Юрий Коваль - Кепка с карасями
В тот год зима пришла рано. Горный тугой ветер наметал огромные сугробы, разрушал их и взамен выдувал новые, ещё более огромные и причудливые.
Начальником заставы был лейтенант по фамилии Генералов.
— С такой фамилией быть тебе генералом, — говорили ему друзья.
А лейтенант Генералов отвечал:
— Мне и так неплохо.
Рано утром 31 декабря, то есть под самый Новый год, лейтенант вышел на крыльцо и удивился: тихо вокруг и даже солнце светит. Он уже хотел закурить, как вдруг увидел па склоне горы какую-то штуку.
«Это ещё что? — подумал лейтенант. — Неужто козырёк?»
На склоне горы, над обрывом, висел большой тяжёлый сугроб, нахлобученный ветром на камни.
В горах ветер выделывает со снегом всякие чудеса. Вот он смёл его на край обрыва — и получился сугроб-козырёк. Висит он в воздухе и на чём держится, непонятно. А сорваться может в любую минуту.
Было очень солнечно, и козырёк светился оранжевым и красным. Под ним лежала ясная изумрудная тень, и в тени этой медленно двигались кривые солнечные зайчики.
Самый край козырька был зазубренный, будто хребет какого-то древнего зверя. Он припал к скале, прижался к камню холодным радужным телом — вот прыгнет вниз и накроет человека широким крылом.
— Да, — сказал старшина Кошкин, подходя к лейтенанту, — противная штуковина.
Они ещё поглядели на козырёк и решили его разрушить.
— А то ведь что может быть, — сказал старшина, — снегу поднавалит, рухнет козырёк и, того гляди, кого-нибудь из наших ребят зацепит.
Лейтенант и старшина надели лыжи и пошли в гору.
Такие козырьки часто обваливаются от громкого звука, поэтому, когда они подошли совсем близко, лейтенант хотел стрельнуть.
— Погодите, — сказал старшина, — чего зря патрон тратить.
Он набрал полную грудь воздуха и вдруг крикнул:
— Полундра-а!
Никакого толку — козырёк не дрогнул.
— П-р-ропади ты пропадом! — крикнул старшина.
Козырёк опять не дрогнул. Тогда лейтенант достал пистолет и выстрелил. От выстрела зазвенело в ушах и что-то где-то ухнуло в ущелье, но козырёк так и не шелохнулся.
— Не созрел, — сказал старшина, когда они шли обратно на заставу.
Солнце быстро пробежало по небу, и день кончился.
А вечером поднялся буран.
Ветер выл, разбрасывал снежинки, крепкие, как пули.
На заставе устроили новогодний ужин. Солдаты пили компот из кружек, потому что вина им нельзя — граница за горами. А горы — вот они. Поиграв на баяне и поглядев новогоднюю ёлку, солдаты легли спать. А лейтенант Генералов подозвал старшину и сказал:
— Тревожит меня этот проклятый козырёк. Как бы не рухнул.
— Буранище крепкий, — ответил старшина, — но будем надеяться, всё обойдётся.
Ветер ещё усилился, всё больше наметал снегу.
Козырёк вырос, распух и уже еле держался над обрывом. Вот он медленно наклонился — кррр! — что-то скрипнуло у него внутри. Он прополз немного и вдруг рухнул с горы.
Страшная снежная волна помчалась вниз, сметая и расшибая сугробы.
Лейтенант Генералов хотел лечь спать, когда услышал какой-то шум. Вот стена дрогнула перед его глазами. Дёрнулся пол. Он кинулся к двери, но дверь сама вылетела ему навстречу. В грудь ударило чёрной волной. И эта чёрная волна — был снег.
Лавина рухнула на заставу. Снег вышиб окна, ворвался в комнату, где спали солдаты, и забил её до потолка. Новая волна сшибла дом с места, опрокинула набок и совсем завалила его.
Лейтенант Генералов пробовал шевельнуться и не мог. Его сдавило так плотно, будто не снегом, а студёной жёсткой землёй. Он забился в снегу, расталкивая его локтями, но холодная тяжесть давила на плечи, и не было сил с ней справиться.
«Ну, всё, — подумал лейтенант, — не выберусь…»
Он задыхался. Широко раскрыв рот, он пытался вздохнуть и втягивал в себя снежную труху. Она таяла на губах, на щеках. Он ударил в снег кулаком, и рука его встретила пустоту — окно, выбитое снежной волной.
Лейтенанту Генералову повезло. Он протиснулся через окно, попал в полосу рыхлого снега и выбрался на гребень сугроба.
В предутреннем свете глянул вокруг и не увидел заставы. Ни крыши, ни стен, ни дверей — снег…
Он крикнул, но никто не услышал его.
Он один выбрался из-под обвала.
Ветер выл, затягивал сугроб узлами, нёс льдинки, которые со звоном впивались в лицо.
Лейтенант пробрался обратно через то же окно и уткнулся в снежную стену, и стал её разгребать. Руки сразу застыли, сделались вроде деревянные, выструганные из еловой доски, и он разгребал снег, словно двумя лопатками.
Он полз и что-то кричал в темноте, но что это были за слова и какой в них заключался смысл, разобрать было невозможно.
Прошёл, наверно, час.
Лейтенант пробил в снегу узкую щель и добрался до койки, на которой всегда спал солдат Игорь Соколов. Койка была пуста.
Стало страшно. Показалось, что нету уже никого под снегом, что все люди умерли, рассыпались и превратились в снег.
Вдруг он почувствовал, что будто бы шерсть какого-то зверя трогает руками. Будто бы зверь этот спит здесь, в снегу.
Это была ветка новогодней ёлки.
У-У-У-у-у-у-у-у! — послышалось, и он не мог понять: ветер ли воет, человек ли зовёт. И понял, что рядом живой, что это он кричит, а слов не разберёшь и слышен только глухой жуткий звук: у-у-у-у-у-у-у-у…
Старшина Кошкин пробирался навстречу лейтенанту, и они столкнулись лицом к лицу в темноте.
Теперь они копали вдвоём и помогли выбраться ещё двум солдатам.
Они нашли фонарь и нашли автоматы и вчетвером уже крушили снег.
Через два часа они откопали всех. Только солдата Соколова нигде не было. Они копали ещё час и нашли Соколова.
А к утру буран поутих. Выбравшись наружу, пограничники увидели, что все постройки на заставе занесены снегом, только радиоантенна торчит, будто метёлочка.
Увязая в снегу, они стали спускаться с горы на соседнюю заставу и поочерёдно несли на руках Игоря Соколова.
Когда наступила весна и снег начал таять, старшина отправился на заставу. С ним пошёл Игорь Соколов. Они долго бродили, разбрасывали снег, разыскивая вещи, заваленные лавиной. Вдруг старшина услыхал какой-то странный звук.
— Слышишь что-нибудь, Соколов?
— Слышу, кто-то слабо хрюкает!
— Слабо хрюкает?
— Слабовато!
— А ну давай лопату!
Они копнули два раза и выкопали… живую свинью!
Три месяца прожила она под снегом — и хоть бы что. Тощая была — смотреть жалко. Всю землю под заставой разрыла, корешки искала и этим жива была.
Когда об этом узнали на соседних заставах, стали в гости ходить, на свинью глядеть. А пограничники её выходили, давали ей по картошине и прозвали Снежной королевой.
ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ
Особое задание?
Да что же это за особое задание такое?
Наверно, задание как задание, а особым называется только для красоты. Чего в нём такого особого, в задании-то в этом? Уж наверное, ничего.
Так или иначе, а только однажды вечером…
Глава первая, в которой появляется ГалошаА только однажды вечером я очутился высоко в горах, на пограничной заставе. Конечно, я приехал сюда не просто так. У меня было задание написать рассказ про пограничников. Но только в этом задании ничего особого нет. Вот я пишу рассказ — что ж тут особого?
И вот я приехал на пограничную заставу. Голые горные вершины окружали меня, а на склоне горы, среди корявых красных камней, стояло несколько домиков. Это и была застава.
Меня встретил начальник заставы капитан Воронцов и отвёл в один из домиков, чтоб я мог отдохнуть и побриться с дороги.
— Отдыхайте и брейтесь, — сказал капитан. — Я скоро приду.
Я стал отдыхать и бриться, и, наверное, прошёл целый час, а капитан не возвращался.
Вдруг в дверь кто-то постучал.
— Кто там? — спросил я.
— Мне неудобно, — послышалось за дверью.
— Как — неудобно? — удивился я.
— Мне неудобно из-за двери фамилию называть, — сказали из-за двери.
Я глянул в зеркало и увидел свою совершенно обалдевшую от таких ответов физиономию.
Дверь между тем скрипнула, и как-то особенно скрипнула, даже вроде фыркнула — фррррр! — и в комнату вошёл солдат. На голове у него был поварской колпак.
— Здравствуйте, — сказал он. — Моя фамилия Галоша.
Он вдруг снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.
— Гмм… — сказал я. — Как же пишется ваша фамилия: Галоша или Калоша?
— Галоша, — сказал Галоша.
— Очень приятно.
— Я слышал, что вы пишете рассказ о пограничниках?
— Пишу.
— Так я расскажу вам одну историю, а вы пишите рассказ.
Эти слова меня здорово удивили. Я повнимательней поглядел на Галошу и увидел, что лицо у него самое обычное: нос, брови, глаза. Да, но при чём же здесь рассказ?
