Люси Монтгомери - Энн из Зелёных Крыш
Но вдруг, когда ее расширенные, испуганные глаза смотрели на зрителей, она увидела Гилберта Блайта – далеко, в задних рядах, наклонившегося вперед с улыбкой на лице – улыбкой, которая, как казалось Энн, была победной и дразнящей. На самом деле это было не так. Гилберт лишь улыбался от удовольствия в целом и симпатии к Энн в частности – ему нравилась её стройная фигурка в белом и одухотворённое лицо на фоне пальм. Джози Пай, которая приехала с ним и сидела рядом с язвительной улыбкой, действительно торжествовала. Но Энн не видела Джози, и не переживала по поводу неё. Она глубоко вздохнула и гордо подняла голову, она почувствовала мужество и решимость, которые пронзили её, как электрический ток. Она не сдастся перед Гилбертом Блайтом – он никогда не сможет посмеяться над ней, никогда, никогда! Ее испуг и нервозность исчезли; и она начала читать, ее четкий, приятный голос достигал самых дальних уголков зала, без дрожи или запинок. Самообладание было полностью восстановлено, и после ужасного момента бессилия она читала так вдохновлённо, как никогда раньше. Когда она закончила, зал наградил её искренними аплодисментами. Энн, вернувшись на свое место, пунцовая от смущения и восторга, почувствовала, как дородная дама в розовом шелке нашла ее руку, энергично сжала и потрясла.
– Моя дорогая, вы читали великолепно, – пропыхтела она. – Я плакала, как ребенок, правда. Там кричат «бис»– они требуют вас назад!
– О, я не могу идти, – сказала Энн смущенно. – Но все же … Я должна пойти, или Мэттью будет разочарован. Он говорил, что они вызовут меня на бис.
– Тогда не разочаровывайте Мэтью, сказала леди в розовом со смехом.
Улыбаясь, краснея, с горящими глазам, Энн вернулась назад и прочитала причудливый, забавный маленький диалог, который пленил ее аудиторию еще больше. Остальная часть вечера была настоящим триумфом для нее.
Когда концерт закончился, толстая дама в розовом, которая была женой американского миллионера – взяла ее под свое крыло, и представила ее всем; и все были очень милы с Энн. Профессиональный чтец, миссис Эванс, подошла и поговорила с ней, сказав, что у Энн очаровательный голос и что она хорошо читает выбранные произведения. Даже девушка в белых кружевах сказала ей какой-то вялый комплимент. Они поужинали в большой, красиво украшенной столовой; Диана и Джейн тоже были приглашены принять участие в ужине, так как они пришли с Энн, но Билли не было нигде видно, он сбежал в смертельном страхе от такого приглашения. Он ожидал их возле коляски, когда ужин закончился и три девочки весело выпорхнули из зала в спокойный, залитый белым лунным светом двор отеля. Энн глубоко вздохнула и посмотрела в небо над темными ветвями елей.
О, как хорошо снова оказаться в чистоте и тишине ночи! Как чудесно и красиво все вокруг! Слышался шум моря, а вдали чернели скалы, как мрачные гиганты, охраняющие волшебное побережье.
– Правда, в этот раз всё было великолепно? – вздохнула Джейн, когда они тронулись. – Я бы хотела быть богатой американкой и провести лето в гостинице, и носить драгоценности, и платья с низким вырезом, и есть мороженое и салат из курицы каждый божий день. Я уверена, что это намного веселее, чем быть учителем в школе. Энн, твоё чтение было просто чудесным, хотя я сначала подумала, ты не решишься начать. Я думаю, что оно было лучше, чем у миссис Эванс.
– О, нет, не говори такие вещи, Джейн, – сказала Энн быстро, – потому что это звучит глупо. Это не может быть лучше, чем у миссис Эванс, понимаешь, потому что она является профессиональным чтецом, а я только школьница, с небольшими способностями к чтению. Я вполне буду удовлетворена, если людям просто понравилось мое чтение.
– У меня есть комплимент для тебя, Энн, – сказала Диана. – По крайней мере, я думаю, что это должно быть комплиментом, судя по тону, каким это было сказано. Или частичный комплимент. Вообщем, за нами сидел один американец. Такой романтичный на вид мужчина, с угольно-черными волосами и глазами. Джози Пай говорит, что он известный художник, и что кузина ее матери в Бостоне замужем за его одноклассником. Ну и мы слышали, как он говорил – правда, Джейн? – «Кто эта девушка на сцене с роскошными тициановскими волосами? У неё лицо, которое я хотел бы нарисовать». Вот так, Энн. А что значит «тициановские волосы»?
– Это означает просто рыжие, я предполагаю, – засмеялась Энн. – Тициан был очень известный художник, который любил рисовать рыжеволосых женщин.
– Вы видели все эти бриллианты на дамах? – вздохнула Джейн. – Они были просто ослепительны. А вы хотели бы быть богатыми, девочки?
– Мы и так богаты, – сказала Энн твёрдо. – Нам шестнадцать лет, у нас всё впереди и мы счастливы, как королевы. У нас у всех есть воображение, в большей или меньшей степени. Посмотрите на море, девочки – тут и серебро, и тени, и таинственные видения. Мы не могли бы наслаждаться его красотой больше, имея миллионы долларов и бриллиантовые колье. И вы бы не поменялись местами с любой из этих женщин, даже если бы могли. Вы бы хотели быть такой, как девушка в белых кружевах и ходить с кислым видом всю жизнь, как будто вы родились с задранным носом? Или леди в розовом, доброй и хорошей, но толстой и низкой, и не иметь никакой фигуры? Или даже миссис Эванс– с этим печальным, грустным выражением в глазах? Она должно быть ужасно несчастна, если у неё такой вид. Ты и сама это знаешь, Джейн Эндрюс!
– Я не знаю точно, – сказала Джейн с сомнением. – Я думаю, что бриллианты были бы утешением для любого человека.
– Ну, а я не хочу быть никем, кроме себя, даже если у меня не будет бриллиантов вообще, – заявила Энн. – Я очень рада быть Энн из Зеленых крыш, и иметь просто жемчужные бусы. Я знаю, Мэтью дал мне столько любви с ними, сколько никогда не получала дама в розовом со своими бриллиантами.
Глава 34. Ученица Королевской Академии
Следующие три недели были напряженными в Зеленых крышах, Энн готовилась к отъезду в Королевскую Академию, и нужно было многое пошить, собрать вещи, всё обсудить и организовать. У Энн было много красивой одежды, об этом позаботился Мэтью, и на этот раз Марилла не возражала против его покупок и предложений. Более того, однажды вечером она пришла в комнату на крыше, держа в руках нежный бледно-зеленый материал.
– Энн, это тебе на хорошее легкое платье. Я не думаю, что тебе это действительно нужно, у тебя и так много симпатичных платьев, но я подумала, может быть, ты хотела бы что-то особенно нарядное, если тебя вечером в городе куда-то пригласят, на вечеринку или что-нибудь подобное. Я слышал, что у Джейн, Руби и Джози есть – вечерние платья», как они их называют, и ты должна быть не хуже них. Я попросила миссис Аллан помочь мне выбрать материл для платья, когда мы ездили в город на прошлой неделе, и мы поручим Эмили Гиллис сшить его для тебя. У Эмили есть вкус, и ее пошив ни с чем не сравнится.
– О, Марилла, материал просто прекрасен, – сказала Энн. Благодарю вас от всей души. Я не ожидала, что будете так добры ко мне. – С каждым днём мне всё труднее уехать отсюда.
Зеленое платье было пошито с таким количеством складок, оборок и рюшей, сколько допускал вкус Эмили. Энн надела его на один вечер для Мэтью и Мариллы, и прочитала «Девичью клятву» для них на кухне. Когда Марилла наблюдала за ярким, оживлённым лицом Энн и её изящными движениями, ее мысли вернулись к вечеру, когда Энн прибыла в Зеленые крыши, и в памяти возникла яркая картинка странного, испуганного ребенка в нелепом желтовато-коричневом платье из полушерстяной фланели, с горестными, заплаканными глазами. Эти воспоминания вызвали слезы на глазах Мариллы.
– Я смотрю, моё чтение заставило вас плакать, Марилла, – сказала Энн весело, склонившись над стулом Мариллы и оставляя лёгкий поцелуй на её щеке. Вот это я называю полным триумфом.
– Нет, я плакала не от твоего чтения, – сказала Марилла, которая презирала бы себя за такую слабость из-за «поэтической ерунды». – Я просто не могла не думать о маленькой девочке, которой ты когда-то была, Энн. И я хотела бы, чтобы ты оставалась той девочкой, даже со всеми своими причудами. Но ты выросла и теперь уезжаешь. Ты выглядишь так высокой и стильной…и такой… совсем другой в этом платье – как будто ты не из Эйвонли. И мне очень одиноко, когда я думаю об этом.
– Марилла! – Энн присела у колен Мариллы на подол её платья, взяла её морщинистое лицо в руки, и посмотрела серьезно и ласково в глаза Марилле. – Я совсем не изменилась – ни чуточки. Я только выросла и поумнела. Но моё настоящее я – здесь – осталось прежним. И не имеет значения, куда я поеду или как изменюсь внешне. В сердце я всегда буду вашей маленькой Энн, которая будет любить вас и Мэтью, и дорогие Зеленые крыши – всё сильнее с каждым днём.
Энн прижалась своей свежей молодой щечкой к Марилле и протянула руку, чтобы погладить по плечу Мэтью. Марилла многое бы отдала, чтобы уметь, как Энн, выразить свои чувства в словах; но природа и привычка решили иначе, и она могла только обнять крепко девушку и прижать ее нежно к сердцу, желая, чтобы она никогда не уезжала.
