле Бабу-Ягу сыграл — все умерли от хохота. А футбол погонять надо? Надо.
А зимой лыжи, коньки. Домой прибежишь — в гастроном сходить, в прачечную белье отнести, квартиру прибрать… Мы с мамой все делаем сами. А ведь еще и уроки приготовить не мешает! А когда же книжки читать, в кино, в театр ходить? Вдруг бы у меня случилась свободная минута, и я пишу письмо на радио: «Помогите, умираю от скуки! Развеселите!» Да я сразу интересную книжку схвачу!
Теперь вот еще этот дневник.
Я часто думаю, почему это иногда люди вдруг ни с того ни с сего начинают вести дневник?
Ну понятно, если это делают путешественники или ученые. Их записи нужны для науки. А вот обыкновенный человек зачем?.. Кому интересно читать, например, такое:
«Сегодня я проснулся, умылся, позавтракал и пошел в школу. Там были уроки. Я схватил пару по геометрии».
На следующий день опять проснулся, опять умылся, опять позавтракал, опять пошел в школу на уроки. Только, может, пару схватил не по геометрии, а по географии. Вот и вся разница. Нужны кому-нибудь такие записи?
