Лев Кузьмин - Четверо в тельняшках
— Ну, вот… — обрадовалась мама, но Ладушкин ей и договорить не дал.
— Потом, потом! — закричал он и начал хватать стулья и ставить их в ряд напротив двери.
— Садитесь и смотрите на дверь!
— Ты что, Ладушкин? Что с тобой?
— Говорю вам, садитесь!
Делать нечего, все сели, как перед экраном в кино.
Глава седьмая
СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!
Сначала, когда все уселись, кроме закрытой двери, ничего не было видно и, кроме скрипа стульев, ничего не было слышно.
Потом стукнула калитка и на садовой дорожке так захрустел гравий, словно по нему шагал слон в железных башмаках. Потом затрещали ступеньки крыльца. Потом загудели половицы в коридоре.
У мамы от любопытства поднялись очки на лоб; папа выставил бородку; Шуркин вихор поднялся дыбом; а Ладушкин даже привстал на цыпочки.
И вот дверь отворилась, и в неё не вошёл, а вдвинулся боком удивительный человечище — широкий, словно комод, рыжий, как пожар.
Усы у человека — рыжие; на щеках веснушки — рыжие: волосы на макушке, наверное, тоже рыжие, но их разглядеть нельзя, потому что…
Потому что там сияла золотом морская фуражка! А на фуражке якорь! А из-под усов человека торчала трубка, длиннее папиной на два пальца! И трубка дымила!
— Волк! — ахнул Шурка. — Морской волк!
— Капитан! — подскочила мама. — Настоящий капитан! А папа вытаращил глаза и уставился на пришельца. Тот уставился на папу.
И вот они смотрели, смотрели, и вот они молчали, молчали, вдруг папа как закричит:
— Яша! Яша Медный! Морская душа! Да откуда ты? — и бросился гостя обнимать.
Гость сгрёб щуплого папу в охапку, приподнял и давай с ним кружиться по комнате.
Тут весь домик заходил ходуном. Книжные шкафы заскрипели, посудные полки зазвенели, часы затикали громче, лампа загорелась ярче, а почтальон заприговаривал:
— Вот и школьные друзья встретились! Ну до чего здорово — совсем как в журнале…
Яша опустил папу на стул и осторожно потрогал оттопыренный карман своего кителя, будто проверил, не сломалось ли там что-то. Затем обернулся к маме с Шуркой и взял под козырёк. «Сейчас грянет океанский бас!» — подумал Шурка и на всякий случай зажмурился.
Но, странное дело, в комнате не бас раздался, а как будто зашипел сырой картофель на горячей сковороде:
— Пш-пш… Пш-шалста, извините: я не могу громко разговаривать. Но рекомендуюсь: меня зовут Яша Капитан. Не Яша Медный, а Яша Капитан. Это в детстве меня дразнили Медным, а теперь я, как видите, вырос.
— Хорошо, хорошо, — улыбнулась мама, — но что у вас с голосом?
Яша досадливо махнул рукой, зашептал:
— Пш-пш… ш-шторм! Сорвал во время шторма. Был у нас недавно такой шторм, да с таким громом, что я стою, командую, как всегда, с мостика, а матросы меня не слышат. Тогда я стал командовать громче, а они меня из-за бури всё равно не слышат. Я ещё громче, а они опять не слышат… Ну, я и гаркнул как следует! И — сорвал…
— А как дальше? — раскрыл рот Шурка. — Что «дальше»?
— Как дальше командовали без голоса? Ведь плыть-то надо, а гром-то гремит.
— Почему гремит? Гром притих как миленький. После того, как я гаркнул, и матросы меня услышали, и гром притих, и буря присмирела. Дальше я командовал шёпотом. А сейчас вот лечиться ездил, на курорт. Скоро ещё громче гаркнуть смогу, — подмигнул Капитан Шурке.
А папа опять засуетился:
— Да скажи хоть, откуда ты взялся? С неба свалился, что ли? И почему так нежданно-негаданно?
— Что значит негаданно? Я по сигналу.
— По какому сигналу?
— По сигналу бедствия: эс-о-эс! Спасите наши души!
— Что-о? — вскричали все хором. — Мы сигнал бедствия не подавали!
— Это я подал, я, — смущённо сказал почтальон Ладушкин и поднял над головой сумку. На чёрной сумке было написано мелом: SOS!
— Я соображал, соображал, — начал объяснять Ладушкин, — соображал, соображал и вот сообразил: надо написать эти буквы и показать их пассажирам всех проходящих поездов. Ведь в каждом поезде может оказаться моряк, а какой моряк не откликнется на сигнал бедствия?
— Ты дежурил у всех поездов? — ужаснулась мама.
— У всех. У дневных, утренних, вечерних и даже ночных.
— А как же письма? Когда ты их разносил?
— В промежутках.
— Ну, Ладушкин! Ну, Ладушкин! Да ведь за такое дело и нам, и тебе могут всыпать. Ведь мы моряки только наполовину, и пользоваться морскими сигналами у нас нет прав.
— Почему нет прав? — спросил Яша Капитан. — Ладушкин… пш… пш… молодец! Я очень доволен, что сошёл с поезда. Я увидел родной городок и посмотрел на ваше море. Оно чудесное. Я шёл мимо и всё любовался. Правда, по морю прокатился изрядный шторм, но ведь и в настоящих морях грохочут бури.
Яша Капитан лукаво посмотрел на маму, она покраснела, а папа вздохнул:
— Ты, Яша, добрый. Ты нас утешаешь.
— Кто, я утешаю? — чуть не крикнул Яша, но вспомнил, что кричать ему нельзя, и поправил на шее тёплый шарф. — Фу! Чуть опять не сорвал голос… Это я-то утешаю? — повторил он тихо, но сердито. — Ну, если так, то завтра же утром собирайте чемоданы. Я приглашаю вас в Синеморск. Сами смотрите на Синее море, сами сравнивайте его с Цветочным, а моё дело — сторона. Вот так!
Папа с мамой вздрогнули, уставились друг на друга, Ладушкин закивал: «Соглашайтесь!» — а Шурка перестал дышать. И не дышал, пока не услышал мамин ответ:
— Да, мы поедем! Мы придумаем, как сделать, чтобы цветы без нас не повяли, и — поедем!
— Но… — сказал папа. — Никаких «но»! Иди в свою комнату, садись в кресло и думай, думай, думай! Да не забывай, что сел думать уже в седьмой раз!
Папа отправился думать, а Шурка сделал вдох-выдох и выскочил на крыльцо. Он не мог ни сидеть, ни стоять, он мог только прыгать и скакать на одной ножке.
Глава восьмая
ГЛАВНЫЙ КОНСТРУКТОР И НЕОБЫКНОВЕННАЯ ТАНЦОВЩИЦА
Шурка прыгал, как дикарь, вокруг домика, выкрикивал во все горло:
Ура! Ура!
Дождаться бы утра!
Нам счастья привалила
Целая Гора!
Немедленно,
Сейчас же,
Хватайте чемодан!
Мы едем
К дяде Яше,
На море-океан!
Ликовал Шурка до тех пор, пока не вышла мама и не сказала:
— Хватит шуметь, иди помогай думать. У папы что-то ничего не получается. Боюсь, как бы он снова не задымил трубкой.
У папы и правда ничего не получалось. Он и в кресле сидел удобно, он и лысину тёр крепко, и трубка у него посвистывала, а в голову ничего не приходило.
В голове крутилась одна-единственная мысль: «Вот если бы мне, как Яше Капитану, трубку зажечь да пустить дым до потолка, так я сразу что-нибудь и придумал бы… А так, без дыма, я не могу. Я ведь и цветочные-то волны изобрёл, когда трубка дымила».
Но, конечно, вслух он этого не говорил, он только поделился с Шуркой:
— Ничего, брат Шурка, у меня не выходит! Видно, ехать нам не придётся.
— Что ты! — перепугался Шурка. — Попроси поухаживать за цветами Ладушкина, вот и всё!
— Я бы попросил, — да как-то неудобно. Если бы у нас был водопровод, тогда другое дело. Тогда поливать цветы было бы просто. А тут надо воду вёдрами таскать.
При слове «водопровод» у Шурки в голове словно яркая лампочка вспыхнула.
— Придумал! Придумал! Не надо вёдрами таскать, надо за верёвочки дёргать! — закричал Шурка и выскочил в комнату, где сидели Капитан с Ладушкиным.
— Дядя Ладушкин! — подлетел Шурка к почтальону. — Дядя Ладушкин! Вы подёргаете за верёвочки?
— За какие верёвочки?
— За водопроводные! Мы поставим на крыше вёдра с водой и протянем от них верёвочки. Утром вы дёрнете за одну верёвочку, ведро опрокинется — и вода побежит по водосточной трубе. А потом она побежит по канавкам, а потом по бороздам — и цветы в одну минуту будут политы! А на другой день вы дёрнете за вторую верёвочку, вода опять побежит… В это время и журналы можно перелистывать!
Ладушкин даже руки потёр.
— С большим удовольствием подёргаю. Всякую технику я страсть как люблю. Каждое утро буду прибегать и дёргать.
А папа вышел из своей комнаты и смущённо сказал: — Ну, Шурка, теперь ты самый Главный Конструктор! Поливалка придумана здорово.
— Настолько здорово, что, будь Шурка побольше ростом, я взял бы его на свой парусник, — просипел Яша Капитан.
Обитатели красного домика сразу насторожились.
— Что ты говоришь? Неужели ты командуешь парусником?
— Командую, да ещё каким! Мой парусник — трёхмачтовый клипер, а экипаж на нём — всё смекалистые мальчики, вот вроде Шурки. Ну, правда, годика на три постарше.
Шурку сразу бросило в жар.
— А как называется корабль? — спросил он.
— «Медуза»! — гордо поднял голову Яша Капитан.
— Ой как интересно! — воскликнули папа с мамой и дрожащими, просящими голосами добавили: — А взрослых туда пускают?
