Елена Усачева - Время верить в чудеса
— А чего, приходите, девочки, — разрешил Матвей. — Я вас с Семеном Ивановичем познакомлю, с моим тренером.
— Нет уж, мы как-нибудь обойдемся без тренера, — ответила за обеих Шурка. — Правда, Ирочка?
«Неправда!» — хотелось крикнуть Сапожкиной, но она решила сдержаться. У нее уже родился очередной гениальный план.
Следующая перемена была большой, и средние классы ринулись в столовую.
— Матвей! — запрыгала на своем месте Иринка. — Иди сюда, я место заняла!
Атос зашагал в ее сторону — найти место в столовой, да еще два рядом, не всегда удавалось. Сапожкиной пришлось порядком поработать локтями, чтобы успеть.
— И мне заняла? — Пат плюхнулась на место, предназначенное для Смехова. И сразу же потянулась к бутерброду, оставленному для него же.
— А ну! — потянулась к ней Иринка.
— Да сидите, — махнул рукой Атос и, быстро оглянувшись, двинулся к столу, где расположились мальчишки их класса.
Иринка тяжелым взглядом уставилась на уплетающую бутерброд Шурку.
— А чего ты злишься? — с набитым ртом прошамкала та. — Ты ж в воскресенье к нему идешь.
И было в этих словах что-то такое, что подсказало Иринке — воскресенье будет не таким простым, как кажется.
Глава 3
Вафельный тортик для уток
Шурка демонстративно чавкала, пришлепывая губами. Бутерброд был не такой уж и вкусный, чтобы изображать глобальное счастье от его жевания, но Пат очень старалась.
Иринка опустилась на лавку и стала пить безвкусный чай.
— А ты знаешь, что у Грана в субботу день рождения?
Чай плеснулся через край, залив белый Иринкин свитер.
— Как в субботу? — хрипло переспросила она. — Завтра?
Сапожкина привстала. Гран был где-то здесь, минуту назад она видела его светлую голову.
— Ой, разбирайтесь сами! — Пантелеева бросила бутерброд на стол и лениво поднялась. — Мне сказали, я передала.
Но Иринке было уже не до ворчания подруги. Гран обнаружился в самом углу, около окна с пирамидой из грязных тарелок на подоконнике, и вид имел печальный.
Сапожкина пробилась через всю столовую и упала рядом с приятелем. Грановский даже головы в ее сторону не повернул.
— Ванька, что же ты молчишь? — Иринка изобразила на лице повышенную радость.
— А что я должен говорить?
— Как что говорить! — Сапожкина придвинулась ближе. — Что с тобой?
— Со мной ничего! А вот что с тобой? — Грановский прожег Иринку испепеляющим взглядом. — Я тебе уже не подхожу? Другого друга себе завела?
От таких слов Иринку качнуло на лавке, и она забыла, зачем подошла к Ваньке.
— Ты о чем? — прошептала она.
— Шуз, ты идешь? — раздался окрик Пат.
— Да подожди ты! — отмахнулась Иринка от Пантелеевой.
— Ну, мы тогда в классе, — царственно кивнула Шурка и ушла, увлекая за собой Матвея.
Сапожкина медленно подняла голову. До нее только-только начало доходить, что произошло: Атос подошел к ней, а она сидела с Ванькой. Все, это конец…
— Так друзья не поступают, — бухтел между тем Грановский. — Я для тебя, а ты… И вообще, злая ты. Сестру свою не любишь. И никого не любишь. Даже меня. А я… И не подходи ко мне больше!
Гран выбрался из-за стола и, еще больше ссутулившись, побрел к выходу.
— Эй, погоди! Что с тобой? — окликнула его Иринка.
Она ничего не понимала. Заявление Грановского ее до того ошарашило, что мысли разбежались в разные стороны.
— Ничего, — отмахнулся Ванька. — Вон кашу ешь, я тебе взял.
Он показал рукой на стол, где остывали две тарелки каши.
И ушел.
Совсем ушел. Как уходят в море корабли. Как падают валуны со скалы. Как скатываются с небес звезды. Эффектно и безвозвратно.
— Подавись ты своей кашей! — зло бросила Иринка, глядя в тарелку.
Какое он имеет право так с ней разговаривать? Да кто он вообще такой? И куда он без нее денется? Сам прибежит, на полусогнутых!
Сапожкина рванула ручку своего портфеля. Он оказался довольно тяжелый. Почему-то раньше Иринка этого не замечала.
За порогом столовой бросила портфель на пол и вдобавок пнула его ногой — бурлящую в душе ярость надо было на чем-то выместить. Эх, была бы под рукой Аленка, она бы устроила сестре веселую жизнь… Но малышей поблизости видно не было. Ладно, будем считать, что Аленке сегодня повезло.
Сапожкина подняла свой портфель и поплелась наверх. Если бывают моменты, когда все рушится и дальнейшая жизнь теряет всякий смысл, то именно он сейчас и наступил.
А впереди было самое тяжелое испытание — войти в класс, встретиться с довольным взглядом Шурки, врезаться в холодную стену обиды Грана, пройти мимо морозного добродушия Атоса. И как с этим жить?
— Ир… Ира!
Была у Аленки такая дурная особенность — любила она подкрадываться незаметно и в самый неподходящий момент. Кнопки ей, что ли, в каблуки воткнуть, чтобы хоть какой-то цокот был?
— Чего ты тут торчишь? Звонок уже был! — накинулась Иринка на сестру.
— Ир. — Лицо Аленки выражало крайнюю степень мировой скорби, дальше уже будет только конец света. — У нас урок отменили и велели родителям звонить, чтобы они пораньше нас забрали. Ир… А мы можем сейчас домой пойти?
— Домой? — Иринка вложила в свой вопрос все негодование живой и неживой природы. — Какое домой, двенадцать часов только!
— Ну, Ир… — привычно заканючила сестра.
Сапожкина открыла было рот, чтобы высказать сестре все, что думает о ней и ее учителях, но вдруг застыла.
— А что? Пошли! — с шумом выдохнула она воздух. — Иди одевайся, я сейчас спущусь.
Иринка пулей промчалась по коридору, толкнула дверь. Математичка уже писала на доске. На посторонний шум повернулась, лицо у нее было одновременно и недовольное, и радостное. Недовольное — потому что никто не смел прерывать урока. Радостное — подвернулся удачный случай лишний раз об этом напомнить и прочитать маленькую лекцию об обязанностях ученика.
Но взгляд Иринки не выражал и капли раскаяния.
— Ой, извините… Можно я опоздаю на урок? Мне нужно срочно сестру домой отвести.
— Что-нибудь серьезное? — всполошилась математичка.
— Нет, но домой надо, — заверила ее Сапожкина.
— У нее сеструха в первом классе…
— Есть сестра…
— Ленка постоянно здесь ошивается!
Класс дружно ее поддержал, подтверждая, что да, у Иринки есть сестра и что об этой самой сестре Сапожкина очень даже заботится.
Нет, она не стала смотреть на Пат. И на Атоса она тоже не стала смотреть. Этот бой она выиграла. Никто ее теперь не упрекнет, что сестру свою она не любит. Видите: любит! И даже готова пожертвовать ради нее ценным уроком математики.
С победным видом Иринка вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Теперь можно было не спешить. У нее впереди было целых сорок пять минут, за которые в сердцах и умах всех парней шестого «Б» класса сложится ее ангельский портрет.
В раздевалке Аленка возилась с неудобными ботинками. В любое другое время Иринка накричала бы на нее, но сейчас она благородно помогла сестре застегнуть все застежки и пуговки. Даже шарф собственноручно повязала. И отправилась с Аленкой в сторону дома.
Дорога была не такая уж и длинная — всего-то пересечь школьный парк, пройти вдоль улицы, завернуть за аптеку, миновать две детские площадки и пробежать вдоль длинного серого дома. А там уже их подъезд. Третий этаж, дверь налево, нижняя кнопка. Ни выскакивающих из-за угла машин, ни опасных перекрестков, ни темных подворотен. Могла бы Аленка и сама из школы ходить. Но мама до сих пор не хочет доверять младшей дочке ключи. Даже дубликаты не делает, чтобы у старшей, Иринки, не было соблазна как-нибудь невзначай попросить Аленку добраться до дома одной. Вот и приходится Сапожкиной выполнять роль сопровождающего.
— Молочный коктейль будешь?
Иринка звякнула мелочью в кармане. Стоило немного потянуть время — если она заявится на урок через двадцать минут, должного эффекта не получится. Хотя денег было, конечно, жалко.
— Хочу.
Аленку проблемы сестры не волновали. Она просто радовалась, что идет домой, что рядом Иринка, а впереди бесконечные выходные.
Они прошли вдоль полок с лекарствами, завернули за ширму и заказали себе по коктейлю. Молочная смесь щелкала пузырьками, щекотала нос и чуть слышно шуршала. В трубочку она входила со смешным треском, словно все полезные вещества дрались в стакане, чтобы поскорее попасть в рот к девочкам.
— И булку, — облизывая молочные губы, попросила Аленка.
— Будет тебе булка, — кивнула Сапожкина.
То ли прогулка по улице, то ли вкусный коктейль подействовали, но на душе у нее стало хорошо, и она готова была расщедриться еще на парочку чудес.
В лавке они купили булку с корицей и коржик, на последнюю мелочь взяли у бабки два яблока и теперь уже без остановок потопали к своему подъезду. Дома Иринка сделала сестре чай, велела сесть за уроки, а не смотреть телевизор, а потом только побежала в школу.
