Пруденс Эндрью - Прощай, крысуля!
Тони взорвался.
— Какого черта! — закричал он. — Все равно нет работы. Сплошная безработица. Он же сказал. Зачем спрашивать, какая мне нравится работа, когда ее все равно нет. — Вдруг он посветлел: — Ой, мама, ведь мне сегодня кормить кроликов в школе. Я дам им на обед одуванчики.
— Этот человек носит парик, — пробормотала мать.
— А-а-а, Луис Кам. Садись, Луис. Ты без родителей?
Луи ответил:
— Нет. То есть да. Мама занята бутылками, то есть больными. А папа вроде как пошел за пособием.
— Тебя, я вижу, интересует музыка. (Луи услышал, как заурчало у Трудовика в животе.) К сожалению, музыка недоступна тем, кто не имеет соответствующего образования.
Много ты понимаешь, подумал Луи. Разве Трудовик не слышал о группах? О том, что можно играть в ночных заведениях? Кто угодно может организовать группу и получить ангажемент. Был бы талант. Луи отстучал об колено сложный ритм.
— Ты на чем-нибудь играешь?
— Все никак не соберусь.
Он-то знал, что не видеть ему эстрады. Он это прекрасно знал. Потому что не хватало таланта. И дело не в том, что он черный. Раз нет таланта… Ведь он не умел играть даже на гитаре.
Трудовик взял в руки белую анкету.
— Учитель ничего не пишет о твоих музыкальных способностях, — сказал он.
— А что он обо мне знает? — спросил Луи.
Будто старик Чиддл скажет хоть что-нибудь доброе о ком-то из класса «Д»!
— Ты не боишься высоты? — спросил Трудовик. — У тебя не бывает раздражения на руках от цемента? Можешь поднять сто фунтов?
— Да у меня все в норме. Меня с Майком ждет работа на заводе.
— Не рассчитывай на это.
— Правду говорю. Дело в шляпе.
— Дай-то бог, — вздохнул Трудовик. — Это мечта моей жизни, парень. Чтобы каждого из вас ждала работа, которую вы действительно хотите иметь.
— Здорово работать, — просиял Луи. — Никто не командует. Никто не орет на тебя. — Он стал подражать мистеру Чиддлу: — «Понять не могу, что ты там делаешь, Кам, но в любом случае прекрати сейчас же». Надоело, что обращаются с тобой, как с ребенком. Вот работать — это другое дело.
Лицо Трудовика осветила улыбка.
— Молодец. Получай удовольствие от жизни. Но все же боюсь… — Он отвернулся и посмотрел в окно. Облака теперь были черные, словно синяки на небе. — Боюсь, что тебя, парень, может постичь разочарование. После школы все будет по-другому. Куда серьезней и не так весело. На работе никто не сможет выпускать крыс.
— Ой, ну и здорово это было!
— Наниматель захочет, чтобы ты вкалывал. Боюсь, работа тебя может разочаровать.
— Только не у дяди Дэйва. Уж он-то все устроит.
Луи посмотрел на ящик, набитый белыми анкетами. Он не сомневался, что мистер Чиддл написал о нем всякую пакость. И о Майке.
— Что он говорит?
— Кто?
— Учитель. Обо мне.
— К сожалению, я не имею права тебе сказать. Эти анкеты для служебного пользования. Учащимся читать их не разрешается.
Стараясь казаться равнодушным, Луи спросил:
— Значит, вам приходится с собой таскать эти бумажки?
— Нет. Их хранят в школе.
Блестящая идея осенила Луи. Он стащит свою анкету и посмотрит, что же написал о нем старик Чиддл.
— Это вы классно тогда взяли крысу Пита, — сказал он.
Глава 5
— Нельзя, — протестовал Майк.
— Можно, — настаивал Луи. — Я знаю, где хранятся белые анкеты. В кабинете профориентации. Ну знаешь, в этой клетушке напротив туалета. Там собрана вся проф-труд-дребедень. Стащить проще пареной репы. Ловкость рук, и никакого мошенства. Увидим, что про нас нацарапал этот Чиддл. О, есть идея! Можно ведь вписать туда кое-что, а? Будто он считает нас гениями. Мол, у каждого по пятьдесят предметов, сданных на ССО и двенадцать на ПУ.
— Но комната запирается, — сказал Майк.
— Когда там секретарша, она открыта.
— При ней ловкость рук не больно-то поможет.
— Зависит, куда запустить руки.
— Да ты что? Нравишься ей, что ли?
— Не болтай! Ей двадцать пять, не меньше. Нет, у меня другой план. Тебе надо будет выманить ее оттуда, Майк.
— А я нравлюсь ей не больше твоего. Кроме того, разозлится Джин.
Джин была девушкой Майка. Вернее, она дважды ходила с ним в кино.
Луи уговорил Майка. В конце концов, предстоит неплохое развлечение. На что нужна школа, если нельзя даже повалять дурака и получить удовольствие? И потом, это будет здорово интересно, а такие случаи редко представляются учащимся класса «Д».
Кабинет профориентации работал с 12.30 до 13.30. План был разработан. Оставалось только осуществить его.
Последним перед обедом был урок труда в столярной мастерской. Им нравилось работать с деревом. Это был единственный урок (кроме футбола), который им нравился. Майк мастерил хлебницу, чтобы подарить матери на день рождения. Луи выпиливал рамку для плаката братьев Джексон[4].
«Кам, баран ты завитой, нельзя пользоваться гладкой стороной наждака. И ты, Морган, когда работаешь стамеской, надо направлять ее от себя. От себя, глухая тетеря. Иначе попадешь в больницу и тебе наложат тысячу швов».
Никого это не обижало. Мистер Локли нравился всем. Он разговаривал с мальчиками так, как разговаривали они друг с другом. Ругался он не всерьез. Он хорошо относился к классу «Д», и класс «Д» это понимал. Однажды он повел их на экскурсию на мебельную фабрику. В день его рождения класс «Д» преподнес ему открытку с изображением овчарки. Знали, что он обручен. Иногда он брал к себе домой работы учеников, чтобы довести их в своей собственной мастерской. Мистер Локли ни в чей адрес не говорил гадостей.
Майк и Луи были возбуждены до предела. В общем-то, белые анкеты мало их волновали. Ясно было, что мистер Чиддл ничего хорошего не написал, а нечто вроде: «Ни к чему не проявляет интереса», «Способности ниже среднего», «Вряд ли может привлечь нанимателя». Но стащить анкеты — тут нужна отчаянная смелость. Как Джеймс Бонд[5], выполняющий задание, порученное ему мистером «М».
Раздался звонок. Было 12.30.
— Ну, давай, — шепнул Луи.
— А как же обед? — спросил Майк.
— К черту обед! Ты запомнил, что должен делать?
— Еще бы!
Они поспешили в кабинет профориентации. Секретарша была там. Звали ее мисс Орсон. Заглянув в окошко, прорезанное в двери, они увидели, как она рассовывала по полкам какие-то брошюры.
— Кровь приготовил, Майк?
— Конечно.
Луи толкнул дверь кабинета.
— Да? — отозвалась мисс Орсон. Она была симпатичная. В данный момент она ела кусок колбасы.
— Извините, мисс. У вас есть что-нибудь по профориентации?
— А чем, по-твоему, занимаются в этом кабинете?
Подобно другим взрослым в школе, она разговаривала с учащимися так, как если бы они были идиотами.
— Какая профессия тебя интересует?
— Сцена, — сказал Луи, — огни рампы, всякое такое.
Она посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Но ты же не можешь пойти на сцену.
— Это почему?
— Тебе не дадут никаких ролей.
— А это почему?
— Но ты же черный, ведь правда?
За дверью раздался душераздирающий вопль. Молодец, старина Майк! Луи бросился к двери. Майк корчился в коридоре на полу. Его сорочка была в темно-красных подтеках (на что была употреблена морилка из столярной мастерской).
— Зарезали моего друга! — страшным голосом сказал Луи мисс Орсон. — Он весь в крови.
На мгновение Луи показалось, что мисс Орсон упадет в обморок. Но она бросилась в коридор.
Луи не терял ни секунды. Он кинулся к полкам с картотеками. Их было видимо-невидимо, каждая с этикеткой, напечатанной мелким шрифтом. Какая же их? Ящичек у Трудовика был черный. А может, там были зеленые анкеты? Ага, вот он! Класс «Д». Ах ты черт, это за 1972 год. Вот этот! Нет. Эти анкеты розовые. Луи шарил по полкам как безумный, вытаскивал ящики и засовывал их обратно.
За дверью творилось нечто невообразимое. Но долго это не могло продолжаться. Наверняка кто-то скоро смекнет, что это вовсе не кровь. Вот-вот ворвется мисс Орсон, и тогда держись. Луи вытащил коричневый ящик. Надпись гласила: «Класс «Д». 1973 год». Наконец-то! Белые анкеты были расположены в алфавитном порядке. Андерсон, Андрюз, Баттеруорт, Берри… Пальцы Луи скользили от пота. Он чуть не выронил ящичек. Анкеты слипались. Даллинг, Данн. Кто-то задел дверь. Джонсон. Да, это анкета Тони. Ее тоже надо стибрить, пусть Тони почитает, что старик Чиддл написал о нем. Кам. Вот она!
Дверь открылась. Луи показалось, будто у него провалился желудок. Мальчишечья голова просунулась в дверь и исчезла. «Кровь это, кровь», — услышал Луи голос Майка. Молодец! Вот кому надо идти на сцену, Майку Моргану. А вот и его анкета. Все в порядке.
Луи засунул все три анкеты в карман, поставил картотечный ящик на место и еще успел отскочить от полок. Вошла мисс Орсон. Лицо ее горело.
