Юрий Коваль - Чистый Дор (Рассказы)
Обзор книги Юрий Коваль - Чистый Дор (Рассказы)
Коваль Юрий Иосифович
Чистый Дор (Рассказы)
Юрий Иосифович Коваль
Чистый Дор
Рассказы
Для старшего дошкольного и младшего школьного возраста.
СОДЕРЖАНИЕ
По лесной дороге
Чистый Дор
Стожок
Весенний вечер
Фиолетовая птица
Под соснами
Около войны
Берёзовый пирожок
Лесовик
Железяка
Вишня
Колобок
Картофельный смысл
Кепка с карасями
Нюрка
Бунькины рога
Выстрел
Вода с закрытыми глазами
Клеёнка
По-чёрному
Подснежники
Последний лист
ПО ЛЕСНОЙ ДОРОГЕ
Солнце пекло уже которую неделю.
Лесная дорога высохла и побелела от пыли.
В колеях, где стояли когда-то глубокие лужи, земля лопнула, и трещины покрыли её густой сетью. Там, в колеях, прыгали маленькие, сухие лягушки.
Издалека я увидел: в придорожной канаве в кустах малины мелькает белый платочек. Небольшая старушка искала что-то в траве.
- Не иголку ли потеряли? - пошутил я, подойдя.
- Топор, батюшка. Вчера попрятала, да забыла, под каким кустом.
Я пошарил в малине. С коричневых мохнатых стеблей и с вялых листьев сыпалась пыль. Топор блеснул в тени под кустами, как глубинная рыба.
- Вот он! - обрадовалась старушка. - А я-то думаю: не лесовик ли унёс?
- Какой лесовик?
- А в лесу который живёт. Страшный-то эдакий - бычьи бельмищи.
- Ну?
- Борода синяя, - подтвердила старушка, - а по ней пятнышки.
- А вы что, видели лесовика?
- Видела, батюшка, видела. Он к нам в магазин ходит сахар покупать.
- Откуда ж он деньги берёт?
- Сам делает, - ответила старушка и пошла с дороги. Её платочек сразу пропал в высокой траве и выпорхнул только под ёлками.
"Ну и ну!.. - думал я, шагая дальше. - Что же это за лесовик - бычьи бельмищи?"
Несмотря на солнечный день, темно было под ёлками. Где-нибудь в этой темноте, подальше от дороги, и сидит, наверно, лесовик.
Вдруг лес кончился, и я увидел большое поле, подобное круглому озеру. В самом центре его, как остров, стояла деревня.
Голубые масленые волны бродили по полю. Это цвёл лён. Высокий небесный купол упирался в лесные верхушки, окружавшие поле со всех сторон.
Я глядел на деревню и не знал, как она называется, и, уж конечно, не думал, что стану жить здесь, снова увижу старушку в белом платочке и даже лесовика.
ЧИСТЫЙ ДОР
Лесная дорога пошла через поле - стала полевой. Дошла до деревни превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шёл к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идёт?
Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.
Напившись, я присел на бревно у колодца.
В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:
- Напился и сидит.
И окно снова закрылось.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную берёзовую жердь.
- Давайте пособлю.
- Это ты мне топор-то нашёл?
- Я.
- А я-то думала: не лесовик ли унёс?
Я взял жердь и потащил её следом за старушкой.
В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась из-за горшка с лимоном.
- Пантелевна, - сказала голова, - это чей же парень?
- Мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл.
Мы прошли ещё немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идёт Пантелевна?
Какая-то женщина крикнула с огорода:
- Да это не племянник ли твой из Олюшина?
- Племянник! - крикнула в ответ Пантелевна. - Он топор мне нашёл.
Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.
Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.
- Это кто берёзу-то везёт? - спросила она.
- Племянник мой, - ответила Пантелевна. - Он топор нашёл, а я думала: не лесовик ли унёс?
Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про топор.
- А теперь он берёзу мне везёт!
- А чего он молчит? - спросил кто-то.
- Как так молчу? - сказал я. - Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унёс, а он в малине лежал. А я племянник ей.
- Давай сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.
Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подпёрты, блином покрыты.
Я бросил берёзу на землю и присел на лавочку перед домом.
- Как называется ваша деревня? - спросил я.
- Чистый Дор.
- Чего Чистый?
- Дор.
Дор... Такого слова я раньше не слыхал.
- А что это такое - Чистый Дор?
- Это, батюшка, деревня наша, - толковала Пантелевна.
- Понятно, понятно. А что такое дор?
- А дор - это вот он весь, дор-то. Всё, что вокруг деревни, - это всё и есть дор.
Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем - лес.
- Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.
- Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это всё дор, а уж там, где ёлочки, - это всё бор.
Так я и понял, что дор - это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдёргивали. Дёргали, дёргали - получился дор.
- Ну ладно, - сказал я, - дор так дор, а мне надо дальше идти.
- Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.
Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблизился вечер, и я остался ночевать.
- Куда ж ты? - говорила Пантелевна и на следующее утро. - Живи-ка тут. Места в избе хватит.
Я подумал-подумал, послал куда надо телеграмму и остался у Пантелевны. Уж не знаю, как получилось, но только прожил я у неё не день и не месяц, а целый год.
Жил и писал свою книжку. Не эту, а другую.
Эту-то я нишу в Москве.
Гляжу в окошко на пасмурную пожарную каланчу и вспоминаю Чистый Дор.
СТОЖОК
У излучины реки Ялмы в старой баньке жил, между прочим, дядя Зуй.
Жил он не один, а с внучкою Нюркой, и было у него всё, что надо, - и куры, и корова.
- Свиньи вот только нету, - говорил дядя Зуй. - А на что хорошему человеку свинья?
Ещё летом дядя Зуй накосил в лесу травы и сметал стожок сена, но не просто сметал - хитро: поставил стог не на землю, как все делают, а прямо на сани, чтоб сподручней было зимой сено из лесу вывезти.
А когда наступила зима, дядя Зуй про то сено забыл.
- Дед, - говорит Нюрка, - ты что ж сено-то из лесу не везёшь? Ай позабыл?
- Какое сено? - удивился дядя Зуй, а после хлопнул себя по лбу и побежал к председателю лошадь просить.
Лошадь председатель дал хорошую, крепкую. На ней дядя Зуй скоро до места добрался. Смотрит - стожок его снегом занесён.
Стал он снег вокруг саней ногой раскидывать, оглянулся потом - нет лошади: ушла, проклятая!
Побежал вдогонку - догнал, а лошадь не идёт к стогу, упирается.
"С чего бы это она, - думает дядя Зуй, - упирается-то?"
Накокец-таки запряг её дядя Зуй в сани.
- Но-о-о!..
Чмокает дядя Зуй губами, кричит, а лошадь ни с места - полозья к земле крепко примёрзли. Пришлось по ним топориком постукать - сани тронулись, а на них стожок. Так и едет, как в лесу стоял.
Дядя Зуй сбоку идёт, на лошадь губами чмокает.
К обеду добрались до дому, дядя Зуй стал распрягать.
- Ты чего, Зуюшко, привёз-то? - кричит ему Пантелевна.
- Сено, Пантелевна. Чего ж иное?
- А на возу у тебя что?
Глянул дядя Зуй и как стоял, так и сел в снег. Страшная какая-то, кривая да мохнатая морда выставилась с воза - медведь!
"Р-ру-у-у!.."
Медведь зашевелился на возу, наклонил стог набок и вывалился в снег. Тряхнул башкой, схватил в зубы снегу и в лес побежал.
- Стой! - закричал дядя Зуй. - Держи его, Пантелевна.
Рявкнул медведь и пропал в ёлочках.
Стал народ собираться.
Охотники пришли, и я, конечно, с ними. Толпимся мы, разглядываем медвежьи следы.
Паша-охотник говорит:
- Вон какую берлогу себе придумал - Зуев стожок.
А Пантелевна кричит-пугается:
- Как же он тебя, Зуюшко, не укусил?..
- Да-а, - сказал дядя Зуй, - будет теперь сено медвежатиной разить. Его, наверно, и корова-то в рот не возьмёт.
ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР
Солнце повисело в осиновых ветках и пропало за лесом. Закат расплылся в небе.
Низко, в половину берёзы, над просекой пролетел большой ястреб. Он летел бесшумно, совсем не шевеля синими крыльями.
Я стоял на поляне, снега на которой почти не было. Только под высокими деревьями ещё холодели сугробы.
Дрозды-дерябы трещали и голосили на ёлках. Казалось, это еловые шишки трутся друг о друга зазубренными боками.
