Владислав Крапивин - Трое с площади Карронад
Он же не хотел такого ужаса! Ему надо было только, чтобы Юрка оставил его в покое!
Юрка его не оставил. На другой день он поймал Славку на детской площадке, надавал пинков и подзатыльников, накормил мокрым песком. Славка молча отплёвывался и даже не защищался, только закрывал глаза. Смотреть на Юрку было нестерпимо стыдно.
С той поры он ни дня не оставался дома. С утра до вечера торчал в бильярдной. Мама приходила в отчаянье: Славка дышал прокуренным воздухом, Славка слушал неподходящие разговоры. Славка мог простудиться на подоконнике, потому что от окна дуло.
Мама не знала, что, следя за игрой, Славка почти не дышал, разговоров не слышал и холода не чувствовал. И не видел людей. Только шары. Движение жёлтых шаров завораживало Славку. В этом движении были строгие законы, разгадывание которых приносило радость. Он научился безошибочно чувствовать, куда и как разбегутся шары, ударившись друг о друга.
Может быть, поэтому Славка легко угадывал и другое: куда отскочит брошенный в забор камень, как взлетит под напором ветра воздушный змей, куда ляжет сорвавшийся с дерева лист и попадёт ли в цель стрела, пущенная из самодельного лука. Всё подчинялось законам инерции, скольжения и рикошета, законам жёлтых шаров.
И когда Славка в школе познакомился с наукой математикой, цифры и числа в задачах тоже показались ему жёлтыми шарами.
Но это было потом. А тогда в клубе Славку невозможно было стащить с насиженного места на подоконнике. Редкие часы, когда бильярдная пустовала, были для Славки тоскливыми часами. Он сидел, сиротливо съёжившись, и уныло глядел на лиловое суконное поле. По сторонам почти не смотрел. Поэтому лишь случайно и далеко не в первый день он заметил на тускло-зелёной стене картину.
Обычно картина висела в тени, а в тот раз на неё падали лучи. На картине было лунное море. Сама луна скрывалась за светлыми облаками, но её лучи пронизывали воздух и рассыпали свет по высоким волнам. Среди волн шёл двухмачтовый парусник. Несмотря на волны, он шёл ровно и спокойно. У него были сплошь дырявые паруса, и сквозь них виднелось небо, но всё равно он шёл уверенно.
В этих рваных и гордых парусах, в этой уверенности маленького судна была загадка. Какая-то заманчивость и притягательная сила. Была в лунном неспокойном просторе музыка — совсем непохожая на строгую ударную музыку костяных шаров.
Славка молча привёл за руку слегка испуганную маму и только тогда шёпотом спросил:
— Это что?
— Это бриг «Меркурий». Копия картины художника Айвазовского. Что тебя испугало?
Славка досадливо поморщился. Его ничего не испугало. Просто он не хотел говорить громко, когда рядом тайна.
— Почему рваные паруса?
— Кажется, после боя. Это наш русский корабль, он сражался с турецкими кораблями. Их было много, а он один, но он победил.
— Где он сражался?
— На Чёрном море… Славка, я не помню точно, я же не историк.
— Что такое «бриг»?
— Ты же сам видишь — корабль…
— Нет, почему он «бриг»?
— Ты меня уморишь, — сказала мама.
Она не понимала! У Славки отозвалось в душе звучание когда-то слышанных и забытых морских слов: «Бриг… брег… регата… фрегат… навигатор…» Это были слова про одно и то же. Про что-то загадочное, связанное с этим лунным морем.
А где их разгадка?
— Ну почему «бриг»? — повторил он, потому что не умел сказать иначе о своей непонятной тревоге.
Мама вздохнула.
Она повела Славку к себе в библиотеку. Там, на задних полках, она отыскала две старые книги, которые назывались «Морской словарь».
— Если хочешь, читай и разбирайся. Не маленький уже, через месяц в школу.
Она объяснила ему, как искать по буквам нужные слова.
Слово «бриг» Славка нашёл быстро. Вот что было написано:
«БРИГ (Brig). Двухмачтовое судно с прямым вооружением, но имеющее гафель на гроте. Б. становятся очень редкими судами, т. к. бригантины и шхуны вытеснили их…»
Почти ничего Славка не понял. Но незнакомые корабельные слова опять отозвались в нём как странная зовущая музыка. Вроде вступления к фильму «Дети капитана Гранта», который Славка любил до безумия. И он стал искать букву «Г»; нужно было узнать, что такое «гафель» и «грот»…
С того дня Славка почти позабыл про бильярд. Он ушёл в чтение словаря, как уходят в дальнее плавание — надолго и без оглядки…
Но через месяц словарь пришлось отдать: мама устраивалась на другую работу, и ей без этих книг не подписали бы какой-то обходной лист.
Славка будто с лучшим другом распрощался. Тогда мама, чтобы утешить его, достала где-то книгу «Корабли и бастионы». Подарила Славке.
В этой книге было про всё! Про бриг «Меркурий», про адмирала Нахимова, про Синопское сражение, про неприступные морские крепости, про искусных парусных капитанов. И про город, в который возвращались после побед линейные корабли, фрегаты и бриги.
Это был город, куда русские моряки приходили с палуб для последнего отчаянного боя. И в прошлом веке, и в этом…
Город, где стоял памятник капитану брига «Меркурий»…
Книгу Славка прочитал десять раз и сто раз — её последние слова:
«Отшумела война, и опять заросли непобедимыми травами бастионы.
Может быть, теперь навсегда? Может быть… Над бухтами висел безоблачный полдень. Два человека шли вдоль зелёных брустверов, на которых чернели давно умолкнувшие карронады, мимо старых памятников, по извилистым лестницам, сложенным из брусьев ракушечника. А по холмам раскинулся Город, который они любили больше жизни…»
Два человека — это старый морской офицер и его десятилетний внук.
Всё на свете, кроме мамы, отдал бы Славка, чтобы оказаться на месте этого мальчишки…
Книга эта была лучше всех, которые знал Славка. Но она не заменила морской словарь. Она только рассказывала о кораблях, а словарь был сам как частичка кораблей, частичка того далёкого Города.
…Однажды Славка с мамой зашёл в районную библиотеку. Там работала Василиса Георгиевна — старушка в больших, как иллюминаторы крейсера, очках. Это было уже в Первозаводске. Славка учился тогда во втором классе. Мама и Василиса Георгиевна разговаривали, а Славка разглядывал книги. Ходил он от стеллажа к стеллажу. И вдруг увидел полочку с надписью: «Тому, кто хочет стать военным».
А на полке среди разных учебников и уставов стояла красная книжечка со звёздочкой и якорьком. «Справочник вахтенного офицера»!
Зачем она здесь, за тысячи миль от моря?
Славка начал листать. Многое было совсем непонятно и скучно: чертежи, схемы, какие-то правила. Но потом… Потом пошли морские узлы, курсы и галсы парусных судов, корабельные огни! А главное — флаги Международного свода сигналов! О такой таблице Славка целый год мечтал!
Он хотел поскорее попросить книгу у Василисы Георгиевны. Хотел… и не попросил. Испугался: «А вдруг скажет: нельзя, ты здесь не записан». Или решит, что Славка слишком маленький для такой книжки. А если и даст, то не насовсем же. Потом опять прощаться, как со словарём?
Что случилось со Славкой? Может быть, «морская болезнь» совсем помутила ему мозги? Он оглянулся. Никого рядом не было. Он тихо расстегнул ранец…
И началась у Славки странная жизнь: она состояла из радости и страха.
Пока он изучал флаги Свода, пока разбирался в морских узлах, про всё забывал. Но когда закрывал «Справочник», сразу вспоминал, какое ужасное совершил дело.
Он прятал книгу то под подушку, то за шкаф, то внутрь дивана. Так часто и старательно её перепрятывал, что мама увидела и спросила:
— Откуда у тебя «Справочник»?
Славка, наверно, стал краснее, чем корочка книги. И сказал, что дал почитать один мальчик.
Мама удивилась. Она знала, что приятелей у Славки в школе нет. В классе его дразнили непонятным, но обидным словом «Изюмчик» и считали слабачком, потому что он боялся давать сдачи приставалам.
— Странно, — сказала мама.
Она полистала «Справочник» и увидела библиотечный штамп.
— Почему здесь печать?
Славка пробормотал, что, наверно, мальчик взял почитать книгу в библиотеке.
— Что-то не нравится мне твоё заиканье, — сказала мама. — Ты правду говоришь?
Славка прошептал, что правду.
— А ну-ка дай честное морское слово, — потребовала мама.
Это был коварный приём. Что Славка мог ответить? Дать такое слово? Ноне самый же последний человек он на свете! Тогда признаться? Легко сказать…
И Славка заревел. Тут же всё и выяснилось.
Ух как ему влетело! Конечно, мама его не лупила, как тётя Зина Юрку, но ругала с такой силой, что волосы дыбом и дым из ушей. Славка просто булькал от слёз и умолял маму, чтобы она поскорее отнесла «Справочник» в библиотеку.
Но мама не отнесла. Она отправила туда Славку и объявила, что не будет ему прощенья и пощады, пока он не расскажет всё Василисе Георгиевне и не вернёт ей книгу собственноручно.
