Екатерина Каретникова - Парящие острова
Мотор несколько раз дёрнулся и ровно заурчал. Катер мелко затрясся, развернулся и медленно поплыл вдоль пристани.
– Что хотите посмотреть? – поинтересовался Иван Степанович. – Может быть, дамбу? Или каменные лабиринты?
– Хотим всё! – развеселилась Лёлька. – Но сначала – купаться!
– Погоди, – вмешался Егор. – Лабиринты мы посмотрим завтра на экскурсии. А вот на дамбу я бы глянул. Может, ты попозже искупаешься?
Лёлька сморщила нос.
– А если погода испортится?
Егор пожал плечами:
– Ну, раз тебе не терпится, поехали.
– Значит, купаться? – уточнил Иван Степанович.
Ребята дружно кивнули.
Когда катер отошёл от берега метров на двести, Егор понял, что волны на воде всё-таки есть. Они налетали и с шумом разбивались о высокие борта, заставляя катер качаться пусть и легко, но вполне ощутимо.
Лёлька уселась на скамье боком, чтобы был виден пенный след, прочерченный винтом в прозрачной воде. То и дело до её щёк долетали ледяные брызги. Лёлька взвизгивала и вытирала их ладонью. Одна из капель попала ей в рот. Лёлька почувствовала резкий вкус соли.
Оставленная позади пристань уменьшалась на глазах. Впереди качалось и сверкало на солнце холодное Белое море.
– Смотри! – крикнул Егор сестре. – Парящие острова!
Лёлька обернулась и увидела, что из-за горизонта выплывает скалистый остров. И ничего в нём не было необычного, кроме того, что между тёмной полоской земли и блестящей водой белело узкое облако. Будто остров и в самом деле парил в воздухе.
Через полчаса катер приблизился к берегу. Иван Степанович заглушил мотор.
– Причалим здесь, – обернулся он к ребятам. – А в бухту придётся идти ножками.
– Почему? – удивилась Лёлька.
– Видите ли, милая барышня, – объяснил Пономарёв, – бухта эта даже не бухта, а скорее внутреннее озеро. Её с морем только протока соединяет. Причём узкая. На катере лучше в неё не лезть. Камней много. Дно поцарапаем. А пешком тут рядышком.
Лёлька завозилась, стаскивая спасательный жилет.
Иван Степанович пробрался на корму, наклонил мотор, чтобы винт не цеплялся за дно, и сел на вёсла. Несколькими сильными гребками он подогнал катер к самому берегу.
– Вылезайте! Только по очереди и за борта держитесь.
Первым на песок выбрался Егор. Следом общими усилиями вытащили Лёльку.
Иван Степанович зацепил якорь за камни и подтянул катер так, чтобы нос лежал на суше, а корма покачивалась на волнах.
Песчаная полоса у кромки воды оказалась совсем узкой. За ней поднимался обрывистый, поросший жёсткой травой и кустами берег. Тут и там из травы торчали тёмные валуны. Сначала Егор решил, что забраться наверх почти невозможно, но Иван Степанович вывел их на едва заметную тропинку. Та вилась между камней и кустов так хитро, что подъём показался не таким уж и крутым. Правда, Егор всё равно вспотел в своём свитере, а Лёлька громко пыхтела и отдувалась.
Сразу за подъёмом начался спуск. Но теперь ковылявшая сзади Лёлька обогнала всех, потому что внизу открылась маленькая синяя бухта с песчаным пляжем.
– Ура! – закричала она и припустила по тропинке со всех ног.
– Вы вот что, – предложил Иван Степанович. – Купайтесь, загорайте, а я на катере с удочкой посижу. Когда надоест, крикнете мне. По воде звук хорошо расходится. Сразу услышу.
Егор согласно кивнул.
– А вы не знаете, – на всякий случай уточнил он, – здесь глубоко?
– Кошке по колено! – хмыкнул Иван Степанович. – Разве я б вас в опасное место повёл? Нет, тут не утонешь. И дно хорошее, твёрдое.
* * *Всё-таки вода оказалась холодной. Лёлька два раза проплыла вдоль берега, поднимая тучи брызг, и выскочила греться. Егор продержался и того меньше.
А потом ребята улеглись на песке, подставив спины солнечным лучам, и незаметно для себя задремали.
Егор проснулся от голода. Под ложечкой сосало, а перед глазами как назло всплывали тарелочки и судки из ресторана, так и оставшиеся нетронутыми во время завтрака.
– Лёль, – позвал он посапывающую рядом сестру. – Вставай!
Лёлька открыла круглые спросонок глаза и непонимающе уставилась на брата.
– Мы где?
– Лёль, мы в бухте купались, – напомнил Егор. – А потом заснули.
Лёлька помотала головой, сбрасывая остатки дрёмы.
– А сколько времени? – спросила она.
Егор посмотрел на часы.
– Половина второго.
Лёлька испуганно подняла брови:
– Слушай, мы же на обед опоздаем! И папа, наверное, уже волнуется!
– Наверное, – согласился Егор. – Погоди, я Ивана Степановича позову.
Он натянул джинсы, накинул на плечи свитер и повернулся в ту сторону, где, по его соображениям, ловил рыбу Пономарёв.
– Иван Степаныч! – закричал Егор. – Иван Степаны-ы-ыч!
Собственный крик показался ему оглушительным. Может, потому, что прозвучал в полной тишине, а может, из-за того, что сразу же его подхватило многоступенчатое эхо.
Лёлька подошла к брату.
– Не отзывается? – спросила она через пару минут.
Егор покачал головой.
– Лёль, ты вещи собери, и пойдём к морю. Оттуда он нас точно услышит.
Поднявшись по знакомой тропинке, Егор сразу увидел катер. Тот стоял точно так же, как его поставил Пономарёв, когда высадил ребят. Вот только самого Ивана Степановича в нём не было.
– Может, он в кустики побежал? – предположила Лёлька и покраснела.
– Может, – согласился Егор, чтобы успокоить сестру.
На самом деле он очень сомневался, что Иван Степанович отлучился по нужде. Ведь с тех пор, как Егор позвал его в первый раз, прошло уже минут пятнадцать. К тому же из любых кустиков можно было бы откликнуться.
– Иван Степанович! – завизжала Лёлька.
Но в ответ услышала только эхо.
Между тем Егор быстро спустился и подошёл к катеру. На песке чётко отпечатались следы. Вот эти – от его кроссовок, эти – от кроссовок Лёльки, те – от сапог Ивана Степановича. Но, кроме знакомых, Егор обнаружил ещё одни – здоровенные следы рифлёных подошв. Этих чужих отпечатков обуви было немного, и они вели к воде. Не туда, где стоял катер, а левее. Рядом с ними вилась цепочка следов Ивана Степановича. Егор пошёл по ним и вскоре заметил длинную яму на песке. Такую, как остаётся от днища причаленной моторки.
– Лёль, – осторожно сказал Егор, – похоже, Иван Степанович уехал. На чужом катере.
Лёлька посмотрела на брата расширившимися от страха глазами.
– Уехал? А как же мы?
Егора этот вопрос тоже очень беспокоил. Он прищурил от солнца глаза и посмотрел на море. Может быть, Иван Степанович уже возвращается? Ведь не мог же он оставить их одних на острове надолго! Да и катер…
Лёлька тоже смотрела на воду. Вдруг она вскрикнула и села в песок.
– Ты что? – испугался Егор.
Лёлька молча подняла руку и показала. Рука тряслась мелкой дрожью. Метрах в двадцати от берега в волнах качалось что-то тёмное и страшное. Сначала предмет выглядел единым целым, но чем ближе волны подгоняли его к берегу, тем яснее Егор видел, что тот будто бы состоит из трёх частей. Та, которая посередине, была самой большой. А те, что по краям, казались одинаковыми и поменьше.
– Егор, – всхлипнула Лёлька, – это же рукава! Или руки…
Егор в отчаянии посмотрел на сестру и решительно начал раздеваться.
– Нет! – крикнула Лёлька. – Ты не полезешь!
– Полезу, – сквозь зубы ответил Егор и вошёл в обжигающую холодом воду.
Лёлька прикрыла глаза руками и затихла.
Хорошо, что у берега было сравнительно мелко и ему не пришлось плыть. Иначе в такой ледяной воде он бы не выдержал.
Шаг за шагом Егор брёл по твёрдому песку. Потом под ногами стали появляться скользкие камни. Их становилось всё больше, и Егор с трудом удерживал равновесие.
Один раз он оступился и только чудом не нырнул в солёную воду.
Лёлька сидела на берегу и не отрываясь следила за братом.
Вдруг он остановился и начал медленно разворачиваться к берегу.
– Егор! – заорала Лёлька. – Что?!
Брат молча ковылял по камням.
Глава 7
– Лёль, это просто ватник.
Егор пританцовывал на берегу, лихорадочно вытираясь влажным после утреннего купания полотенцем. Ему было так холодно, что стучали зубы, кожа покрылась пупырышками, а коленки и ступни противно ныли.
– Ивана Степановича? – жалобно уточнила Лёлька.
Егор покачал головой:
– Нет, у него был чёрный, а этот синий.
– Правда?
Лёлька посмотрела на брата с такой надеждой! Как будто если в воде плавал чей-то чужой ватник, то ничего страшного не случилось и всё ещё может закончиться хорошо.
На самом деле Егор вовсе не был в этом уверен. Не так-то просто отличить чёрный цвет от синего, особенно если ткань намокла. Да и не в ватнике дело!
Он сам толком не понимал, зачем полез в ледяную воду. Скорее всего, чтобы убедиться, что в воде плавает именно ватник и только ватник, а не… Заканчивать эту мысль ему не хотелось даже про себя.
Егор просто не мог сидеть на берегу и смотреть, как в волнах качается тёмное нечто. Это казалось ему ещё страшнее, чем брести в обжигающей холодом воде по скользким камням.
