Анатолий Алексин - Говорит седьмой этаж
— У нас в доме газ, — тихо сообщила Таня.
— Ну, тогда чайники, электроприборы всякие… Они ведь, слава богу, часто ломаются. И работа у нас будет всегда! В самой первой радиопередаче объявим об этом. На весь двор!
— В какой радиопередаче? — спросил Олег, который, взобравшись на деревянный стол-верстак, приколачивал белые ролики для электропроводки к толстой и круглой чердачной балке.
Шофер Вася Кругляшкин еще до прихода Леньки предложил «раз и навсегда покончить с мрачной обстановкой на чердаке» и превратить черный ход в «светлый ход». Сам Вася отправился домой за электропроводкой. А Фима Трошин обещал достать дома лампочки — отец его работал электромонтером.
— Сегодня он мне все даст: и лампочки, и даже белый абажур достанет,сказал Фима.
— Ну да, потому что провинился! Напился опять! Я сам видел! — затараторил Владик.
Худенький Фима вплотную подошел к нему:
— Не твое дело, понял?
— Я ведь просто так… Мне ведь тебя жалко, — пролепетал Владик, которому худенький Фима показался вдруг широкоплечим силачом.
— Я в твоей жалости не нуждаюсь!.. Сплетник! — ясно выговаривая каждое слово, произнес Фима. И пошел вниз за лампочками.
Все это произошло минут пятнадцать назад. И сейчас на чердаке остались четверо: Ленька, Олег, Владик и Тихая Таня.
— Ты ничего про передачи не слышал? У-у, мы такое дело придумали! — таинственно произнес Ленька, отвечая Олегу. — Держись за балку, а то со стола свалишься. Свою радиостудию откроем! Здесь, на чердаке!
— Все Леня придумал! Сам придумал! Здорово, а?.. Это вам не пластинки запускать! — торопливо вставил Владик. Олег спрыгнул со стола:
— Кажется, стоящее дело… Каждый день радиопередачи?
— Каждый день! — Ленька вновь забегал по чердаку. — И все по-настоящему! Как на взрослом радио: там «Последние известия» — и у нас «Последние известия», там лекции — и у нас лекции, там отвечают на вопросы радиослушателей — и мы будем отвечать!
— Так уж обезьянничать не обязательно, — возразил Олег.
— А мы будем кое-что менять, по-своему делать. Ну вот, к примеру, там «Последние известия», а у нас будут «Самые последние известия», там бывают передачи «В последний час», а у нас будут «В последнюю секунду». Или вот еще… По радио или по телевидению — точно уж не помню! — бывают такие передачи: «Для вас, студенты!», «Для вас, молодежь!», «Для вас, пионеры!» А у нас в доме еще и много пенсионеров живет…
— Моя бабушка — пенсионерка, — подтвердил Олег.
— Вот мы и устроим свою передачу. Там, значит, «Для вас, пионеры!», а у нас будет «Для вас, пенсионеры!» — А можно еще проверку времени устраивать, — предложил Владик. — По радио каждый час проверяют, а мы будем каждые полчаса!
— Ты ска-ажешь! — отмахнулся Ленька. — Каждые полчаса на чердак лазить! Еще какой-нибудь порок сердца заработаешь!
— Ну, тогда давайте настройку инструментов устраивать, — не унимался Владик. — Как по настоящему радио!
— Слушать тебя противно! — накинулся на него Ленька. — Ну, кому нужна эта настройка? Олег, что ли, будет по нашим передачам свою бандуру настраивать?
А между прочим, где она у тебя?..
— Лежит… Отдыхает в одном месте.
— Ну не хочешь говорить — не надо. Давайте дальше про передачи…
— Мне кажется, хорошо бы устроить «Беседы с родителями», — предложила вдруг Таня. — А то они с нами каждый день беседуют, а мы с ними… В общем, это хорошо было бы!
— Хорошо! Посмотрим! — руководящим тоном произнес Ленька. — Еще какие предложения?
— А я вот что думаю…— не спеша, задумчиво, как бы советуясь сам с собой, произнес Олег. — Мы ведь и высмеивать всякие недостатки тоже можем. Будут у нас, к примеру, в каждой квартире свои корреспонденты и пусть обо всем сообщают. Что хорошо — хвалить будем, а что плохо… -…высмеивать! — подхватил Ленька. — Выжигать… как это пишут в газетах,
«огнем сатиры»! Разные отсталые элементы перевоспитывать будем. У которых ость эти самые «родимые пятна прошлого». Нашу «мадам Жери-внучку», например. Или Фимкиного отца…
— Ти-ише-е! Тише ты!.. — Владик прижал палец к губам и огляделся по сторонам. — Тут без тебя такое было! Фимка этого не любит… Понял? Защищает отца!
— Приятельские отношения! — воскликнул Ленька. — Как он может защищать пережитки? А мы его и не спросим даже. Перевоспитаем папочку, высмеем его как следует — сам же потом в ножки поклонится, спасибо скажет! Та-ак…
— Я хочу поддержать Олега насчет корреспондентов, — сказала Тихая Таня.Пусть в каждой квартире будут.
— Ну конечно! — подхватил Ленька. — Я уже давно об этом думал: радиопосты, так сказать. Вот я, например, буду в девятой квартире, Владик — в тридцать шестой, ты, Таня, — в тринадцатой…
— А Олег? — спросила Таня.
— Олег?.. Что-то ты о нем все время беспокоишься? И Олег тоже будет. В своей, в семнадцатой, квартире. И остальных ребят распределим. Ох, и бояться же нас будут! Чуть что — пожалуйте в эфирчик!
Ленька потер руки от удовольствия.
— Что ж мы, чучела какие-нибудь, чтобы нас боялись? — Олег наклонил свою круглую белесую голову. — Пусть к нам за помощью приходят— это другое дело.
А то — «бояться»!
— Да я не в том смысле! — спохватился Лепька. — Нас плохие ребята будут бояться. Для хороших людей мы будем первые помощники, а для плохих — гроза!
Олег снова опустил голову: он не любил громких слов.
Когда шофер Вася и Фима Трошин, нагруженные электропроводами и лампами, вернулись на чердак, все вопросы о ближайших радиопередачах были уже решены. Оставалось только распределить обязанности.
Но это оказалось не так легко: Ленька хотел захватить все должности и посты. Сперва ему очень захотелось быть диктором. Он ясно представлял себе, как весь двор и весь дом слушают его голос и все думают: «А кто бы это мог быть?» Даже родная мама не сразу узнает его… И вдруг в конце передачи он торжественно объявляет: «Вел передачу Леонид Уткин!» Ленька уже было выхлопотал себе звание «главного диктора», но тут, как всегда неожиданно, в разговор вмешалась Тихая Таня и преспокойно заявила:
— Ты не можешь быть диктором: у тебя голос ломается. Ты очень часто пускаешь петуха.
— Что-о? Мой голос?! Какого петуха?! — вскипел Ленька.
— Пожалуйста, не ори… У всех мальчишек в твоем возрасте ломается голос. И никто из вас не может быть диктором.
— А у девчонок не ломается?
— Нет.
— Значит, главным диктором будешь ты?
— «Главным» мне не нужно. А простой дикторшей могу быть. И еще пусть Сеня Блошкин, из первой квартиры.
— А Сенька почему? У него что, голос уже поломался?
— У него голос поставлен. Понял?
— Куда поставлен? Как это голос может быть «поставлен»?
— Ну, это значит… значит, он владеть им умеет. Потому что давно в хоре поет, в Доме пионеров. Понял? Владик поспешил Леньке на помощь:
— Все равно Сеня не может быть диктором: у него фамилия некрасивая — Блошкин. Все смеяться будут.
— Не фамилия украшает человека, — наставительно произнесла Таня. — Вот у тебя, например, фамилия — первый сорт: Вербицкий! А посмотреть на тебя, так…
— Ты мою фамилию не трогай! — взвизгнул Владик. — Не обо мне разговор! А Сеня себе пусть другую фамилию придумает! Пусть подберет себе… этот самый… ну, как его?..
— Псевдоним, — с улыбкой подсказал Олег.
— Вот-вот! Чтобы люди не смеялись.
— Люди смеяться не будут! — зло отчеканила Таня. — А если ты посмеешься, так это для Сени даже приятно будет.
— Ладно! Хватит вам! — навел порядок Ленька. — Пусть будет Блошкин со своим «поставленным голосом»! Пусть. А кем же тогда буду я? — Ленька задумчиво походил по чердаку. — Ладно. Хорошо… Я буду главным по «Самым последним известиям». И все корреспонденты будут мне подчиняться.
«Мировая должность! — решил про себя Ленька. — Все, что делается в квартирах, буду самым первым узнавать!» — И еще я буду главным по «Беседам с родителями»! — заявил он.
«Все, что не смогу сказать маме и папе в глаза, буду говорить по радио! В замаскированном виде!.. — сам с собой рассуждал Ленька. — Они ни перебить меня не смогут, ни возразить. Тут уж им хочешь не хочешь, а придется слушать!» — С родителями пусть Олег беседует, — возразила Тихая Таня. — Или вот Лева Груздев из двадцать девятой квартиры. Они более рассудительные!
Олег сразу замотал головой:
— Да нет! Я буду следить, чтобы что-нибудь не испортилось. За усилителем, за динамиком… И вообще за техникой. А то какие же получатся передачи, если техника вдруг откажет?
Вася Кругляшкин поддержал Олега. И «беседовать с родителями» было поручено Леве Груздеву — очень солидному мальчику, лучшему шахматисту в доме.
— Тогда я буду главным за «Нокаут в эфире», — заявил Ленька.
— Это что же, спортивный раздел? Боксерский, что ли? — поинтересовался Вася Кругляшкин.
