Йоханна Спири - Хайди, или Волшебная долина
— Твое, — отвечал Петер. — И эти два больших куска тоже твои. А как выпьешь молоко, получишь еще, я надою от Лебедки. Потом моя очередь.
— А ты чье молоко будешь пить? — осведомилась Хайди.
— Улитка, это моя коза. Ну давай, ешь! — поторопил ее Петер.
Хайди начала с молока, и едва она опорожнила плошку, как Петер поднялся и надоил еще одну. Хайди отломила кусок от своей краюхи, а то, что осталось, — много больше, чем хлеб Петера, протянула мальчику вместе с большим куском сыра:
— Можешь это взять, я уже сыта.
Петер в безмолвном изумлении уставился на Хайди — как это так? Никогда в жизни он не мог сказать, что уже сыт, и вот так, запросто, отдать свой хлеб. Он еще немного помедлил, все не мог поверить, что Хайди говорит серьезно. Наконец он принял ее дар, кивнув в знак согласия и благодарности, и впервые за свою бытность козьим пастухом пообедал так роскошно. Хайди тем временем разглядывала коз.
— Как их всех зовут, Петер?
Петер отлично знал всех коз по именам и мог тем легче хранить все это в голове, чем меньше там было каких-либо других знаний. Он без запинки начал перечислять все козьи клички, всякий раз тыча в поименованную козу указательным пальцем. Хайди напряженно ему внимала и в скором времени уже сама могла различать всех коз по внешнему виду и по именам. Каждая коза отличалась чем-то своим, сразу запоминающимся. Например, большой козел Турок с мощными рогами все время бодался, и потому, стоило ему подойти, козы разбегались кто куда, не желая знаться с таким грубияном. Только храбрый Щеголек, стройный проворный козлик, не уклонялся от встречи с Турком, наоборот, он так быстро и ловко сталкивался с ним рогами раза три или четыре, что большой Турок слегка оторопел и даже перестал задираться, а Щеголек со своими острыми рожками с веселым видом стоял перед ним.
Маленькая белая Снежинка то и дело блеяла, да так жалобно, что Хайди уже много раз подбегала к ней, гладила по голове, стараясь утешить. Вот и сейчас, услыхав блеяние, девочка опять кинулась к Снежинке, положила руку на шею козочки и участливо спросила:
— Что с тобой такое, Снежинка? Почему ты все время жалуешься?
Снежинка доверчиво прижалась к девочке и затихла. Петер, продолжая жевать и прихлебывать молоко, крикнул:
— Она ноет, потому что Старуха с нами больше не ходит, ее позавчера продали в Майенфельд.
— Какая старуха?
— Мать ее, понятное дело.
— А бабушка ее где?
— Нет у ней никакой бабушки.
— А дедушка?
— И дедушки нет.
— Бедная моя Снежинка, сиротинушка, — нежно прижимая к себе козочку, причитала над ней Хайди. — Но все равно хватит тебе плакать, теперь я буду каждый день с тобой сюда ходить, ты больше не будешь одна, а если что тебе понадобится, сразу мне скажи.
Снежинка ласково потерлась головой о плечо Хайди и заблеяла уже не так жалобно. Петер тем временем покончил с обедом и подошел к Хайди, которая по-прежнему с восхищением рассматривала коз.
Без сомнения, Лебедка с Медведкой были самыми чистыми и красивыми в стаде, казалось, они даже держатся с большим достоинством, нежели другие козы, предпочитают ходить по своим особым тропам и с презрением отклоняют приставания назойливого Турка.
Козы вновь стали разбредаться кто куда, и каждая — на свой манер. Одни — проказливо прыгая, а другие — основательно обследуя каждую травинку, а Турок то и дело пытался возобновлять свои атаки. Лебедка с Медведкой красиво и легко взбирались по камням, выискивая кустики получше, и, удобно пристроившись, изящно их обгладывали. Хайди, заложив руки за спину, внимательно за всем наблюдала.
— Петер! — обратилась она к мальчику, вновь разлегшемуся на траве. — Знаешь, Петер, а Лебедка и Медведка — самые красивые!
— Да, знаю, — отвечал он. — Горный Дядя их в такой чистоте содержит, холит, моет, солью угощает, а хлев у него — просто загляденье.
И вдруг Петер вскочил и огромными прыжками понесся вслед за козами, Хайди кинулась за ним. Что-то случилось! Петер мчался к тому краю пастбища, где был обрыв, скалистый и голый. Если какой-нибудь козленок по опрометчивости туда забредет, то легко может сорваться и поломать ноги. Петер, увидав, что любопытный Щеголек поскакал к обрыву, бросился за ним и поспел как раз вовремя, потому что Щеголек уже ступил на самый край. Петер хотел было его поймать, но внезапно упал и успел только в падении ухватить Щеголька за заднюю ногу. От неожиданности Щеголек сердито заблеял. Кто это смеет хватать его за ногу и портить удовольствие?! И он вознамерился продолжить путь. Петер позвал на помощь Хайди. Он никак не мог подняться и чуть не оторвал ногу Щегольку. Хайди подбежала, сумев мгновенно оценить бедственное положение обоих. Она сорвала пучок пахучей травы и сунула его под нос Щегольку, приговаривая:
— Пойдем, пойдем, Щеголек, будь умником! Смотри, ты же мог упасть, сломать ножку, и тебе было бы ужасно больно!
Козлик быстро повернулся и с удовольствием съел траву из рук девочки. Тем временем Петер поднялся, схватил Щеголька за веревку, на которой болтался колокольчик. Хайди взялась за веревку с другой стороны, и они вдвоем отвели неслуха к мирно пасущемуся стаду. Для пущей безопасности Петер поднял свою хворостину и хотел хорошенько всыпать своенравному козлику, а тот, увидав, что ему грозит, испуганно отпрянул.
Но Хайди громко закричала:
— Нет, Петер, нет! Не бей его, не надо, посмотри, как он боится!
— Он заслужил хорошую трепку, — проворчал Петер и снова собрался огреть Щеголька хворостиной. Но Хайди повисла у него на руке, в негодовании крича:
— Не смей его бить, ему будет больно, пусти его!
Петер удивленно воззрился на Хайди, чьи черные глазенки так гневно сверкали, что он невольно опустил хворостину.
— Ладно уж, отпущу его, но только с условием: ты завтра опять дашь мне своего сыру, — пошел на уступку Петер, желая получить возмещение за пережитый испуг.
— Да пожалуйста, бери сколько хочешь, и не только завтра, а всегда, мне этот сыр вовсе не нужен, — мгновенно согласилась Хайди, — и хлеб я тебе тоже буду давать, много, как сегодня, но только за это ты никогда, никогда не станешь бить Щеголька… и Снежинку тоже… и вообще всех коз!
— А мне без разницы, — отвечал Петер, и это прозвучало как обещание.
Он отпустил провинившегося Щеголька, и тот большими скачками радостно помчался к стаду.
Так незаметно прошел день, и вот уже солнце стало клониться к закату. Хайди сидела на траве и молча любовалась голубыми колокольчиками и ладанником, залитыми золотистым вечерним светом. Даже трава казалась позолоченной, а скалы мерцали и искрились. Вдруг Хайди вскочила с криком:
— Петер! Петер! Смотри! Горит! Все горы горят! И снег на вершинах! И небо! О! О! Смотри, смотри, вот та высокая скала вся в огне!
— Тут всегда так, — простодушно отозвался Петер, откладывая в сторону свою хворостину. — Только никакой это не огонь.
— Не огонь? А что же? — спросила Хайди. Теперь она бегала взад и вперед, чтобы всюду заглянуть, все увидать, и никак не могла наглядеться на эту удивительную красоту.
— Петер! Петер! Ну скажи, что это такое, скажи! — требовала Хайди.
— Понимаешь, это… это как-то само собой происходит, — объяснил Петер.
— О, посмотри! — взволнованно кричала Хайди. — Они все красные! И скалы, и снег! И горы! Петер, как их зовут?
— Горы никак не зовут, — отвечал мальчик.
— Ох, до чего же красиво — красный снег! Смотри, как будто на скалах растет много-много роз! Ой, а сейчас они опять серые! Ой, ой, все потухло! Все кончилось, Петер!
Хайди в изнеможении опустилась наземь, и вид у нее был такой, словно для нее и в самом деле все кончилось.
— Завтра опять будет все то же самое, — утешил ее Петер. — Вставай, домой пора!
Громким свистом он созвал коз, и они пустились в обратный путь.
— И каждый день так бывает, да, Петер? — спрашивала Хайди, воодушевленная его словами.
— Почти.
— А завтра будет?
— Да, завтра уж точно, — заверил ее Петер.
Столько новых чувств и впечатлений нахлынуло на Хайди, что она всю обратную дорогу молчала. Наконец, она увидела деда, сидящего на лавке возле хижины. Там он по вечерам всегда поджидал своих коз. Хайди бросилась к нему, и Лебедка с Медведкой тоже. Они отлично знали хозяина и свой хлев.
Петер крикнул вслед Хайди:
— Завтра снова пойдем! Доброй ночи!
Ему очень хотелось, чтобы Хайди опять пошла с ним на пастбище.
Хайди подскочила к Петеру и протянула ему руку, обещая завтра пойти с ним. Потом девочка обняла Снежинку и прошептала ей на ухо:
— Спи спокойно, Снежиночка, и помни: завтра мы снова увидимся, так что не надо больше так жалобно блеять.
Снежинка ласково и благодарно смотрела на Хайди.
Девочка вернулась к деду.
— О, дедушка, там было так чудесно! Огонь и розы на скалах, синие и желтые цветочки. Смотри, что я тебе принесла!