Екатерина Мурашова - Гвардия тревоги
— Зачем ты? Давай, я сама могу…
— Мне нравится, — сказал Тимка. — Я с самого начала хотел…
— С самого начала? — слегка удивилась Маша.
— Ну да, с первого сентября, — кивнул головой Тимка и улыбнулся. — Помнишь, ты мне пересесть предложила? Я тогда почему-то представил себе, как я твою косу заплетаю… Ты не бойся, я умею косички плести, еще в детском саду научился…
— Хорошо, — кивнула Маша и облизнула снова уже после ванной запекшиеся губы. — У тебя руки спокойные. Как у мамы. А у Люды и Аси — нервные какие-то. Мне не нравится, когда они мне косу заплетают. Людка говорит, что у меня волосы как солома…
— Врет она все. У тебя волосы как мед. Сладкие, текут и пахнут…
Тимка зажмурился, снова открыл глаза, поднял на ладони тяжелую прядь Машиных волос и прижался к ней губами. Девочка как будто ничего не заметила.
Александра Сергеевна взяла сумку на колесиках и отправилась в магазин за продуктами. Дима предлагал свою помощь. Помощь не приняли.
После ухода пожилой дамы мальчик достал из кладовки стремянку, залез на нее и соединил телефонные провода в давно замеченном месте. Он был способнее своего отца как математик, но технические способности у них были приблизительно равны. Что разъединил один, второй вполне мог соединить.
Убедившись, что линия работает, Дима сложил стремянку и понес ее обратно в кладовку. Телефон зазвонил. Дима прислонил стремянку к стенке и взял трубку.
— Я слушаю.
— Дима, это ты? — голос Кирилла Савенко.
— Да, по-видимому, я.
— Ты не болеешь? Тебя не зовут к телефону, да и вообще никто не берет трубку.
— Проблемы на линии. Как дела в школе?
— Нормально. Мы можем увидеться?
— Если честно, то меня не очень выпускают из дома. Но как раз сейчас никого нет. Может быть, ты зайдешь ко мне?
— Только так? Не хочется нервировать твоих… Как я понял, вряд ли кто-нибудь из них хочет меня видеть.
— Да, это правда. Ты сейчас где? Я приду.
— Жду тебя на Мытнинской, возле парадной.
— Договорились. Жди.
По крышам Дима шел почти спокойно. «Ко всему можно привыкнуть», — философски подумал он и прикинул вывод на Калифорнию.
Голубь узнал его, слетел на плечо и стал ворковать, переминаясь красными морщинистыми лапками.
Федор, невысокий приземистый мужичок с добрым морщинистым лицом, чистил клетки. Поздоровался и перестал обращать на мальчиков внимание.
Дима и Кирилл сели на приступку у входа на голубятню. Морозный верховой ветер лизал и пощипывал щеки.
— Тебя увозят? — спросил Кирилл.
— Мы уезжаем, — поправил Дима. — Я выиграл сертификат на обучение, воспользоваться им — это рационально. Иначе получается абсурд — зачем участвовал, ведь все было известно заранее?
— Конечно, — согласился Кирилл. — Ты прав. Ты талантливый математик и едешь туда, где тебе будет лучше.
— А что у вас?
— Наш абсурд заключается в том, что ситуацию держит Полина. И долго она не протянет…
— Полина? Больная девушка? — удивился Дима. — Объясни мне, я не понимаю.
— Эта штука, которую придумал и сделал Берт. Я же говорил тебе, она не просто компьютер или программа. Она — компьютер плюс человек. Ну, как бы живой организм, понимаешь, вроде лягушки или там червячка какого-нибудь. Пока Берт был жив, он ее держал, как бы становился иногда ее частью, кормил, ухаживал, все такое. А она на него работала, как на тебя работает твоя рука, нога или там селезенка. И еще образовывалось что-то вроде сети, которой все наши могли пользоваться, но это я и сам не слишком хорошо понимаю… Теперь Берт умер. А она без человека жить не может, как та же селезенка, — тоже умрет. Берт говорил: потом это сможет любой, но это еще надо дорабатывать, а сейчас вовсе не всякий. Сам Берт временами выматывался жутко. Там нужно что-то такое… В общем, получилось почему-то только у Полины. Но она, конечно, не может с ней работать, только поддерживает в ней жизнь… И мы боимся, что Полина от этого перенапрягается, сжигает свои мозги, и так-то слабые…
— Жуть какая! — поежился Дима. — А может… ну ее, эту штуку, а? Пусть она себе сдохнет…
— Берт тоже это говорил… мол, наука не стоит на месте, потом еще придумают…
— Вот видишь!
— Может быть, это будет так. А может быть, как-нибудь иначе. Никогда ведь не знаешь. Но это все, что осталось от Берта, и это гениально, и… Дима, ты не согласился бы попробовать? Берт говорил, что у тебя, скорее всего, получится…
— Попробовать? Но зачем? — искренне удивился Дима. — В этом нет смысла. Я же все равно скоро уезжаю…
— Да, — сказал Кирилл. — Да. Ты уезжаешь. Конечно…
Дима поднялся.
— Мне надо идти. Бабушка придет из магазина, не найдет меня, станет волноваться. Мобильник у меня отобрали, так что даже позвонить нельзя…
— Да, конечно, — повторил Кирилл и добавил уже вслед: — Может быть, тебе будет интересно. Эмиль наконец начал поправляться… Эта штука, как ты ее называешь. Через нее можно передавать… энергию, если хочешь. Мы тут даже и ни при чем. Это все его семья. Они его вытянули, а штука… вроде посредника. Но без нее бы не вышло. Он бы не поправился. Понимаешь?
Дима спустился вниз, вышел из парадной на улицу, перешел на другую сторону и оглянулся. Над крышей в солнечных лучах расширяющейся кверху воронкой летали голуби. Их белые крылья были подсвечены розовым цветом. Диме показалось, что среди других он узнал Голубя. Голубь счастливо кувыркался в просторной синеве вместе со своими товарищами.
Домой Дима не пошел. Оглядел прохожих, выделил круглолицую девушку, которая курила у магазина и ждала подругу, зашедшую внутрь.
— Простите великодушно, — сказал Дима. — Не могли бы вы на минуту одолжить мне свой мобильный телефон? Я отдам вам деньги за то время, которое потрачу. Уверяю вас, что я не воришка мобильных телефонов. Просто мне надо срочно позвонить моей девушке, а мой мобильник из стечения обстоятельств конфисковали родители…
— Ну конечно, позвони! — круглолицая оглядела Диму и улыбнулась, протягивая мальчику маленькую красную раскладушку. — Что, предки ее не одобрили? Считают, козлы, что она тебе не пара?.. Она-то ждет?
— Надеюсь, что да, — уклончиво ответил Дима. — Очень вам признателен за вашу любезность.
Трубку взяли практически сразу.
— Дима, ты? Здравствуй. Откуда ты звонишь? Номер незнакомый…
— Маша, ты можешь сейчас со мной встретиться?
— Могу. Где? Куда мы пойдем? Опять в кино?
— Нет. Куда ты хочешь?
— Пойдем к морю.
— К морю? Это что — за город ехать?
— Да нет, это в городе. Давай встретимся в метро.
— Хорошо.
— Все получилось? — спросила круглолицая девушка, пряча телефон в карман куртки.
Дима кивнул.
— Благодарю вас. Возьмите, пожалуйста, деньги.
— Да брось ты! Я рада, что у вас сладилось. И с предками не тушуйся — не их это дело, с кем тебе встречаться! Запомнил?
— Да, запомнил, спасибо.
Ася смотрелась в зеркало. Это был странный взгляд. Казалось, что она видит не само зеркало, а то, что находится за ним.
— Аська, на кастинг опоздаешь! — деловито напомнила Люда.
— Не опоздаю, — сказала девушка и взялась за пуховку.
Вадим стоял в коридоре и ждал. Давно, больше часа. Тимка сидел на корточках под вешалкой. Он пришел недавно.
— Я такой же упорный, как и ты, — сказал Тимка Вадиму.
— Да я уж понял, — улыбнулся молодой боксер.
— Если меня в ближайшее время не кончат, то все будет в шоколаде.
— А кто тебя кончит?
— Да я на деньги попал. Как раз в тот день, когда ты с Терминатором дрался… Они же сами и опустили, но все равно. Яйцеголового закрыли, так Квадрата по подписке выпустили, и другие…
— Завязывай с этим.
— Да я сам знаю…
— Если завяжешь, денег откупиться я тебе дам.
— Даты чего, Вадим?! Нет!
— Дам, не спорь. Ты же видел… я, Ася… мы зарабатывали для Берта, а ему теперь ничего не нужно… Но ты запомни: должно быть что-то другое. Берт говорил: деньги не могут быть главной интригой жизни. Это правда. Иначе жить — как кирпичи в пустоту кидать. Берт всегда знал… Запомни…
— Уже запомнил.
— А знаешь, кто мне еще, кроме Берта, дал понять?
— Кто?
— Ты.
— Я?! — ахнул Тимка. — Как это? Я же — самый на деньгах вдвинутый был.
— А вот когда я там, в зале, на веревках висел, весь в юшке и в соплях, а зал вопил Терминатору: «Убей его!!!» — потому что они всегда за того, кто сильнее и агрессивнее, я увидел тебя и понял, что ты меня не узнаешь, но все равно — за меня. Не потому, что меня знаешь. Просто так. Всегда. Ты, сам счастья не полной ложкой хлебал, — за того, кто слабее. Ты же вопил: «Гвардия не сдается!» — чтобы меня под держать. Значит, не все, подумал я… Ведь я был слабее Терминатора…
— Но ты же потом сделал его, — пробормотал Тимка, глядя в пол. Ему было неловко, потому что Вадим слишком взрослый и вообще… Взрослые никогда так с ним не разговаривали. — И еще как сделал!
