Яков Тайц - Находка
Хорошо быть вожатым! Катайся целый день по нарядным московским улицам, и все светофоры тебе светят, и все милиционеры встречают тебя взмахом палочек, и все люди на остановках смотрят в твою сторону и радуются твоему приходу.
— Площадь Дзержинского! Точка. Приехали. Дальше не пойдёт, — говорит кондуктор. — А скоро и вовсе здесь ходить не будет.
— Почему?
— Чтобы просторней на улице было. И грохота меньше.
Все вышли из вагона, и Таня тоже вышла. Ох, какая здесь большая площадь Дзержинского! Машины мчатся по кругу, словно ребята на катке. А народ идёт густо, будто все только что вышли из кино. На Красной Пресне тоже много народу, но здесь побольше.
Таня стала смотреть во все стороны. Как найти Лёшу в такой толпе? Конечно, его можно только по лопате узнать.
Народ идёт мимо Тани. Все в новых костюмах, потому что воскресенье, но никого с лопатой не видно.
Но вот вдали над головами мелькнула лопата. И обвязана белой тряпочкой. Таня побежала за ней:
— Лёша!
Лопата потерялась, потом опять стала видна. Таня, расталкивая народ, добежала до лопаты:
— Лёша, постой!
Хозяин лопаты обернулся. Это был вовсе не Лёша, а усатый дядя.
— Тебе что, девочка?
— Ничего… Мне Лёшу…
— А я не Лёша, а Виктор Борисович…
— А почему у вас наша лопата?
— Ваша лопата? Забавно!
Усатый дядя переложил лопату на другое плечо и быстрей зашагал прочь от Тани.
Таня растерялась. Что ж теперь делать? Теперь надо идти обратно на трамвай. Билет у неё ещё остался. Вот он, в кулаке.
И Таня пошла обратно. Вдруг она увидела неподалёку, на высоком доме, большую букву «М». Это Таня знает, это метро. Они с мамой сколько раз ездили.
Таня вспомнила, как Стасик сказал: «На метро до Киевской». Значит, надо на метро до Киевской.
Таня пошла к букве «М» и вместе со всеми спустилась в подземный дворец. Там везде лампы, колонны, украшения. За перегородкой из серебряных труб стоит тётя в красной фуражке.
— Девочка, — сказала она, — а билетик?
Опять билет! Раньше, когда Таня была маленькой, было хорошо, никто не спрашивал билета. А теперь куда ни пойдёшь — билет!
Таня показала синий трамвайный лоскуток. Тётя взяла его и бросила:
— Этот не годится.
— Тётенька, у меня другого нету.
— Девочка, но ведь ты уже большая. У нас без билета только до пяти лет.
— Что вы, мне уже скоро восемь!
— Я вижу, —сказала тётя. — Отойди в стороночку!
— Тётенька, а вы подумайте, что я маленькая. Мне надо брата догнать, а деньги я забыла. А у меня дома своих восемь рублей тридцать копеек.
— Ну ладно, — улыбнулась тётя в красной фуражке, — я подумаю, будто ты маленькая. Иди!
И Таня прошла мимо серебряной загородки. Потом она подошла к лестнице, скок на бегущую ступеньку, потом скок со ступеньки и пошла по мраморному полу.
А кругом всё так красиво, всё блестит, взад и вперёд снуют люди… Таня стоит на платформе и думает: «Неужели здесь раньше стояли койки? И на них лежали мамы с детьми и бабушки? И мы с Лёшей! А наверху была тёмная Москва! Неужели это на самом деле было, как Лёша рассказывал?»
Таня поёжилась. Об этом даже думать и то страшно было. А сейчас здесь так светло, весело, хорошо…
— Отойдите от края!
Подкатил голубой поезд. Двери открылись. Таня шагнула в вагон. Двери закрылись.
— Готов!
Поезд помчался. Как быстро он шёл — быстрей всего на свете! Таня спросила:
— А на этом метро можно до Киевской?
— Нет, девочка, надо пересадку.
О, это даже лучше! Лишний раз на эскалаторе прокатиться.
Вот и станция. Эта ещё красивей, чем та. Тане очень хочется всё разглядеть — все фигуры, и узорные стены, и картины, но некогда. Надо скорее догонять Лёшу.
И Таня опять скок на лестницу, скок с лестницы, и вот снова поезд — не голубой, а шоколадный.
«Ту-у!..» — гудит машинист, и длинные светлые вагоны мчатся по подземным коридорам, сворачивая немножко то вправо, то влево. Маленькие фонарики за окном в туннеле так и мелькают, так и мелькают…
Вдруг что-то словно ударило в глаза. Таня зажмурилась. Потом открыла глаза. В вагоне стало ослепительно светло. Солнце так и хлынуло во все окна! Таня испугалась: как же это метро выскочило наружу?
Но никто не испугался. Поезд шёл по мосту. Внизу была Москва-река. Солнце купалось в ней. Под мостом проходил белый пароход, над ним полоскался флаг с буквами «М. В.».
Кто-то сказал:
— Канал Москва — Волга.
Люди на пароходе махали Тане руками, и Таня махала им в ответ.
По тут поезд снова нырнул в туннель. В вагоне опять настал вечер. А Таня словно ещё видела освещенную солнцем Москву-реку, белый пароход, флаг с голубыми буквами…
За окнами засверкали огни. Это Киевская. Здесь Таня никогда ещё не была. Надо нарочно приехать с мамой, чтобы всё рассмотреть — и потолок, и колонны, и стены… Но сейчас надо скорей наверх, к Лёше.
И вот Таня снова на улице. Перед ней просторная площадь и большой дом. Называется: Киевский вокзал. На нём часы. На них уже девять.
Здесь было много людей с лопатами. Некоторые лопаты были обмотаны цветными тряпочками. За теми Таня не бежала, а только за белыми. И всё-таки Лёши не было.
Но ведь Стасик ясно сказал: «На метро да Киевской». А потом он сказал: «На автобусе до Шумилова».
Теперь остаётся одно: ехать на автобусе до Шумилова. Там-то уж Лёша наверняка найдётся.
Таня спросила у милиционера:
— Где автобус до Шумилова?
Она боялась, а вдруг он скажет, что никакого Шумилова нет, и, значит, она не поняла Стасика! Но милиционер сказал:
— А вон там, на уголочке! — и даже руку к козырьку приложил.
Таня побежала через площадь к остановке. Народ садился в большой тёмно-зелёный автобус.
Толстая тётя — кондуктор — высунулась в автобусное окно и торопила:
— Побыстрей посадка, побыстрей!
Таня подняла голову и спросила:
— Сколько стоит до Шумилова?
— Три рубля, девочка… Побыстрей, граждане! Отправляю. Машина переполнена.
Три рубля! Таня задумалась. Ох, как много! Где взять столько денег? А дома в копилке восемь рублей тридцать копеек!
Тем временем автобус гуднул, выпустил голубой дым и укатил.
Таня долго смотрела ему вслед. Он быстро шёл по улице, чуть подавшись набок; вот он стал совсем маленький.
Таня вздохнула. Скоро он будет в Шумилове, а она всё ещё стоит здесь. Нет, стоять нельзя, а то они там всё выроют без неё. Надо идти туда, куда пошёл автобус. Теперь уже недалеко. И Таня зашагала в Шумилово вслед за большим тёмно-зелёным автобусом.
Глава восьмая
ИСКАТЬ, ТАК ВМЕСТЕ
Теперь надо немного рассказать про маму. Она разговаривала с Москвой из кабинета санаторного врача. Когда бабушка там, на Красной Пресне, положила трубку, мама здесь, в «Зелёном шуме», тоже положила трубку.
Неподалёку за столом сидел врач. Он спросил:
— Что случилось, Лидия Мироновна? Чем вы расстроены? Да вы сядьте!
— Нет-нет, доктор, — ответила мама, — надо идти…
— Куда идти?
— Сама ещё не знаю куда…
Врач с удивлением посмотрел на маму:
— Лидия Мироновна, что случилось?
— Случилось вот что: моя дочка ушла из дому.
— Как ушла? Куда?
— Не знаю, доктор. Ничего не знаю. Знаю только то, что мне сейчас бабушка сообщила. Сын уехал, а дочка пустилась за ним.
Доктор встал и чуть ли не насильно усадил маму на чёрный клеёнчатый диван:
— Минуточку, Лидия Мироновна… Давайте выясним: сколько вашей беглянке лет?
— В августе исполнится восемь.
Доктор постучал пальцами по холодному толстому стеклу, которое лежало на столе;
— Восемь лет — это, знаете, вполне самостоятельный возраст. Восемь лет — это, я сказал бы, уже гражданка. Теперь второе: известно ли, куда эта гражданка направилась?
— За братом, доктор.
— Да, но куда, собственно, он-то собрался?
Мама пожала плечами:
— Если только я верно поняла… слышимость неважная… в Шумилово, что ли.
— Куда? — Врач даже приподнялся со своего стула. — В Шумилово?
— Шумилово… или, может быть, Шути-лово…
— Позвольте! — вскочил доктор. — Шумилово — да ведь это тут, рядом! Туда наши больные на прогулку ходят! Впрочем, ведь вы у нас недавно, не знаете. Отлично! Мой вам совет: позавтракайте и не торопясь прогуляйтесь в Шумилово. И, ручаюсь, вы там свою беглянку найдёте. Восемь лет — это вполне зрелый возраст, да…
Мама поднялась:
— Прошу вас объяснить мне дорогу, и я пойду.
Доктор рассказал, как идти, потом отвернул полу белого халата, достал серебряные часы, посмотрел:
— Через пять минут завтрак. Всё же лучше вам сначала поесть.
— Нет, доктор, простите, но я сейчас пойду!
Доктор щёлкнул серебряной крышечкой:
— Да, материнское сердце… Прошу помнить, оно у вас нуждается в покое. Так что вы не спеша, не спеша… — Он спрятал часы в карман. — Интересно, что же всё-таки привлекло вашего сына именно в Шумилово?
