Виктор Голявкин - Повести и рассказы
— Я не маленький, —сказал я, — но всё же ты заступайся на всякий случай.
— Главное, — сказал Вовка, — кляксы. Следи за ними.
— Как это следить за кляксами? Что, кляксы живые,
что ли?
— А вот увидишь. Они ещё хуже живых.
— Ладно уж, — сказал я, — постараюсь.
Про самый последний вечер
Катя пошла телевизор смотреть, а я спать пошёл.
Мама потрогала мою голову и говорит:
— Жара нет.
— Какой ещё жар? — удивился я.
— Устраиваешь тут какие–то фокусы! Ты что, болен?
Я говорю:
— Вовсе я не болен. Просто мне завтра в школу. Завтра нужно пораньше проснуться.
Вдруг Катя встаёт со стула и заявляет:
— И я спать иду. Я хочу посмотреть, как он в школу пойдёт.
Мне, конечно, обидно стало. Что это такое? Я занятой человек. Мне нужно лечь спать раньше всех. У меня завтра важное дело. Мне завтра в школу идти. А она просто так идёт спать. Видали?
Я ей кричу:
— Тебе нечего, нечего… ты сиди!
— Не хочу я сидеть…
Всё назло делает. Это всё потому, что я в школу иду, а ей только ещё шесть лет. Она через год пойдёт в школу. А я — завтра утром.
У меня новая школьная форма. Портфель кожаный. Завтра пойду я по улице. На меня»все смотреть будут и говорить: «Смотрите, школьник… школьник идёт…»
ГОРОД В МОРЕ
Город в море
Разве могут по морю машины ездить? Разве могут в море дома стоять? Нет, такого, наверно, не может быть!
— Значит, не веришь? — говорит папа.
Мой папа морской нефтяник. Он берёт чемоданчик с рабочей одеждой, подмигивает мне одним глазом: мол, как хочешь, верь не верь — и уходит.
Он уходит туда, в морской город.
Я смотрю из окна на море. Я не вижу там никакого города.
Я стараюсь увидеть хоть что–нибудь. Хоть какой–нибудь маленький домик. Один раз мне казалось, я вижу машину. Будто едет по морю грузовичок. Совсем как игрушечный. Далеко, далеко.
Потом вижу: да это же пароход! Показалось мне.
Я всё думал о городе в море. Даже нарисовал его. Каким я себе его представлял. Наверное, это большущий плот и на плоту дом и вышки. Плот на якоре. Чтобы он не уплыл куда–нибудь.
Но ведь это я всё представлял. Может быть, он не такой?
Но какой же?
Я решил непременно у папы выпросить, чтобы он меня взял с собой. Чтобы всё своими глазами увидеть.
Через десять дней папа вернулся. Я ходил за ним, приставал, чтобы взял меня. Он не хотел. А я приставал, пока он не сказал:
— Собирайся, поедем!
Мама всё повторяла:
— Напрасно! Напрасно!
Папа мне говорит:
— Смотри, там кругом море!
Я никогда не ходил по морю. Я немного боялся. Но не показывал виду. Я в домике буду всё время сидеть и на всё смотреть. Я так решил на всякий случай.
Мама достала рубашку белую, штаны и сандалии новые.
Папа увидел, как я нарядился, и говорит.
— Не к чему это.
— Ничего страшного, — говорит мама, — просто нужно быть осторожным.
— Так–то так, — сказал пала.
И мы поехали.
Долго на пароходе плыли. Я стоял на палубе, вдаль смотрел. Ждал, когда город появится.
Я папу спрашивал:
— Скоро?
Папа мне отвечал:
— Скоро, скоро.
Вдруг я как закричу:
— Вижу! Вижу! Что это?
— Эстакады, — ответил кто–то.
— А–аа… —сказал я, ничего не поняв.
Когда подъезжать ближе стали, я вижу — дома на площадках стоят. И вышки стоят на площадках. Площадки на столбах железных. А столбы в дно моря вбиты. От площадок мосты идут в разные стороны. Это и есть эстакады. По мостам люди ходят, едут машины. Я сразу понял, что папа ходит по этим мостам, а не по морю, конечно. Но зато мосты — в море! Нигде кругом никакой земли.
Кто–то сказал:
— Подумать только! Одни ведь тюлени да чайки были!
Папа мне и говорит:
— А ты не верил.
Пароход подошёл к большой площадке. Поднесли к пйлубе мостик с перилами — трап называется. Мы по трапу прошли на площадку. И по лесенке на эстакаду.
Папа меня вёл за руку. И приговаривал:
— Осторожно, смотри, осторожно!
Это чтоб я с лесенки не упал.
И солнце мне светит на голову. И ветерок. И радио поёт с мачты.
Так вот он какой, город в море!
Кто–то руку мне подаёт. Ой, да это же дядя Ага, наш сосед! Дядя Ага вместе с папой работает. Он тоже морской нефтяник.
— Здравствуйте, дядя Ага!
Папа тоже с ним поздоровался и говорит:
— Возьми Петьку с собой. Покажи ему вышки. Я очень скоро освобожусь.
— Ну что ж, пойдём, — сказал дядя Ага. —Давай руку.
Про нефть, которая делает чудеса
До вышек было идти далеко. Мы в грузовик по дороге. сели. Дядя Ага стал про..нефть мне рассказывать, сколько всего из нефти делают: масла разные, кожу, капрон, каучук, спирт, бензин, краски и много другого.
Вдруг машина остановилась. Шофёр говорит:
— Мы должны вернуться. Я забыл машину заправить.
И мы обратно поехали.
Приехали на большую площадку. Ох, и много машин там стоит! Одни машины просто стоят. Возле других шофёры возятся.
Наш шофёр ушёл. Мы сидим ждём.
Дядя Ага говорит:
— Где он ходит? Мы бы пешком быстрей дошли.
А шофёра всё нет.
— Я сейчас приду, — сказал дядя Ага. — Сиди, жди. Никуда не ходи.
Только он отошёл, шофёр вернулся. Стал заправлять машину.
— Снимите меня отсюда, — попросил я. — Пожалуйста. Пока мы не едем, я тут постою, рядом с вами.
— Ну, иди, — сказал он. — Только рядом стой.
— Не беспокойтесь, — говорю.
Я постоял рядом с ним. Отошёл в сторонку. Ого, труба! Приложил к трубе ухо. Шумит. Нефть шумит. Я лёг на трубу животом и стал слушать.
— А ну–ка вставай, — говорит шофёр. — Покажись в новом виде.
— Как это в новом виде?
— Нефть делает чудеса!
— Знаю, —сказал я, —кожу, капрон…
— Вот именно, — говорит шофёр.
— Каучук, — говорю.
— Вот именно.
— Дальше забыл, — говорю.
— Не уследил за тобой. Вмиг нефтяником стал.
— Ой, рубашка моя! Вся в мазуте!
— И уши и нос. Попадёт нам с тобой. Лицо–то, пожалуй, можно отмыть, а вот рубашку навряд ли. Иди в машину.
Про морских футболистов
Я как заору:
— Ой, смотрите, ко мне мячик катится!
Я схватил его и держу.
Потом дядька к нам подбежал. В трусах. Босиком. И весь мокрый–мокрый.
— Это ваш мячик? — спрашиваю.
А он быстро–быстро так говорит:
— Мой, мой, скорей, скорей!
Схватил мяч и помчался обратно.
— Каков футболист? — спросил шофёр.
— Он футболист?
— А ты погляди.
Где машин не было, — был футбол. Только совсем необычный футбол. Мяч летел часто в море. Кто в море ударит, тому в воду прыгать.
Я понял, зачем дядька так спешил. Он спешил гол забить. Забить гол очень трудно. Мяч всё время летит не в ту сторону.
Футболисты все были мокрые. Им вовсе не было жарко. Хотя солнце светило так сильно, что голова у меня стала тёплой. Я её рукой потрогал — совсем, совсем тёплая голова. А им ничего. В «аут» бьют и купаются. Кричат:
— Слава, прыгай!
— Алик, прыгай!
— Давай, прыгай!
Я так засмотрелся — про всё, забыл. Как вспомнил, — к машине вернулся. Не успел в кузов залезть, — мотор как зарычит, заработает!
И машина поехала.
Дядя Ага ведь ещё не пришёл! А машина выехала на эстакаду, и мы уже мчимся во весь дух. Только ветер свистит. Представляете?
— Стойте! — кричу. — Подождите! — стучу по кабине. Но всё напрасно. Не слышит шофёр.
Мимо люди идут. Я кричу, , чтоб остановили машину. В ответ мне помахали руками. Счастливого, мол, пути. До
свидания!
Что я увидел, когда ехал
Я увидел двадцать или тридцать, а может быть, пятьдесят или сто домов,
сад, который рос в бочках,
пожарную машину и пожарную вышку с пожарником,
маленькие вагончики, которые ехали по рельсам,
киоски с мороженым и лимонадом, магазин с конфетами и печеньем, разные другие магазины, пароходы, лодки, баржи, катера; пять барж были с арбузами и две баржи без арбузов.
Я увидел кино без крыши с большим экраном, и жалко, что был не вечер и ничего не показывали.
И ещё я увидел скалы, — на одних люди лежали и загорали, а на других птицы сидели.
Я увидел машину, которая сама вбивала в дно моря железные столбы.
Я увидел заводы, которые дымили;
