Мария Грипе - Эльвис! Эльвис!
Вот что, Эльвис! Изволь слушаться маму! Завтра пойдёшь в школу, как всегда! Понял? А не то будешь иметь дело со мной!
После уже ничего не было. Мама сказала, что папа — слабовольный человек, она теперь сердита на всех — и на папу, и на Эльвиса, и на своих подруг.
Но больше всего она злится на дедушку.
— С этим стариком просто сладу нет! — жалуется она.
Дедушка считает, что ругать Эльвиса не за что. И вообще непонятно, зачем Эльвису ходить в школу уже с этой осени, когда он и не хочет учиться, и не обязан. Учиться он обязан только с будущей осени. Спешить с этим некуда, считает дедушка, так зачем же заставлять мальчика против воли ходить в школу?
— Может, всё же позволите мне иметь собственное мнение на этот счёт? — спрашивает мама.
Мама говорит: ей так хотелось устроить Эльвиса куда-нибудь хоть на несколько часов в день, так, чтобы она знала, где он, и ей не нужно было бы всё время тревожиться за него, стоять у раскрытого окна и звать сына.
Что плохого в таком желании?
Она так радовалась, что Эльвис пойдёт в школу, так хотела этого и ждала, надеясь, что вот наконец-то она сможет навести порядок в доме, прибраться как следует.
— И на этот раз я не намерена уступать! — заявила дедушке мама.
А Эльвис прислушивался к спору…
Хорошенькое дело — оказывается, мама не может убирать квартиру, если Эльвис не будет ходить в школу! Но ведь она же и так убирает дом с утра до вечера!
И мама не намерена уступать! Что ж, значит, и он тоже не уступит!
Ни за что!
5
— Не путайся под ногами! Некогда мне! — твердит ему мама, куда бы он ни подался.
Сегодня Эльвису никак уже нельзя мешать маме, потому что скоро привезут цветной телевизор. Маме просто ужас как некогда. Она должна убрать квартиру и навести всюду блеск, чтобы достойно встретить доставщика.
Родители в конце концов всё же решили купить цветной телевизор. Долго обсуждался этот вопрос, многие из знакомых уже приобрели цветной телевизор, да и соседи тоже. Не может же мама допустить, чтобы их семья оказалась хуже всех, — это сразу и решило дело. Словом, сегодня в четыре часа дня привезут телевизор.
И до вечерней передачи ещё останется много времени. Сегодня вечером по телевидению покажут Настоящего Эльвиса. В восемь часов. Вот почему нельзя было отложить покупку цветного телевизора до рождества, как хотел папа, а если бы не такой случай, конечно, можно бы и подождать, но маме необходимо увидеть Настоящего Эльвиса в красках. Идти к знакомым, чтобы там поглядеть на Настоящего, мама не хочет. Она хочет быть у себя дома, в кругу своей семьи.
Эльвису тоже разрешат посмотреть передачу. И папа будет её смотреть. Целых пятьдесят минут кряду смогут они видеть на экране Настоящего Эльвиса. Подумать только!
Мама повесила на стенку большой портрет Настоящего Эльвиса, тоже цветной, но, конечно, совсем другое дело — увидеть, как Настоящий будет петь и пританцовывать на сцене.
Эльвис спасается от пылесоса как только может, но тот всюду настигает его. Сердце в груди так и скачет. Сам Эльвис тоже полон ожидания. Что-то необычное носится сегодня в воздухе. Совсем как в тот раз, когда в самый разгар весенней уборки папа с мамой ждали гостей из Стокгольма, разве что сегодня настроение в доме ещё торжественней.
Эльвис не знает, куда ему деваться. Не смеет он и уйти из дома: вдруг он забудет про время и пропустит передачу.
— Который час? — то и дело спрашивает Эльвис у мамы.
Мама уже перестала ему отвечать, она сердится, что Эльвис к ней пристаёт. Эльвис и сам понимает, что нехорошо приставать, но надо же ему знать… Когда в доме ждут гостей, мама обычно просто объявляет: «Они придут в шесть часов». Но откуда Эльвису знать, когда будет шесть. А поглядеть на маму — она с утра ведёт себя так, словно гости весь день стоят у дверей. Очень неспокойно дома в такие дни. Иногда Эльвис даже убегает куда-нибудь и прячется, когда приходят гости.
Но из-за этого он так много упускает, корит его мама.
И всякий раз потом ему говорят:
— Тётя Майя принесла тебе конфет, Эльвис! Был бы ты добрым, воспитанным мальчиком, пришёл бы, поздоровался с гостями — и получил бы их. А теперь вот ничего не получишь!
Не получит? Только за то, что он не пришёл поздороваться? И вообще с этими гостями и их подарками не разберёшься: поди знай, принесли они с собой что-нибудь или нет?
Но теперь Эльвису вообще надоело всё это. Нельзя же в самом деле бежать к гостям и здороваться только ради сластей. Уж лучше остаться без всякого лакомства, чем, как последний дурачок, бежать за конфеткой!
А если и выйдешь к гостям и получишь подарок, всё равно чувствуешь себя дурачком. Рядом всегда стоит мама и велит ему кланяться и благодарить, и сама тоже благодарит. Отныне, когда приходят гости и приносят ему подарки, Эльвис всякий раз берёт их и тут же передаёт маме.
Гости, понятно, удивляются, думают: что это нашло на мальчика? Должно быть, не те конфеты они принесли, наверно, он просто не любит этот сорт конфет. Эльвис ничего им не говорит. Такие вещи невозможно объяснить, тебя не поймут. Но Эльвис не хочет походить на мамину собачку Сёссан, которая начинает лаять всякий раз, когда на кухне гремят кастрюлями. Вот привыкнешь к гостинцам, а потом трудно будет отвыкнуть. Особенно если мама скажет: «А знаешь, Эльвис, уж наверно, сегодня вечером гости что-нибудь тебе принесут!» Тогда невольно начинаешь думать о гостинцах, хотя Эльвис прекрасно понимает, что маме важно лишь заставить его выйти к гостям, поздороваться с ними и «произвести хорошее впечатление», как она всегда говорит.
Но так или иначе — сегодня у них важный гость! Настоящий Эльвис! А что, может, и он принесёт своему тёзке подарок? Воздух сегодня словно заряжён ожиданием.
В довершение всего цветной телевизор не доставили ровно в четыре, как было обещано!
Привезли его только в половине шестого. Мама была еле жива от волнения. Она беспрерывно звонила по телефону — то в магазин, то папе на службу. Что, если не успеют подключить телевизор до начала передачи?!
В конце концов всё кругом бешено завертелось. Телевизор прибыл, и одновременно приехал папа. Тут уж мамины силы совсем иссякли. И силы Эльвиса тоже. Папа решил, что у него жар: Эльвис вспотел, и щёки у него пылают вовсю.
— Что ты сделала с мальчишкой? — спрашивает папа у мамы. — У него совсем измученный вид.
Но ведь мама ровным счётом ничего не делала с Эльвисом. Просто у неё не было времени заняться им. Мама удивлённо глядит на папу.
Сам Эльвис не жалуется, хотя ему и вправду не по себе. Будто что-то сосёт под ложечкой.
Да и папе сейчас тоже не до него — должен же он помочь подключить телевизор.
Эльвис вышел на кухню и подсел к Сессан. Собачка сегодня тоже весь день мешала маме. Прежде она никогда ей не мешала. Раньше мама всегда защищала Сессан — но сегодня она всё время покрикивала на неё. А Сессан, которая не привыкла к такому обращению, весь вечер скулила и выла. Сейчас Сессан уснула, правда, сон у неё неспокойный, она всё время вздрагивает. Что-то видится ей во сне?
Эльвис сидит и смотрит на собачку. И вполуха прислушивается к голосам, которые обсуждают достоинства цветного телевидения. Вдруг Эльвис вздрогнул и зевнул так, что слёзы покатились у него из глаз, но он ничего не мог с этим поделать.
Скоро он уснул, примостившись рядом с Сессан.
Разбудил Эльвиса папа.
— Пора, Эльвис, передача начинается! — позвал он.
Эльвис протёр глаза. Ах да, конечно! Сейчас будет выступать Настоящий Эльвис!
Папа, мама и Эльвис вошли в гостиную.
Кто-то погасил верхний свет.
Мама зажгла свечи: одну — на столике у дивана, другую— на крышке проигрывателя. И налила в рюмки вина себе и папе, хотя папа предпочёл бы кружку пива, но нынешний вечер неподходящий для этого. Эльвису дали сиропа— вот это подходящий напиток. Тут Эльвис уже совсем проснулся. Сессан тоже. Она улеглась на полу у маминых ног.
Мама так вся и подалась вперёд. Начинается передача! Краски на экране смешались в сплошную кашу, послышался резкий вой.
Потом краски улеглись на место. На экране возникло нечто вроде огромного храма с множеством разноцветных звёзд вверху под сводами…
И вот — сердце быстро забилось в груди у Эльвиса, даже в мочках ушей отдавались толчки — весь он залился краской.
ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС
Всё небо в звёздах, и звёздами выложено его имя — ЭЛЬВИС, звёзды вспыхивают, гаснут и снова вспыхивают. И слагают заглавными буквами всё то же имя: ЭЛЬВИС, ЭЛЬВИС.
Это прекрасно и невероятно! От волнения у Эльвиса подступил ком к горлу, лицо пылает, волосы стоят торчком.
И всё же Эльвис чувствует себя примерно так, как в те минуты, когда мама стоит у окна и громко зовёт его, и кажется, голос её слышен на весь город, и ему всякий раз хочется стать невидимкой, спрятаться в какую-нибудь нору.
