Мария Грипе - Эльвис! Эльвис!
После обеда Эльвис снова пошёл гулять. И никто не стал его за это корить: как-никак сегодня праздник, и никто ничего ему не запрещал. Мама с папой понимали, что Эльвису не терпится порезвиться в снегу.
— Только поздно не возвращайся, сынок, — сказала мама. — Помни, что сейчас рано темнеет.
— Слыхал, Эльвис, что мама сказала? — спросил папа.
— Дааа, — отозвался Эльвис.
Он сговорился с Аннарозой вечером пойти погулять. Они будут строить снежные фонари.
— Где строить начнём? В твоём дворе или в моём?
— В твоём! — отвечает Эльвис, ведь мама не разрешает ему приводить к себе Аннарозу.
Но сегодня Аннарозе не хочется оставаться у себя во дворе.
— А почему мы всегда играем только у меня? — недовольно спросила она.
Эльвис промолчал. Не мог же он ей сказать правду: что мама не разрешает ему водиться с ней. Зато он предложил Аннарозе пойти и строить снежные фонари где-нибудь в другом месте, а не во дворах, где их почти никто и не увидит. Нет, надо поставить фонари в тех местах, где они и впрямь пригодятся. Чтобы от них и взаправду был толк.
Аннарозе это предложение понравилось. Всегда интересно отыскивать новые места.
Снова пошёл снег, людей на улице совсем мало.
Эльвис вдруг вспомнил про Энара.
Правда ли, что их двое: один Энар, который пьяница и всегда испортит всякий праздник, а другой — добрый, весёлый Энар, который играет в снежки?
— Нет, — говорит Аннароза, — трудно поверить, но это один и тот же человек.
У Эльвиса это никак не укладывается в голове.
Разве Аннароза с мамой не собирались переехать в другой город, чтобы только сбежать от Энара? И боялись его до того, что не смели даже открывать дверь?..
— Всё это правда, — сказала Аннароза, — когда он пьёт, с ним нет никакого сладу, он тогда становится противный.
А вот Ян, тот вообще всегда противный, хоть и всегда трезв.
— Уж это совсем дрянь дело, — говорит Аннароза.
Да, Эльвис с ней согласен — дрянь дело.
— Но ведь твоя мама, кажется, собиралась замуж за Яна? — спросил он.
Аннароза покачала головой.
Нет, мама раздумала за него выходить. Ян приходил к ним и нёс всякий вздор и такой был противный, что пусть теперь пеняет на себя. Энар его высмеял, да и мама тоже. А Аннароза никогда не любила этого Яна. Уж очень он всегда важный, надутый, и голос у него скрипучий, и он воображает, что он у них в доме хозяин.
— В нашем доме, представляешь? — говорит Аннароза. — Ну, не дурак он разве?
Конечно, дурак, соглашается Эльвис. Ему тоже больше по душе Энар, хоть он и видел его только весельчаком, а пропойцей никак не может себе представить.
— Значит, не всегда он пьёт? — спрашивает Эльвис.
Нет, говорит Аннароза, Энар пьёт от случая к случаю.
А теперь он, должно быть, много месяцев капли в рот не возьмёт, по крайней мере, так считает мама Аннарозы. Вот почему они с Энаром помирились. Вчера в сочельник они вдруг снова поладили друг с другом. Энар пришёл к ним в гости и всем принёс подарки и был совсем-совсем трезвый…
Это у него всё равно как болезнь какая, а вот сейчас он вроде излечился, и всё хорошо. И у них был весёлый праздник.
— Похоже, как будто у меня настоящий отец, — сказала Аннароза.
А вообще-то кто знает, может, Энар и есть её настоящий отец, и ей очень хочется, чтобы было так, когда он такой вот добрый. Но когда он злой и дурной, тогда ей не хочется, чтобы он был её отцом, и мама тогда тоже не желает его знать.
— Но если это у него такая болезнь… — начал Эльвис.
Да, конечно, можно пожалеть человека, — сказала Аннароза, и оба они вздохнули при мысли о том, каким хорошим папой был бы Энар, если бы только бросил пить.
Эльвис и Аннароза начали пересекать улицу у большого перекрёстка.
— Здесь! — вдруг крикнул Эльвис и остановился.
— Где? — Аннароза остановилась тоже.
— Наш первый снежный фонарь мы поставим здесь!
Посреди улицы? На скрещении четырёх дорог? Чего только не придумает этот Эльвис! Аннароза испуганно глядит на него.
— Какое же здесь потайное место?
— А вот и потайное!
— Ничего себе! У всех людей на виду. Нет уж!
— А вот и хорошо, что на виду…
Пусть все увидят снежный фонарь, зато никто не узнает, что поставили его Эльвис с Аннарозой. Только они двое и будут знать…
— Вот это и будет наша тайна! — объясняет Эльвис.
Аннарозе трудно согласиться с ним, она с сомнением поглядывает на перекрёсток. Конечно, сейчас не так уж много машин на улицах, но в любую минуту могут подъехать новые, и те уж наверняка наедут на фонарь и раздавят его. Неужто Эльвис не понимает?
— Машины раздавят наш фонарь, понимаешь? — говорит Аннароза.
Нет, Эльвис не верит в это. Все так обрадуются, когда увидят фонарь, что будут его оберегать. Вот на таких-то перекрёстках как раз и нужны снежные фонари. Не ясно разве?
Аннароза взяла с собой свечи.
— Кто зажжёт снежный фонарь? Ты или я? — спрашивает она Эльвиса.
— Ты зажги! Если хочешь… — говорит Эльвис.
Аннароза выбирает из всех свечей одну и ставит в середину между снежками. Эту свечку прабабушка подарила мне на счастье, — говорит Аннароза, зажигая свечу, а Эльвис тем временем укладывает в фонарь последние снежки.
Спички Аннарозе тоже дала прабабушка.
— Она доверяет нам, понимаешь? — говорит Аннароза. — Я обещала, что не стану ими баловаться, только фонари зажгу!
Эльвис кивает.
— Видишь? — спрашивает он.
Да, Аннароза видит: машины замедляют ход и объезжают фонарь, как Эльвис и ожидал. И фонарь светит взаправду и виден издалека со всех сторон. Да, это самое лучшее место, сомнений нет.
— А что, перейдём теперь на другое место? — увлечённо предлагает Аннароза.
— Я только ещё немножко погляжу на фонарь, — говорит Эльвис.
Аннароза протянула ему корявый снежок.
— Скатай его для меня! — просит она.
И Эльвис катает снежок, а мысли его мчатся, вихрем проносятся в голове.
Какая разница между тем, что есть у него сейчас, и тем, что было раньше, между нынешним рождеством и прошлогодним, когда он чувствовал себя таким одиноким…
Эльвис глядит на Аннарозу: тени и свет от фонаря порхают по её лицу, точно чёрные и белые бабочки. Вот так и мысли его: те тоже порхают, как бабочки, между прошлым и настоящим.
Не обязательно грустить, когда ты один, а если загрустишь, тогда дело совсем плохо — словно и нет тебя на земле…
Но если радостно у тебя на душе, вот как сейчас, тогда друзей вроде вдвое больше становится…
И снова Эльвис глядит на Аннарозу.
Аннароза лепит очередной снежок, но он никак не получается. И Аннароза тоже глядит на Эльвиса и смеётся. Так никто никогда ещё не глядел на Эльвиса — только одна Аннароза, и притом с самого первого дня.
— Слепи-ка мне ещё и этот снежок! — просит она.
Эльвис протягивает ей готовый круглый снежок и берёт у неё из рук корявый. Мнёт снежок руками, а сам между тем оглядывается по сторонам: кругом раскинулся мир, большой и белый, без конца и края, ступай куда захочешь и строй повсюду новые снежные фонари! Фонари всюду нужны, и нужно их много…
Дети глядят друг на друга и смеются… Аннароза лепит новый снежок, который тоже у неё не получается, Эльвис отбирает его и взамен протягивает готовый.
— Я сейчас слеплю его для тебя, — говорит он.
Мысли его всё мчатся и мчатся вихрем…
— А всего нас четверо! — вдруг объявляет Эльвис.
Сначала Аннароза никак не может понять…
Эльвис объясняет. Вообще-то это вроде арифметики, и хотя Аннароза успевает в школе по арифметике лучше его, Эльвиса, — в данном случае дело особое. Сейчас он ей объяснит.
Дети считают по пальцам и складывают.
Да, совершенно верно! Теперь Аннароза всё поняла!
— У меня есть я и есть ты…
А у тебя есть я и есть ты, так ведь?
Значит, у тебя двое и у меня тоже двое!
Вот! Значит, всего нас четверо!
Верно я сосчитал?
